Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
Вернувшись в свой кабинет, Лев первым делом опять углубился в компьютер. Целью изысканий на этот раз было подробное ознакомление с биографией Виталия Соломина, или Актера, давнего подследственного, которого так неожиданно довелось повстречать там, где он и не ожидал.
Вскоре полковник выяснил, что участие в банде, которую он в свое время разрабатывал и которую в итоге почти в полном составе удалось арестовать, было первым и последним участием Актера в криминальных структурах. Более того, сопоставляя даты, Гуров установил, что первый «прокол» банды, позволивший
Вместе с тем он совершенно точно знал, что Виталий не был «двойным агентом», никто из «своих» в банде не работал.
Поразмыслив надо всем этим, Лев пришел к выводу, что в отношении Актера он не ошибся, и это — именно тот человек, который может пригодиться при реализации задуманной им стратегии.
— Что ж, пожалуй, можно приступать, — вслух проговорил он, взглянув на часы.
Стрелки показывали половину десятого утра.
Глава 8
В половине двенадцатого расследование по факту предполагаемого самоубийства Дмитрия Рябова вступило в решительную и одновременно завершающую стадию.
Поскольку в деле появились факты, указывающие на то, что смерть Рябова наступила в результате хорошо спланированного и организованного убийства, по подозрению в соучастии были задержаны несколько человек.
В частности, владелец оружейного магазина «Мишень» Ираклий Берестов, менеджер стрелкового клуба «Арсенал» Юрий Юдин, охранник того же клуба Виталий Соломин, а также бывший вор-рецидивист Виктор Каретников.
Все они поочередно вызывались на допрос к полковнику Гурову, почти сразу же после арестов прибывшему в СИЗО.
— Подпись на документах, подтверждающих факт приобретения Дмитрием Рябовым травматического пистолета Макаров в вашем магазине, не совпадает с его подписью на паспорте и других документах, подписанных его рукой. Как вы можете это объяснить?
— Не знаю. Я ничего этого не знаю, — вздрагивая от волнения и непрерывно утирая пот со лба, твердил расстроенный Ираклий Семенович.
— Кто расписывался на документах при покупке у вас пистолета?
— Не знаю. Как — кто расписывался? Покупатель расписывался. Как полагается. В полном соответствии с законодательством. У нас все правила строго соблюдаются. Не знаю, о чем вы говорите. Это, наверное, какая-то ошибка.
— Из проданного вами пистолета был убит человек. Отказываясь сообщить, кому продали оружие, вы покрываете убийцу и становитесь соучастником преступления. Вам известно, какая ответственность предусмотрена за подобные преступления Уголовным кодексом?
— Какая еще ответственность?! — теряя остатки самообладания, восклицал Ираклий Семенович. — Я действовал в полном соответствии с законодательством. У нас соблюдаются все правила. Это какая-то ошибка.
— Опишите, пожалуйста, человека, который приобрел у вас пистолет.
— Человека? Какого человека? Как я могу описать? Прошло уже столько времени. Я не могу запоминать всех клиентов в лицо.
— То есть вы не можете утвердительно сказать, кому именно продали оружие?
— Как это не могу сказать? Все указано в документах. Мы работаем в строгом соответствии с правилами. С соблюдением законодательства.
— Документы оформлены на Дмитрия Рябова, между тем подпись сделана рукой другого человека. Как вы можете это объяснить?
— Не знаю…
Доведя до нервного срыва несчастного Ираклия Семеновича, Гуров принялся за Юру.
— Что вы можете сказать о своих отношениях с Каретниковым Виктором Ивановичем?
— С кем? — изобразив на лице удивление, переспросил Юра.
Он держался спокойно, стараясь не показывать внешне своих чувств, но Гуров хорошо видел, что и для него этот неожиданный арест не прошел без последствий. Бледность и тревожный взгляд яснее слов говорили, что в душевном состоянии молодого человека имеет место ощутимый дискомфорт.
— Виктор Каретников, которому вы, по поручению Дмитрия Рябова, передавали денежную сумму из средств, хранящихся в его ячейке. Это произошло около полутора месяцев назад. Припоминаете?
На сей раз в отличие от случая с Берестовым Лев откровенно блефовал. То, что Юра от имени Рябова мог рассчитываться с Каретниковым, было лишь его предположением. Но основания для этого предположения имелись, и он смело представил его как установленный факт. Этот предполагаемый «факт» мог не совпасть с реальной действительностью, но цель, которой Лев хотел сейчас добиться, вовсе не заключалась в установлении истины. Допросы, как и все его прочие действия, были лишь средством «психической атаки». Способом, который должен был заставить врага серьезно заволноваться и выйти из тени на свет, предоставив тем самым возможность сразиться в честной схватке один на один.
Услышав новый вопрос, Юра, и без того не слишком румяный, покрылся мертвенной бледностью и впал в состояние, близкое к коме. Он сидел, молча глядя в пространство, с видом человека, для которого все земное уже не имеет значения.
— Так что же вы можете пояснить по поводу этого факта? — повторил Гуров.
— Что? — отрешенно переспросил Юра. — Извините. Я сейчас не могу говорить. Я плохо себя чувствую. Мне нужно посоветоваться со своим адвокатом. Могу я отсюда позвонить?
— Адвоката не обещаю, а вот встречу с Каретниковым устроить могу. Для освежения памяти. Посидите, поговорите, вспомните былое. В личном общении оно всегда быстрее припоминается. Так пригласить его? Он тоже здесь недалеко, долго ждать не придется.
— Не надо никого приглашать, — уже тверже и не с таким «потусторонним» выражением лица проговорил Юра. — Мне необходимо поговорить с адвокатом.
— Конечно, конечно. Вот закончите разговор со мной и можете обращаться к охране с любыми вопросами. Они вам все разъяснят. И про адвоката, да и вообще по поводу здешних правил поставят в известность. Вы, кажется, в подобных вопросах новичок. Так что осваивайтесь, привыкайте. Пригодится на будущее.
— Это еще зачем? — отчужденно взглянул Юра.