Полночь - время колдовства

Решетов Евгений Валерьевич

– Господин адъютант, а разве мы не должны выяснить точное количество и план дальнейших действий равнинников?
– спросил непонимающе Фалк.

– Да, да, спроси, - отмахнулся я, и продолжил мыслить.
– И спроси есть ли у него зеркало.

Каститас с ее матушкой пока не отпадают, но все же идея дождаться утра, когда шаман станет обычным человеком, мне понравилась.

Фалк вскрикнул. В его голосе прозвучал ужас.

– Горан, Горан, - проговорил парень, от страха забыв о субординации.
– Они завтра ночью наложат какое-то страшное заклинание на нашу армию, которое погубит её!

– Успокойся, время есть, и спроси название заклинание. И зеркало, зеркало есть?

–

Он не знает. Только их великий шаман ведает это.

– А зеркало???

Парень начал шептать молитвы. Его губы тряслись. Глаза лихорадочно заблестели. Я ударил его по щеке. Голова Фалка мотнулась, краешек губы начал кровоточить.

– Прекращай!
– воскликнул я, тряся парня одной рукой за плечо.

– Всё, всё, господин адъютант. Вон в том сундуке лежит зеркало.

– Слушай меня, Фалк, поступаем следующим образом. Я провожу тебя до стены, а сам вернусь обратно. Всё расскажешь леди Женевьеве, понял?

– А как же вы?

– У нас мало времени. Армии будут около Глауану завтра вечером, если они сходу атакую город и убьют великого шамана, то у них будет шанс выжить, а если нет, то....

– Что вы ходите сделать?

– Я попробую убить его раньше.

Глаза Фалка распахнулись, он жарко заговорил:

– Он же колдовать умеет, а вы простой человек! Вы погибнете!

– Поверь, у меня есть шанс. Я уже сталкивался с колдовством.

В глазах парня я мгновенно вырос до былинного героя.

– Фалк уходим отсюда.

– А что мы сделаем с этим?
– сказал переводчик и кивнул на смирно лежащего равнинника.
– Я пообещал ему жизнь, если он расскажет о планах Глауану.

– Ну, я-то ему ничего не обещал, - произнес я и воткнул суджере шаману в горло. Он начал усыхать. Фалка стошнило.

– Вот ваш шанс?
– спросил парень, вытирая губы и показывая на суджере.

– Да. Решил вот прихватить себе зуб дракона.

Прежде чем покинуть дом, я вытащил из сундука зеркало в бронзовой оправе и положил в карман. Мы направились к стене. На улице стало заметно меньше равнинников, часть костров потухла. Я принял решение покинуть город другим путем. Прошел минимум пару часов с того времени, как мы убили охрану на стене. Если кто-то обходит всех часовых, то они уже, скорее всего, обнаружили трупы и вот-вот кто-нибудь просигналит тревогу.

Я взволновано шел чуть впереди, буквально летел над землей, хотелось скорее сбагрить живым и невредимым Фалка. Была мысль взять его с собой в башню и попробовать развязать язык великому шаману, но здравый смысл победил - если мы оба погибнем, то вместе с нами может погибнуть армия. Леди Женевьева хоть и говорила, что в город отправили еще отряды, но я бы не стал в таком деле надеяться на них.

Наконец показалась стена, и трое равнинников. Двое на страже, один у костра - я так понимаю это стандартная схема для них. Я быстро отправил их на тот свет и буквально перекинул Фалка через стену.

– Вы настоящий герой, - сказал он напоследок с горящими глазами.
– Чтобы не говорили о вас в армии, я знаю, что адъютанта вы получили заслуженно.

– Удачи Фалк, - сказал я и, развернувшись, помчался к башне.

– Удачи, - донеслось в спину.

Да, она мне совсем не помешает. Башня была расположена на той же площади, что и страшный костер. Я быстро шел к ней, надеясь только на импровизацию. В голове бродили опасение, как бы леди Женевьева не кинулась за мной в город, помогать убивать шамана. А ведь она может. Отправит кого-нибудь одного или двух навстречу армии, а сама сюда.

