Шрифт:
Глава 1
– Тс-с-с, спи, папка пьяный пришёл. Закрывай глазки и притворись, будто спишь.
– Я не хочу спать, я к маме хочу.
– Туда нельзя. Папка сейчас маму будет воспитывать, а ты спи.
***
Василий сидел на диване перед телевизором в одних семейных трусах и громко ржал, отвратительно почёсывая промежность и вытирая сопли этой же рукой, которая только что блудила между его ног. После рука с соплями проносилась над головой его жены Лены и опускалась за спинку дивана. Ловкое движение вниз-вверх
На часах 17:53, пора готовиться к уходу властного мужа, мыть его харчки на полу, двигать диван, готовить ужин и кормить домашнюю скотину, которая нужна только Лене, малолетним дочкам и коту Барсику, любящему свежее молочко и серых мышек в сарае, притаившихся в соломе. Поднимаясь с дивана, Лена не смогла сдвинуться с места, потому что Вася схватил её за подол халата и направил ужасающий взгляд прямо в спину. Чувствуя, как нетрезвые глаза сверлят между лопаток, Лена обернулась.
– Когда вернусь, чтобы дома была. Поняла? – хрипловатый голос вонзился в левое ухо, и Лена кивнула головой.
Отпустив ткань, Вася весело шлёпнул ладонью по мягкой обивке и улыбнулся клоуну, кривляющемуся на голубом экране. Выходя из комнаты, Лена тяжело вздохнула:
– Опять напьётся. Он всегда напивается, когда весёлый… А весёлый он почти каждый день.
Вытащив из навесной полки большую кастрюлю, женщина собралась чистить картофель, чтобы сварить щи, но вспомнила, что обещала детям гороховый суп.
– Надо было в ночь залить горох водой, – понимая, что горох не размякнет за пару часов, она всё же пошла в сени за кочаном капусты.
Дети, Катя и Люда, сидели в своей крохотной комнате и играли в «дочки-матери», тихо так, чтобы папку не беспокоить. Он не любит, когда в доме шумят. Лучше переговариваться шёпотом, чтобы ему не мешать, а ещё лучше молчать, тогда папка не прибежит и не будет кричать, дабы все заткнулись.
– А вот и я-а-а! – задорный мужской голос донёсся из телевизора, и мужчина в клоунском обличии растопырил ноги и слегка присел, разведя при этом руки.
– Аха-ха-ха! – захлёбываясь истерическим смехом, Вася несколько раз ударил диван и замотал головой, пытаясь не задохнуться.
Вдруг он замолчал и посмотрел на часы с кукушкой. Ровно шесть. Шесть вечера. Потянувшись, Вася зевнул, открыв рот до ушей, и вытер большими пальцами проступившие слёзы. Вновь пошурудил рукой в стареньких трико и выключил телевизор.
– Можно мы мультики посмотрим? – старшая дочь Катя приоткрыла дверь, услышав, как в большой комнате стало тихо.
– Телевизор детям не игрушка, – строго сказал отец и дал команду скрыться. – Брысь!
Втянув губы, Катя закрыла дверь.
– Ленка!
– Не кричи, я здесь, – поставив разделочную доску на стол, Лена положила на неё промёрзший кочан.
– Где мои штаны, тёплые? – прислонившись к кирпичной кладке, Вася оценил тело жены чуть пониже спины. – Надо к Петру сходить. Он мне кое-что обещал.
– Может хватит пить, а? Вась. Ты уже неделю не просыхаешь? – бросив на мужа жалостливый взор, Лена достала из ящика стола нож.
– Не твоё дело. Дай мне штаны, и я пошёл, – издевательски цокнув языком, Вася плюхнулся на лавку и ещё раз потянулся.
Лена отодвинула шторку и протянула руку над печкой. Штаны ещё не просохли, потому что вчера кое-кто валялся на снегу под забором.
– Мокрые, – предупредила она, вернувшись к столу.
– Высушить не могла? И как я теперь пойду? На улице мороз под тридцать! – разозлился Вася, пронзая жену прищуренным взглядом. – Да что ты за жена? У других вон как шёлковые: только муж на выход, и валенки поднесут и телогрейку!
Лена молчала. Стоит только открыть рот, чтобы возразить, Василий сразу пустит в ход кулаки.
– У-у, ни рыба ни мясо, – проворчал Вася, оскалившись и помахав в воздухе кулачищем. Решив надеть пару трико, чтобы не замёрзнуть, он залез в шкаф и случайно нашёл конверт без обратного адреса. Вынув письмо, бегло прочитал. Брови Васи сошлись у переносицы, глаза сузились до щёлочек, ноздри раздулись. Письмо моментально приобрело форму измятого шара.
– Откуда? – зарычал взбудораженный содержимым письма Вася. – Когда ты его получила? Я тебя предупреждал?
Подскочив к жене, Вася встал прямо за спиной и бросил конверт и подобие снежного кома на стол.
– Я предупреждал, я спрашиваю? – его тяжёлое дыхание отражалось от шеи Лены и опускалось ниже, по спине, вызывая неприятные мурашки. – Чего молчишь? – жёсткий голос вонзался в голову, как звон огромного колокола, заставляя Лену волноваться. – Вижу, хороших слов ты не понимаешь!
Вцепившись в белокурые локоны, Вася оттянул голову жены назад и занёс кулак над её лицом.
Лена зажмурилась в ожидании удара, но Вася медлил.
–Ты оглохла? – звериный рык пронёсся рядом с ухом. – Я же сказал, чтобы никаких Машек-Глашек.
Сжимая волосы, он так сильно оттянул кожу головы, что у Лены брызнули слёзы. Она молчала, чтобы не злить мужа и не напугать детей. От Васьки несло отвратительным перегаром и кислым запахом немытого тела. Мерзкий, гнусный, блистающий превосходством над слабой женщиной, Иванов наслаждался властью и беспрекословным повиновением, унижая собственную жену.
– Тебе мало, да? – Вася терпеливо ждал, когда Елена начнёт молить о пощаде.
Реплика грозного Отелло неожиданно оборвалась, когда в хату вошла седовласая женщина с огромным свёртком в руках. Василий мгновенно отпустил волосы несчастной жены и спрятал руки за спину.