Полька и Аполлинария
Шрифт:
–Не буду ничего ему говорить, – прошептала Поля, спеша в прихожую. – Пусть считает – переезжаю, чтобы не мешать Игорю, все-таки это его квартира.
Опередив ее, в прихожей уже топтался Миха. Рыжий, лохматый, большущий, занимая собой все тесное помещение. Шумно тянул носом воздух и предупреждающе порыкивал. Впрочем, вполне добродушно.
Наташа стояла рядом. С щеткой в одной руке и куклой в другой, ее глаза блестели от любопытства.
–Могла бы Манечку оставить в кресле, – проворчала Поля, оттесняя собаку от двери.
–Она тоже любит
Поля засмеялась. Наташа за Манечку забавным басом подтвердила:
–Правда-правда. Очень люблю.
Уверенная, что пришел Карелин, Поля не стала смотреть в глазок. Распахивая дверь настежь, воскликнула:
–Привет, Саш… – И запнулась на полуслове.
Миха зарычал грознее, он чувствовал ответственность за этих двуногих, на удивление слабых и беспомощных. Наташа разочарованно протянула:
–Это вовсе и не Саша!
–Да. Не Саша, – пробормотала Поля, растерянно глядя на сурового старика в темном строгом костюме, белоснежной рубашке и синем галстуке в мелкую белую полоску.
Поле показалось, что она его где-то видела, только вот где?
Сухое, костистое лицо, состоящее из одних углов, глубоко запавшие острые глаза неопределенного, какого-то младенческого цвета, молочно-голубого, что ли. Тонкие, желчно поджатые губы, редкие седые пряди, тщательно уложенные волосок к волоску, крючковатый нос…
–Добрый день, – прокаркал гость.
–Здравствуйте, – вежливо отозвалась Наташа.
А Поля вдруг вспомнила, где встречала старика: у Софьи Павловны. Они как-то столкнулись в ее комнате. Поля как раз пришла на работу, а старик уходил. Софья Павловна их даже познакомила, вот только Поля – убей! – не может вспомнить, как же его зовут.
Да, он нотариус!
И старинный приятель Софьи Павловны.
Интересно, что ему от Поли нужно? Или Лена решила подать в суд, надеется вернуть свой пропавший перстень?
Поля побледнела от страха и спрятала руки за спину, чтобы старый юрист не заметил, как дрожат ее пальцы.
–П-проходите, пожалуйста, – пролепетала она, указывая кивком на свою комнату. – А ты, – шепнула Поля сестре, – беги пока с Михой на кухню, посидите с ним там.
–Минуточку, – проскрипел старик. – У меня вопрос к этому ребенку, вас, Аполлинария, прошу не вмешиваться.
Поля обессиленно прислонилась к стене.
«Сейчас спросит Натку, не приносила ли я в дом перстень, – с ужасом подумала она. – И скажет про серьги!»
Поля зажмурилась, не в силах помешать страшному гостю. Надеялась только: четырехлетняя Наташа не поймет, что сестру обвиняют в воровстве. Не потащит же этот тип Полю прямо сейчас в тюрьму…
Но старый юрист не стал интересоваться кольцом. Он ткнул пальцем в Полю и спросил:
–Это кто?
–Поля, – удивленно ответила Наташа.
–А ты?
–Натка.
–Поля – твоя знакомая? Может, тетя? Или бабушка?
–Сестра, – засмеялась Наташа. – Моя Поля совсем не похожа на бабушку!
–Прекрасно. Теперь можешь идти на кухню. Да, и прихвати с собой своего приятеля, мне не нравится, как он на меня сопит!
Поля открыла глаза, пытаясь понять, какой смысл в этих странных вопросах. Она бы и сама сказала старику, что Наташа ее младшая сестра, к чему приставать к малышке?
–Миха не кусается, – Наташа обняла пса за шею, ее голова приходилась как раз вровень с собачьей холкой. – Он, знаете, какой хороший?
–Догадываюсь, – буркнул старик и шагнул в комнату. Приостановился на пороге, оглянулся на Полю и нетерпеливо воскликнул: – Ну что же вы, голубушка? У меня совершенно нет лишнего времени!
–Правда, бегите на кухню, – Поля приобняла сестру за плечи. – А мы постараемся быстренько…
–Это уж как получится, – услышав ее, проворчал гость.
–Я от Софьи Павловны, – строго произнес старик, едва Поля закрыла дверь.
–Да, я вас помню.
–Меня зовут Соломон Ильич.
–Очень приятно. Садитесь, пожалуйста, в кресло.
–Сама сядь, не мельтеши перед глазами. Не люблю, когда туда-сюда носятся, как оглашенные, голова кружится, годы уже не те…
Поля послушно села, сложив руки на плотно сомкнутые колени. Она пыталась понять, что от нее нужно странному гостю, и не понимала.
Соломон Ильич в кресло не сел. Рассеянно осмотрелся и сделал неспешный круг по комнате. Потом бросил на Наташин диван полиэтиленовый пакет и раскрыл черную кожаную папку. Порылся в ней, морща лоб и беззвучно шевеля губами. Извлек крошечный листок, Поля мгновенно узнала его: вырван из специального блокнота для коротких заметок или записок, Софья Павловна постоянно им пользовалась. Протянул Поле и сухо бросил:
–Для начала прочти.
Поля послушно взяла плотный мелованный лист. «Я знаю, ты не брала перстень и серьги!» – было написано рукой Софьи Павловны. Под этими двумя короткими строчками стояла размашистая роспись, точно такая же, как и на конвертах с еженедельной зарплатой.
Поля покраснела от волнения: хоть один человек верил в ее невиновность! Да, еще Саша. Если он просто не утешал ее.
–С-спасибо, – еле слышно выдохнула Поля. – Вы не представляете, как это для меня важно…
Она попыталась встать, но старик движением руки остановил ее. Бросил на девушку пронзительный взгляд и недобро усмехнулся:
–Не спеши.
–Это самое главное, – глухо заверила Поля, лаская взглядом прощальную записку суровой внешне старухи.
–Моя работа только начинается, – проворчал Соломон Ильич. Сделал следующий круг по комнате и снова полез в папку, на этот раз неохотно, Поля заметила. Вытянул еще один лист, близнец первого, и почти швырнул девушке на колени.
Поля удивленно моргнула и прочла: «Примешь все, что я тебе оставила, даже не мысли отказаться. Это мое искупление, а не подачка, может мне и зачтется на том свете, как думаешь? Соломон Ильич объяснит, что сочтет нужным. Слушайся его, как отца родного, и прости-прощай, Аполлинария!»