Полководцы и военачальники Великой Отечественной.(Выпуск 2)

Киселев А. Н.

Рассматривая карты, таблицы, схемы, Федор Иванович внимательно слушал начальника штаба, который за время своего пребывания познакомился с личным составом управления и штаба фронта, побывал вместе с командующим артиллерией фронта М. И. Неделиным и начальником инженерных войск Л. З. Котляром на Кицканском плацдарме в расположении 37-й армии генерал-лейтенанта М. Н. Шарохина и в ее 6-м гвардейском стрелковом корпусе, которым командовал генерал-майор Г. П. Котов, в дивизии полковника И. С. Шапкина, в некоторых полках, батальонах и ротах.

Бирюзов был удовлетворен поездкой. 37-я армия ему понравилась. Он положительно характеризовал и ее командующего, и командиров корпуса, дивизии, с которыми там познакомился. Хорошее впечатление произвели на него и саперы, соорудившие две переправы через Днестр. Одна из них - деревянный мост - являлась вспомогательной. Противник

знает о ней, берега вокруг деревянного моста сплошь изрыты воронками от бомб и снарядов, место это опасное. Зато другая переправа - основная - наведена подальше, притоплена и остается неизвестной противнику. По этой переправе Бирюзов возвращался с плацдарма. "Мост совершенно незаметен даже вблизи", - отметил Сергей Семенович, подчеркивая тем самым умелый подход к делу саперов и всей инженерной службы. С особенной похвалой говорил он о Митрофане Ивановиче Неделине, характеризуя командующего артиллерией фронта как генерала, который сочетает в себе глубокие знания военного дела, техники с умением отлично организовать работу, тонко разгадывая тактику врага и любую ее слабинку используя в интересах наших войск.

Говоря о Неделине, Сергей Семенович сказал, что хотя он в той поездке и был знаком с ним только второй день, казалось, что знают они друг друга уже несколько лет - настолько обаятельным и умным был этот человек.

– Что это ты, Сергей Семенович, такой щедрый сегодня на похвалы? добродушно хохотнул Толбухин.
– Уж не застилает ли твою обычную объективность хлебосольство хозяев?

Бирюзов в том же шутливом тоне ответил, что хозяева действительно радушные и хлебосольные, однако свой устав гостям не навязывают, давая возможность самим ко всему присмотреться. Так повелось с первого дня по прибытии Бирюзова на Третий Украинский. Пригласил его на обед Малиновский, о чем только не переговорили: и о совместно пройденном пути, и об общих знакомых, но ни словом не обмолвились о войсках фронта. Неоднократные попытки Сергея Семеновича повернуть беседу в этом направлении результата не дали. Лишь перед самым его уходом Родион Яковлевич сказал сдержанно:

– Хвалиться не люблю. Но войска в составе нашего фронта замечательные. Командующие армиями, командиры корпусов и дивизий - люди опытные, закаленные. Вот познакомишься с ними сам - убедишься. Мне просто трудно выделить кого-либо.

От себя Бирюзов добавил, что его первые впечатления подтверждают справедливость слов Родиона Яковлевича. Под его началом сгруппировалась замечательная плеяда командармов. Кроме М. Н. Шарохина, с которым уже познакомился Бирюзов, в числе командармов В. И. Чуйков (8-я гвардейская армия), И. Т. Шлемин (46-я армия), Н. А. Гаген (57-я армия), Н. Э. Берзарин (5-я ударная армия). 17-й воздушной армией командует В. А. Судец. Отметил Бирюзов, что для него очень полезной оказалась добрая товарищеская помощь члена Военного совета фронта А. С. Желтова, кстати, давнего его знакомого они вместе учились в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Алексей Сергеевич хорошо знает войска и весь руководящий состав фронта, с ним всегда возможно установить полное взаимопонимание в работе. Хорошо отозвался Бирюзов и о другом члене Военного совета - В. М. Лайоке. Толбухин слушал Бирюзова, но, кроме шутливых реплик или уточняющих вопросов, своего отношения к услышанному не высказывал. Срабатывала профессиональная привычка - дать говорящему высказать все, что он, думает по обсуждаемому вопросу, не мешая ходу его рассуждений своими собственными мыслями. Федору Ивановичу самому была известна высокая боевая репутация генералов и офицеров, о которых говорил Сергей Семенович. И оптимистический тон начальника штаба в отношении всего увиденного за эти три-четыре дня в целом он воспринимал как должное. Многие трудные сотни километров прошли их с Малиновским фронты, соседствуя друг с другом, решая общие задачи, тесно взаимодействуя. А потому, как и положено у соседей, в общем-то он неплохо был наслышан о том, что и как делается в "хозяйстве" рядом.

Однако теперь приспела пора, когда общим знанием дело никак исчерпываться не могло. Из первого знакомства с деталями, услышанными от Бирюзова, пока отложились в памяти три момента, в которых следовало разобраться обстоятельнее.

