Политология: учебник для студентов вузов
Шрифт:
Новые демократии. Этим термином Э. Хейвуд обозначает политические системы, осуществляющие переход от тоталитаризма или военных диктатур к демократии. Наряду со странами, начавшими этот переход 1970-е годы (Греция, Португалия, Испания), к этому типу принадлежат и государства распавшегося социалистического лагеря, приступившие к демократическим преобразованиям в 1989—1991 гг. Главными новациями для них стали введение многопартийных выборов в политике и рыночные реформы в экономике. Не везде эти реформы прошли гладко. В странах Центральной Европы (Чехия, Венгрия) и Прибалтики движение к модели западной полиархии проходит более или менее успешным. Однако в большинстве бывших республик СССР и некоторых государствах Восточной Европы (Болгария, Румыния) рыночные реформы были неполными
Восточноазиатские режимы. К особенностям политических систем этого типа, проявившим себя в Таиланде, Южной Корее, Тайване, Гонконге, Сингапуре, Малайзии, Э. Хейвуд относит следующие:
(1) прагматичность, организованность в большей степени вокруг экономических, а не политических целей; их главная задача — способствовать экономическому росту, а не внедрять западные стандарты прав и свобод личности;
(2) ориентация на «сильное» правительство, безусловное признание его права руководить всеми социальными институтами и определять общенациональную стратегию (при невысоких при этом государственных расходах и возможностях перераспределять общественное богатство ввиду низкого налогообложения);
(3) мощная традиция лояльности к власти, дисциплинированного поведения, ориентированного на групповые ценности.
Эти особенности восточноазиатских политических систем также можно без труда привязать к ценностям, преобладающим в культуре Востока, таким, как вера в незыблемость семейно-родового уклада, социальная гармония, уважение к старшинству и власти и т.п.
Исламские режимы. Формирование данного типа политических систем связано со своеобразным характером ислама. От других мировых религий он, как известно, отличается гораздо большим объемом регулятивных норм, охватывающих не только этическое, но также и экономическое и политическое поведение людей. Ислам принято представлять неким целостным образом жизни, который не может не проявляться в политике. Поэтому именно в странах, население которых исповедует ислам, наиболее отчетливо проявляется тенденция к созданию теократических государств, где любые политические решения должны быть подчинены «высшим» принципам веры. Такая ориентация приводит к созданию в политической системе разного рода клерикальных органов, без одобрения которых не могут вступить в силу решения ни законодательной, ни исполнительной властей. Судебные институты опираются преимущественно на шариатское право, уходящее своими корнями в восточное Средневековье. Самый радикальный вариант такой системы на сегодня выстроен в Иране. По этому же пути пытаются идти Судан, Пакистан, Афганистан (времен господства движения Талибан). Чуть мягче теократические черты выражены в порядках Саудовской Аравии. Однако далеко не во всех мусульманских странах эволюция политических систем идет по пути исламизации. Ислам в принципе вполне совместим и со светским характером государства (Турция, Тунис, Азербайджан и др.).
Военные режимы. По названию этого типа политических систем понятно, что главными инструментами поддержания в них политического порядка являются военная сила, систематическое принуждение и репрессии. Ведущей «группой интересов» здесь становится армия. А деятельность традиционных политических учреждений (парламент, партии, СМИ) ослабляется или даже запрещается. Подобные системы были достаточно широко представлены во второй половине XX в. в Латинской Америке, Африке, на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Не миновала эта участь и Европу: после Второй мировой войны через правление военных диктатур прошли Испания, Португалия, Греция.
Как видим, политические системы весьма разнообразны. И понятно, что с нарастанием сложности и дифференцированности как в целом общественной, так и политической жизни это разнообразие будет только увеличиваться. Этот факт можно рассматривать как одну из современных тенденций эволюции политических систем. В качестве других тенденций ее развития можно выделить следующие:
(1) усложнение политической системы, связанное с формированием множества групп интересов, появлением новых
(2) общая демократизация, расширение политического участия (т.е. непрофессиональной политической деятельности рядовых граждан);
(3) технологизация политических процессов и взаимодействий, т.е. превращение их в стандартные процедуры с определенным набором правил и приемов (избирательные, информационно-аналитические, рекламно-имиджевые и другие технологии);
(4) увеличение управленческих аппаратов в связи с возрастанием сложности и объема решаемых задач;
(5) размывание национальных границ политических систем, проникновение в них в качестве действующих субъектов международных политических организаций;
(6) увеличение интеграции национальных политических систем в мировую и региональные системы и др.
Политическая система в целом не может быть статичной, неизменной. Она обязана реагировать на общественные изменения и адаптироваться к ним. В то же время динамизм политической системы не противоречит ее стабильности, равновесности. Говорят, что на автобанах самая безопасная скорость движения та, с которой движется общий поток. Даже если эта скорость приближается к максимальной. Так и политическая система наиболее стабильна тогда, когда она меняется с той же скоростью, что и общество в целом. В противном случае ее ждут неприятности. То есть необходимость радикального реформирования, которое никогда не бывает простым и безболезненным. История трансформаций российской политической системы знает это очень хорошо.
16.3. Особенности современной российской политической системы
Главной особенностью современной российской политической системы следует признать ее пореформенный, постсоветский характер. Всего лишь двадцать лет назад она пережила стадию радикального обновления, буквально слома. И хотя политической революцией те события называть почему-то не принято, но по сути это она самая и была. Ибо в результате проведенных реформ произошло качественное (и хочется верить — необратимое) обновление практически всех ее компонентов — институционального, нормативного, идеологического и т.д. Главное направление этих изменений очевидно — общая демократизация. И хотя у множества нынешних политических аналитиков есть большие сомнения насчет реальной демократичности сегодняшнего политического устройства России, но что оно на порядок демократичнее прежнего, советского, мало кто решается отрицать.
Чтобы понять, чем современная российская политическая система демократичнее прежней, проще всего задаться вопросом: а в чем же заключался антидемократизм системы старой, социалистической? Ведь она в принципе тоже считала себя демократической. Формально, конечно, она такой была (и выборы органов власти регулярно проводились, и легитимность ее была на высоте). Однако советская политическая система имела существенный порок в самой своей сердцевине — в институциональной подсистеме. Центральный политический институт — это, конечно, государство. Наше прежнее государство называлось советским. Советская власть — это не просто название. Это особый тип, способ организации власти, изобретенный в политической борьбе и закрепленный социалистической идеологией. История и суть этого вопроса примерно таковы.
Как именно это можно сделать — увидел К. Маркс, анализируя опыт Парижской коммуны (1871). На исходе Франко-прусской войны в практически осажденном немцами Париже горожане, восстав, смяли опозорившуюся власть и организовали ее по-своему. Смысл новой формы организации власти заключался в том, что наделение избранного народом депутата властными функциями не превращало его в политического профессионала. Избранные в Совет Коммуны парижане решали вопросы управления восставшим городом в первой, допустим, половине дня, а во второй — они возвращались на свои рабочие места и вместе со всеми работали и сражались на баррикадах, претворяя свои управленческие решения в жизнь. Прообраз будущего социалистического государства марксисты увидели в таком способе организации власти, как Советы, появившиеся впервые в период Парижской коммуны.