Полная переделка
Шрифт:
— Скажите, мистер Ковальски, а мисс Уишняк поддерживала с кем-нибудь здесь дружеские отношения?
— Ну, конечно. С Агнессой Анджело. Я их часто вместе видел.
— Она здесь живет?
— Здесь, здесь. С матерью. Квартира четыре «б». Второй этаж.
— Как вы думаете, когда ее можно застать?
— Да хоть сейчас. Дома она. Она в это время всегда дома…
Мисс Анджело оказалась девушкой лет семнадцати. Когда она узнала, что я адвокат Гереро, она пришла в такое возбуждение, что, казалось, вот-вот не выдержит и заплачет. Я думал, что она убивается из-за погибшей подруги,
Она не хотела слушать меня. Не я задавал ей вопросы, а она мне.
— Мистер Рондол, а вы уверены, что мне придется выступать на суде?
— Если вы что-нибудь знаете о погибшей…
— Я все знаю. А по телевидению будут показывать суд?
— Боюсь, что нет, во-первых…
— А газеты писать будут?
— Будут, наверное…
— Мистер Рондол, а…
— Дитя мое, — решительно сказал я, — если вы зададите, мне еще один вопрос, я сделаю все, чтобы вы не были свидетелем.
Агнесса подняла на меня испуганные глаза. От возбуждения па верхней губе у нее выступили капельки пота.
— Простите, мистер Рондол. А если я…
— Мисс Анджело! Вы обещали!
Агнесса несколько раз хлопнула себя ладошкой по губам.
— Простите. Честное слово, я больше не буду.
— Скажите, мисс Анджело, мисс Уишняк рассказывала вам что-нибудь о себе, о своем друге, который посещал ее?
— Она все рассказывала мне. Мы были подругами… — девушка говорила быстро, давясь словами. Наверное, она боялась, что я вдруг не поверю ей.
— Она называла нам ими человека, который…
— Который содержал ее? — перебили меня Агнесса. В отличие от меня, она меньше выбирала слова. — Нет, имени она не называла. Я ее спрашивала, кто он. А она говорит: «Я дала ему слово — не называть его имени». Но я все равно знала точно.
— Откуда?
— Она мне говорила, что у него фирма, которая делает игрушки. И показывала некоторые игрушки. Одна просто замечательная. В большой такой коробке оболочка из серебристого пластика. Ее надуваешь патрончиками такими, как для сифона, знаете? И получается такая длинная толстая колбаса. Дири…как это называется?
— Дирижабль?
— Вот-вот! Дирижабль. Внизу подвешивается такая корзиночка с крохотным пропеллером, и этот дирижабль прямо плавает по воздуху. Знаете, сколько стоит такая игрушка?
— Нет.
— Семьдесят пять НД, вот сколько.
— Но откуда же вы все-таки знаете имя владельца фирмы?
— А по коробке. Там такая красная лента, и по ней название «Игрушки Гереро». Ну, я не глупенькая, я сразу догадалась, что поклонник Джин как раз и есть Гереро.
— А вы его самого видели когда-нибудь?
— Один или два раза, из окна.
— Вы бы его узнали?
— А я его уже узнала.
— Когда?
— Когда полиция допрашивала меня. Они мне показывали фотографии мужчин… Я его сразу узнала. Ну, почти сразу. В нем, знаете, сильно мужское начало…
— Что, что?
— Ну мужское начало. Так говорят. Это такое выражение.
— Понимаю. Скажите, Агнесса, а мисс Уишняк что-нибудь рассказывала вам о характере Гереро? Какой он? Как себя ведет?
— О, сколько раз!
— И что же она вам рассказывала?
— Что он властный, нетерпеливый, вспыльчивый… Как бы я хотела, чтобы у меня тоже был такой друг!
— И чтобы он вас тоже отправил па тот свет? — не удержался я. Кажется, я старею, потому что все чаще ловлю себя на том, что становлюсь моралистом.
На мгновение лицо девушки вытянулось.
— Не-ет, — испуганно пробормотала она.
— Это хорошо, — вздохнул я. — Я рад, что вы такая разумная девушка с такими прекрасными идеалами.
Агнесса подозрительно взглянула на меня. Должно быть, ее насторожило слово «идеалы». На Индепенденс-стрит этим словом не пользовались, а во всем новом для таких, как Агнесса, таится угроза. Маленький зверек городских джунглей.
— А вы будете на суде? — спросила она.
Бедная дурочка, она даже не поняла, что ее нелепый вопрос не столь уж глуп. Пока что я не знал, для чего мне присутствовать на суде Ланса Гереро. Разве что зрителем. Все, буквально все, что я узнал до сих пор, укладывалось в схему, как химические элементы в клеточки таблицы. Не в мою схему, а в схему обвинения. Не мудрено, что прокурорский компьютер выдал ордер на арест. С таким же успехом он мог бы сразу вынести и приговор. Я бы, конечно, не получил своего гонорара, но, с другой стороны, не чувствовал бы себя мародером, стаскивающим сапоги со смертельно раненного на поле боя. Именно мародером, потому что пока у меня не было ни малейшего представления, как защищать Ланса Гереро. Ни малейшего.
Я вышел на улицу. Ветер стих, но пошел дождик. Мелкий, осенний дождик. На ветровом стекле моего «тойсуна» снова налипло несколько листиков. Бог с ними, с листиками, пусть покатаются со мной. Не каждому листу ведь выпадает такая честь — ездить с адвокатом, который и понятия не имеет, как он будет защищать своего клиента… Бородатый идиот! Если уж ему приспичило прикончить свою любовницу, неужели же нельзя было сделать это как-нибудь более изысканно и дать мне хоть какой-нибудь шанс? Например, бросить ее на съедение акулам в Карибское море. Сбросить в кратер вулкана. Привязать к муравейнику в бразильской сельве. А он взял и разбил ей голову в доме на Индепенденс-стрит буквально у всех на виду. Мог бы с таким же успехом пригласить знакомых и продавать заранее билеты. Бытовая драма в одном действии. Ланс Гереро убивает. Джин Уишняк. Спешите увидеть!
Глава 4
Я приехал в контору и просмотрел телепленки, которые достала Гизела. Абсолютно ничего нового, за исключением того, что они показали фото Джин Уишняк. Обычная девушка с довольно простеньким, доверчивым лицом.
Я попросил Гизелу разыскать мне миссис Урсулу Файяр. К моему удивлению, она это сделала довольно быстро. Я взял трубку и услышал низкий ленивый голос. Даже если бы я не знал, кому он принадлежит, я бы все равно почувствовал, что его обладательница — женщина, уверенная в себе, женщина, которая не привыкла торопиться. Особенно на работу.