Политика. История территориальных захватов XV-XX века

Тарле Евгений Викторович

И в середине XVIII в. начинается это невероятное на первый взгляд дело — покорение страны со 150 млн населения страной с 8 млн населения, покорение территории в 3 млн км ²народом, занимающим территорию меньше 1/3 млн км ²и отделенным от покоряемой страны двумя океанами, начинается завоевание Индии англичанами, приведшее к тому, что громадная страна с многомиллионным населением в течение двух столетий была объектом безжалостной колониальной эксплуатации, неимоверно обогатившей Англию.

Нужно сказать, что в оценке того влияния, которое имело установление английского владычества на деревенское население Индии, современные историки очень расходятся. Англичане (в подавляющем

большинстве случаев) продолжают непоколебимо повторять старые сказания школьных учебников о том, как индийское крестьянство вздохнуло свободно после установления порядка, правосудия, путей сообщения и всего того вообще, что внесли англичане. А сами индийцы (тоже в подавляющем большинстве) нисколько не обнаруживают своих восторгов по поводу британского суверенитета и подчеркивают факты, решительно опровергающие английский казенный оптимизм. Так, Рахмат-Али в своей диссертации на докторскую степень, которую он защищал в Сорбонне в 1933 г., прямо заявляет, что до появления англичан в Индии не было безземельных крестьян и при Великом Моголе Акбаре их земельные участки даже с каждым годом увеличивались, а в позднейший период, при Аурангзебе, земли оказывалось настолько больше, чем рабочих рук для ее обработки, что правительство Великого Могола даже принимало меры против этого зла.

Еще в начале XIX столетия земледелец, которому уже не хватало его общинного участка, увеличивал свой заработок, не отрываясь от земли: он нанимался к более крупным землевладельцам, помещикам — заминдарам, представляя собой образчик деревенского полупролетария, часть рабочего дня работал на своей земле, а часть — на земле чужой в качестве батрака.

Говоря о борьбе за Индию XVI–XVII вв. и в первую очередь об Индии в эпоху проникновения европейского капитала в страну, мы не можем поставить своей задачей, конечно, даже и самую краткую характеристику' всего социального строя и политических форм, в которых жили сотни миллионов индийцев в те времена, когда Вас-ко да Гама прибыл в Каликут в 1498 г., или когда в XVII столетии туда явились голландцы и англичане, или в XVIII в., когда шла борьба англичан с французами из-за Индии и европейцы начали вплотную заниматься эксплуатацией необъятного Индостанского полуострова.

Англичане, внедряясь в Индию, никогда и не думали бороться против сельской общины. Напротив, она была для них так же удобна, прежде всего в чисто фискальном отношении, как, например, русская община для полицейской и фискальной власти Московского царства и потом Петербургской империи — круговой порукой всей общины за каждого общинника. Что означает такая ответственность, это на горьком опыте узнавала индийская деревня всякий раз при взыскании податей и особенно при подавлении вспышек и восстаний вплоть до 1857–1858 кровавых годов.

Словом, все нужное для укрепления своего владычества англичане оставили сельской общине в Индии, но все, что было необходимо и полезно общине для производственного процесса, например ирригацию, англичане общине не дали. А своими средствами устраивать сколько-нибудь удовлетворительное орошение индийцы-общинники, конечно, могли лишь в самых убогих размерах, чисто кустарным способом.

О крутом изменении в характере эксплуатации Индии, которое произошло с начальных десятилетий XIX в., о превращении Индии из страны, экспортирующей текстильные товары, в страну, импортирующую эти (и другие) товары из Англии, об Индии как огромном рынке сбыта для английских фабрикантов — словом, обо всех этих громадной важности переменах надо говорить в связи с историей английского колониального господства в XIX в., здесь достаточно ограничиться характеристикой положения в Индии перед началом указанных великих перемен, т. е. во второй половине XVIII в.