Первый - в штабе фронта работа организована хорошо, но он все же недостаточно, по первому впечатлению Бирюзова, координирует деятельность командующих родами войск и начальников служб. Со всеми своими вопросами они привыкли ходить прямо к командующему войсками фронта, минуя штаб. Когда Толбухин услышал про

это из уст Бирюзова, с улыбкой подумал: "Сергей Семенович не из тех, кто будет мириться с таким положением штаба... И правильно сделает!"

Второй: населенный пункт Воробьево-Берлино, где они сейчас находятся, - место расположения фронтового управления. Странное это название уже стало причиной острот. Наиболее распространенная из них: дошли до воробьевского Берлина, дойдем, и до гитлеровского! Но шутки шутками, а дело делом. Обосновались здесь служба фронтового управления и отделы штаба неплохо, сравнительно далеко от войск первого эшелона, следовательно, обстановка более спокойная. Пока фронт не ведет активных действий, это удобно, как сказал Сергей Семенович, "все под рукой, не надо тратить времени на переезды одного к другому". Но он же высказал и справедливое опасение. Штаб стоит здесь без движения уже порядочно времени. К оперативной группе управления, как и всегда при продолжительной остановке, постепенно подтянулся второй эшелон. Стало совсем людно и скученно. Снующие по улицам автомашины, расходящиеся во все стороны линии связи - разве это пройдет мимо внимания вражеской разведки! Подобная цель для авиации противника поистине находка - один удар и...

Третий: Кицканский плацдарм. О нем впервые услышал Толбухин от Бирюзова в машине еще при возвращении с аэродрома. Теперь начальник штаба снова и подробно рассказал о своей поездке на этот плацдарм, дал ему детальную характеристику и даже рискнул намекнуть насчет выгод наступления войск фронта именно отсюда... Этот третий момент становился, таким образом, центральным во всем, о чем они говорили в тот день. Речь ведь шла о выборе направления главного удара, то есть того наиважнейшего, к чему призван командующий и его штаб.

Собственно, в правильном выборе направления главного удара, составляющего основу решения, выработка которого и есть наиболее важное звено в цепи подготовительных мер к любому бою и операции, и заключена прежде всего сущность военного искусства, степень зрелости полководца. На решение этого вопроса будут теперь в первую очередь направлены все его действия, помыслы, чувства, все, что он знает и умеет, весь предшествующий опыт, накопленный им, все, что он услышит и увидит, оценивая сложившуюся обстановку, силы и возможности своих войск и противника, всю ситуацию в целом и великое множество мельчайших ее частностей. Более сотни различных войсковых соединений принимает под свое командование Толбухин от Малиновского. Это свыше полумиллиона вооруженных людей, почти четыре тысячи орудий всех калибров, более трех тысяч минометов, около семисот танков и самоходных артиллерийских установок, свыше тысячи самолетов... Огромная сила вверяется под его начало, и огромнейшая ответственность за правильное ее использование ложится на плечи Толбухина - командующего Третьим Украинским фронтом. В конечном счете успех или неуспех, победа или поражение в операции, сама цена этой победы - сколькими солдатскими жизнями за нее придется заплатить - будут зависеть от того, куда и как направит он, командующий, эту силу волей своего приказа, которым она будет приведена в движение...

Именно потому, что этот, третий, момент и был архиважным среди всех вопросов, обсуждавшихся с Бирюзовым в тот день, Толбухин, как говорится, даже бровью не повел, услышав и в первый, и во второй раз слова "Кицканский плацдарм". Он как бы начисто пропустил их мимо ушей, вызвав тем самым известное недоумение у Сергея Семеновича, который хотя и знал характер Федора Ивановича, тем не менее не ожидал подобного полнейшего, как ему показалось, равнодушия с его стороны. Между тем Федор Иванович только сделал вид, что не слышал этих слов, ибо считал, что вслух говорить на тему о главном ударе и где ему быть, преждевременно. В том числе преждевременно и для самого себя. Но он их слышал и запомнил.

На другой же день Толбухин начал обговоренную с Малиновским ознакомительную поездку в войска. Правда, довершить ее до конца не удалось. Ставка распорядилась о незамедлительном вступлении Малиновского в новую должность. Пришлось возвращаться в Воробьево-Берлино. Они составили совместную телеграмму о сдаче и приеме командования Третьим Украинским фронтом и отправили ее в Москву, а затем были устроены теплые проводы Малиновскому.

Поскольку Второй и Третий Украинский фронты, которыми они теперь командовали, как и прежде, были соседями и ношу, по-видимому, опять приходилось нести общую, за обедом разговор часто переключался на возможные в недалеком будущем дела. Так в деловых разговорах и прошло все время до отлета Родиона Яковлевича.