Полковнику нигде…
Шрифт:
Оправдывало бедного безумца только одно — именно на Земле происходило действие его последнего творения. Уничтожение далекого солнца должно было навсегда стереть с лица Вселенной память о трагедии писателя.
Приняв эпохальное решение, Грыз-А-Ву, от волнения не успевший утром позавтракать, внезапно ощутил свирепый голод и направился домой.
С трудом протиснувшись сквозь узкий лаз ведомственного жилища, писатель узрел привычный беспорядок. Знакомая обстановка немного прояснила сознание, вернув к безрадостной реальности.
В холостяцкой пещере «на троих»
Все это, обычно казавшееся таким естественным, сейчас неожиданно резануло глаза.
Соседей дома не было. Грыз делил пещеру с двумя такими же неудачниками. Юный Бор-И-Мур, младший помощник лаборанта в химической лаборатории Института генетики, страстный любитель фантастики, всегда поддерживавший писателя восторженными отзывами о прочитанных литературных шедеврах, сегодня ночевал на работе. Опустившийся пьянчуга Стар-О-Дуб работал там же старшим вахтером. Сам Грыз — А — Ву занимал пост ночного сторожа, оправдывая собственное падение творческой целесообразностью, позволявшей долгими (сорок восемь земных суток) ночами обдумывать лирические пассажи будущих произведений.
— Как я оказался в таком жалком состоянии? Почему? — спрашивал себя Грыз-А-Ву.
Подающий надежды молодой ученый Института защиты белковых форм жизни, талантливый писатель, получивший первую премию за несколько дебютных рассказов, он пал невероятно низко. А сколько радужных перспектив сулило будущее!
Но деньги были растрачены на дружеских пирушках. После закрытия института из-за новой концепции белковых существ как основных конкурентов аргхиан в процессе космической экспансии, бывшие лаборатории превратились в ночлежку, а невостребованные сотрудники остались без средств к существованию.
Среди них оказался и Грыз. Нон-конформист, он отверг несколько блестящих предложений, не желая предавать своих убеждений. А затем, забытый всеми, опустился на самое дно.
Впрочем, оставалась еще и литература. Увы! Жизнерадостный оптимизм, питавший вдохновением его юношеские творения, сменился унылым пессимизмом, приведшим к провалу последних работ. А злосчастный роман-эпопея довел неоцененного писателя до отчаяния!
И теперь Грыз, страстный борец за дружбу и сотрудничество всех форм разума, горячий поклонник и певец мыслящего белка, готовился к бесславной гибели, мечтая унести с собой в небытие несколько миллиардов ни в чем не повинных разумных гуманоидов!
Грыз-А-Ву испытал привычное ощущение неполноты существа. Чувство несовершенства преследовало его с детства. С того самого момента, когда он, хлипкий малек, барахтавшийся в вулканическом пепле, осознал себя как личность, имеющую бессмертную
Душа! Бесконечные споры о ее существовании с бывшими друзьями по институту, а в последнее время и с Бор-И-Муром, ничего не проясняли.
Обычно Грыз был скептичен. Биолог, он не верил в реальное бытие чего-то настолько нематериального, невидимого и неизмеримого, что могло бы определять духовную жизнь мыслящего существа. Но в последнее время его все чаще посещали сомнения.
Под давлением жизненных невзгод предубеждения ослабли, и дракон все охотнее уступал страстным доводам восторженного соседа. Бор-И-Мур яркими красками живописал свое видение душевной гармонии материального и идеального мира.
Гармония! Но именно ее-то Грыз-А-Ву всю жизнь и не хватало. Причин он не знал. Но преследовавшее его ощущение принадлежности к чему-то большему, целостному, включавшему его несовершенную душу как составную частицу, а теперь навсегда утраченному, губило все лучшие порывы и начинания.
— Что ж! Лишь в смерти мысль объемлет полноту! — высокопарным натужным поэтическим стилем успокоил себя потенциальный самоубийца и, попытавшись встряхнуться, наскоро доел остатки вчерашнего меланита и взялся за уборку.
Мрачные раздумья и безнадежные попытки навести подобие порядка прервало появление необыкновенного субъекта. Чужак имел легкое сходство с Бор-И-Муром, но подобие скорее карикатурное, нежели реальное.
Во-первых, кокетливый сосед, неоднократно намекавший на возможное сексуальное партнерство в будущем, когда Грыз-А-Ву, наконец, станет великим, разбогатеет и сумеет привлечь симпатичную самочку, никогда не напялил бы на себя такую смехотворную антирадиационную ушную салфетку, и тем более только одну — на ухо и темечко. Второе ухо оставалось абсолютно открытым!
Во-вторых, юный красавчик тем более не довел бы свою блестящую зеленую шкурку до подобного состояния — покровные чешуйки незваного гостя посинели и взъерошились, делая его похожим на потрепанную детскую игрушку, пострадавшую от плохого обращения детей.
— Впрочем, нет, — поправил себя хозяин. — Скорее, на игрушку, выбракованную уже на фабрике. Чешуйки казались вставленными вручную поштучно косолапым кибером.
В-третьих, голос пришельца был невыносимо неприятным, визгливым и скрипучим. И доносился не из пасти, а из ушной салфетки. А то, что он говорил, поразило Грыза больше всего. Урод предлагал помощь в уничтожении целой звездной системы!
Сначала предложение чужака показалось невероятным и безумным. Подозрительным. Затем, после краткого объяснения, Грыз понял — Вселенная дала положительный ответ на его недавние мечты.
Искушение показалось немыслимым, возмутительным, и, одновременно, необыкновенно притягательным. Судьба послала Грызу возможность осуществить желаемое, отыграться, прославиться и погибнуть!
Глава двенадцатая
Выбор
«Лучше всего ничего не делать и ко всему относиться небрежно»