Разложение и гибель деревенской общины в Индии — это уже явление преимущественно XIX столетия, но местами и именно там, где европейский торговый капитал утвердился особенно прочно, это разложение может

быть (в самом начальном своем фазисе) констатировано и раньше XIX столетия.

Индийской деревне предстояло пережить в процессе разложения общины очень крутые времена: только со времени разложения общины народы, у которых она существовала, могут двинуться вперед по пути прогрессивного развития; это является безусловной исторической истиной, так же как и то, что существование деревенской земельной общины всегда и всюду было прочным основанием для существования самой неограниченной тирании и мелких царьков, и крупных завоевателей.

Что касается индийской промышленной деятельности, то в эпоху Великих Моголов, особенно же в XVII и в начале XVIII в., она достигла очень высокого технического уровня. Отдельные города славились своими специальностями. В Дакке выделывались муслиновые ткани, в Муршидабаде — шелковые материи, Бахар славился великолепной резьбой по металлу, медные изделия искусно выделывались в Бенаресе, ковры — в Миднапуре, шали — в Амритсаре, изделия эбеновые и вообще из драгоценного дерева — в Мадрасе и других южных городах. Что касается хлопчатобумажных материй, то эта промышленность была разбросана повсюду.

Обучение ремеслам, передача технических приемов и традиций ремесла — все это очень облегчалось приуроченностью специальностей к отдельным городам и провинциям.

Индия завоевала в XVII в. своими товарами Европу, и европейского ввоза в Индию настолько не хватало для покрытия расходов на закупку индийских товаров, что европейским купцам приходилось еще ежегодно оставлять в Индии немало золота и серебра,

«Золото и серебро не выходят из царства Великого Могола, потому что купцы при возвращении своем в Европу забирают товары местного производства, находя, что это выгоднее, чем увозить золото и серебро, и, таким образом, это не мешает тому, что Индостан, как мы сказали, является пропастью для значительной части мирового запаса золота и серебра. Эта часть золота и серебра находит несколько средств со всех сторон проникнуть в царство Великого Могола и почти ни одного исхода, чтобы выйти оттуда», — в таких образных выражениях уже цитированный мной Бернье характеризует могучую активность торгового баланса Индии в ее торговле с Европой.

В XVIII столетии сохранялось это же положение вещей: распадение империи Великого Могола не произвело в этом отношении сколько-нибудь серьезных изменений. Мало того, никогда до XVIII в. английские текстильщики так настойчиво не добивались от правительства и парламента запретительных мер против ввоза в Англию индийских товаров, как именно в XVIII столетии.

Были, впрочем, и такие, упомянутые нами раньше, индийские товары, с которыми никакая конкуренция не была возможна. Например, кашемировые шали. Они стали выделываться в Кашмире, на крайнем севере Индостанского полуострова, еще до открытия португальцами морского пути в Индию. Из Кашмира это производство распространилось в соседнем, к югу от Кашмира лежащем Пенджабе и в меньших размерах в Центральной Индии — в Раджпутане, и в восточной части страны (в Бенгалин). Это производство (по неполной и несовершенной статистике середины XVIII в.) давало в Индии заработок 700 тыс. рабочих. Индийские шали стоили от 6 до 8 тыс. франков золотом (штука), а иногда и значительно дороже.

Вывоз шел в Голландию и в Англию, а оттуда распространялся по всей Европе. Окраска этих шалей достигла в Индии высокой степени художественного совершенства.

Хлопчатобумажные и шелковые ткани вывозились из Индии не только европейцами, по морю, но и армянами и персами, частью сухим путем, частью морем, и распространялись по Персии и Турецкой империи, а отчасти и в России. Одна только английская Ост-Индская компания вывозила хлопчатобумажные материи из Индии, например, в самые последние годы XVII и в первые годы XVIII в. в колоссальных количествах (в 1699 г. — 853 034 штуки, в 1700 г. — 951 109 штук, в 1701 г. — 826 101 штуку и т. п.).