Раздался сильный, трубный звук. Он мощно прокатился над городом. Всё, обнаружили трупы. Из домов начали выскакивать люди, куда-то бежать,

кто-то вскакивал на лошадей. Поднялась неразбериха и суматоха. Я побежал в сторону площади. Рядом со мной в том же направлении бежала часть равнинников. Мы всей толпой вывалились на площадь. Равнинники разделились на отряды. Некоторые плотным кольцом окружили башню, другие дома, часть рассредоточилась по площади. Видимо, это были воины призванные защищать обитающих здесь шаманов.

Я бессмысленно заметался, пока тело в очередной раз не взяло управление на себя, игнорируя мозговую деятельность. Я по какому-то наитию вбежал в открытую дверь стоящего, рядом с башней, двухэтажного дома. Пробежал по лестнице, открыл люк и оказался на крыше. Теперь до меня дошло, зачем я здесь. Башня имела три этажа, но третий был наполовину разрушен временем. Там на новых деревянных брусках висел большой, бронзовый колокол. Допрыгнуть до башни я не мог, но я ведь колдун. Заклинание левитация любопытная вещь, с каждым новым килограммом объекта воздействия, сила, требуемая для полета, увеличивается в разы. Я быстро наложил заклинание окулус, проверил башню на наличие заклятий, и не найдя оных, произнес слова антикуа лингуа вызывающие левитацию, разбежался и прыгнул. Колдовство помогло мне долететь без происшествий до башни. Я тут же снял заклинание и затих. Вроде всё чисто. Никто меня не заметил.

Я встал, отряхнулся и осмотрелся. Ничего интересного не было, кроме деревянного, квадратного люка в углу. Я, тихо ступая, подошел к нему. Руки чесались его открыть, но глаза боялись, да и мозги подсказывали, что не стоит этого делать, все-таки здесь обитает великий шаман, уж он-то точно озаботился своей безопасностью, как минимум ничуть не хуже уже убиенных мною шаманов. Внезапно я увидел, как сквозь щель люка пробивается свет. Я припал к неплотно подогнанным доскам и вот что увидел. По небольшой комнате с письменным столом, кроватью, шкафом и глубоким креслом, ходил со свечой в золотом подсвечнике старик. Он был одет в толстый халат, подпоясанный веревкой. Его белоснежная борода опускалась почти до пояса, а на абсолютно лысой голове играли блики от свечи. Внезапно кто-то постучал в дверь. Старик, шаркая ногами, обутыми в тапочки с загнутыми кверху носами, открыл ее, перед этим отперев уйму запоров. В комнату вошел равнинник и что-то начал быстро ему говорить. Старик покачал головой и на мгновение приложил ладонь ко лбу вошедшего, как только он отнял ее, воин тут же умчался. Великий шаман, а это, скорее всего, был он, если судить по десяткам заклятий, которые окружали комнату, закрыл дверь и сел за стол, поставив на него свечу. Он сложил руки на животе и о чем-то задумался, наполовину прикрыв воспаленные веки. Я же не мог не восторгаться увиденными мною заклятиями. Все яркие, кричащие о вложенной в них силе, разных цветов, что говорило об их различных направлениях в защите - они не оставляли ни малейшей щелочки для проникновения постороннего в комнату. Ни силы, ни умения у меня не было, чтобы хотя бы попытаться краешком пяточки ступить на протертый ковер, лежащий под ногами старика. Во всём этом была еще одна вещь до глубины души поразившая меня. Все нити силы заклятий вели под подушку, лежащую на кровати. Шаман, скорее всего, положил туда ретраитур, но вот как он заставил его работать? Ведь он должен касаться открытой кожи колдуна. Нельзя бросить ретраитур куда-то в сторону и произнести заклинание. Оно не сработает. Ретраитур должен касаться колдуна. Ты через себя пропускаешь, с помощью антука лингуа, силы, которые воздействуют на примум вис. Как старик обошел этот один из основополагающих закон? Или он придумал что-то иное? Может, у него несколько ретраитуров? Нет, последнее предположение звучит еще более фантастически, чем первое.