Полночное предательство
Шрифт:
Через пять минут Луиза вышла с высоко поднятой головой, но в глазах блестели непролитые слезы.
— Мне нужно идти.
— Прошу, не надо.
От мысли, что она его отталкивала, Конор запаниковал.
Луиза подняла с пола сумочку.
— Это моя вина. Я должна была догадаться... что не могу получить все. Прости, если ранила тебя, я... испытываю к тебе так много всего.... и просто не могу справиться.
Луиза говорила это ему или себе? Она шагнула к двери.
— Стой! — Конор поднял с пола футболку и, натянув, последовал за Луизой. — Я отвезу тебя домой.
— Я уже вызвала такси, оно должно приехать через минуту.
Луиза
Возбуждение исчезло, и единственное доказательство недавней страсти — покрытая потом кожа.
Что произошло?
Конор отогнал сомнения и бросился за Луизой. Но она уже исчезла в переулке. Он выбежал за угол и увидел, как подъехала машина, Луиза даже не стала ждать, пока водитель откроет дверцу, и сама забралась внутрь. Такси умчалось.
Конор вернулся в бар и схватил телефон со стола. Ему нужно было увидеть Луизу. Если она хотела с ним порвать, то он не станет мешать. Конор не мог заставить ее открыться ему, но заканчивать все на такой ноте он не собирался. После всего, что они пережили, Луиза задолжала объяснения.
Конор не мог отпустить: слишком многое между ними произошло. Он не хотел снова почувствовать себя мусором, как после разрыва с Барбарой. Ошеломляющие эмоции, которые он переживал с Луизой, намного сильнее и глубже тех отношений.
Он не мог потерять Луизу. Если она ему откажет, его сердце будет разбито. Та хрупкая и драгоценная связь между ними окажется фальшивкой.
Конор сел в машину и завел двигатель. В воскресную ночь на Брод-стрит почти никого не было, и он всего пару раз останавливался на красный свет светофора. Десять минут спустя Конор подъехал к Риттенхаусу, вышел из машины и бросил ключи швейцару.
Он поднялся на лифте к квартире Луизы. Страх предстоящей встречи сковал его тело.
ГЛАВА 24
Двойную игру стоило включить в список олимпийских видов спорта. Убийства следует досконально продумывать, но подставить кого-то — поистине виртуозная задача. Виновные в преступлении всегда настороже, постоянно подозревают других, создавая монстров у себя в голове.
Виновен тот, кто ведет себя как виновный.
Вот Иза пересекает парковку у библиотеки. Сука. На плече рюкзак, свет от телефона высвечивает в темноте лицо девки, углубляя зловещие тени. Пришлось заранее припарковать мой неприметный седан в трех метрах от ее машины — так, чтобы не попадать под свет фонаря. В таком темном месте ничего не стоило выбраться из машины и скрыв лицо под капюшоном направиться навстречу Изе. Толстовка университета была идеальным камуфляжем — почти четверть студентов носили такие же. Не то чтобы меня тревожило чужое внимание: вряд ли кто-то увидит. Уж точно не Иза. Она шла, опустив голову и уставившись в телефон, так что не замечала ничего вокруг.
Парковка библиотеки была окружена деревьями, и воздух был наполнен запахом гниющих листьев и выхлопных газов. Поверх ложилась вонь горелого жира из «Макдональдса» напротив. У меня был план схватить Изу у своей машины. Не было смысла добавлять себе работы, тем более что парковка пустовала. Кто знает, надолго ли? К тому же стоило держаться подальше от здания, возле которого висела камера наружного наблюдения. Сегодняшнее дело было самым опасным из всех. Будь это шахматная партия, мой ферзь был бы под угрозой, и успех зависел от точного расчета. Издали слышался гул проезжающих машин, перекрывающий
Пора.
Пора нажать кнопку на одноразовом фотоаппарате, переделанном в шокер, который находился у меня в кармане.
Мы прошли в полуметре друг от друга. Удар — и два выскочивших провода впились в задницу Изы. Она запнулась и рухнула на землю, выронив телефон на асфальт. Дальше дело за малым — схватить за лодыжки и подтащить к машине. Запихнуть тело в машину было куда сложнее: мешали дергавшиеся в судороге конечности. Мне удалось приподнять Изу за плечи и затолкать в багажник: у седана была низкая посадка — это тоже предусмотрено заранее. В последнюю очередь в недрах автомобиля исчезли ноги. Десять секунд ушло на то, чтобы связать конечности, заклеить скотчем рот и захлопнуть багажник. Электрошокер вырубил сучку на десять минут, но теперь можно не волноваться, что когда открою багажник, она заорет, как банши. Ее рюкзак оказался на заднем сидении, а телефон без аккумулятора — в моем кармане.
Иза исчезнет так же бесследно, как и остальные. Копы найдут ее машину брошенной на парковке, а внутри их будет ждать сюрприз.
Где ключи от ее машины? Только бы не в кармане джинсов: не хотелось открывать багажник, пока не доберемся до конечного пункта назначения. Конечного для Изы. Ключи нашлись в переднем кармашке ее рюкзака. Очередная деталь: целлофановый пакетик, в котором хранились волосы Конора Салливана с расчески из его ванной. Сняв «Ниссан» Изы с сигнализации, открыть водительскую дверь и вытряхнуть половину волос на сиденье, остальное пригодится позже.
Лучше бы криминалистам найти мой подарок.
Сверим часы: вся операция заняла шесть минут. Рассчет был на восемь, но Иза не сопротивлялась. Тем не менее, время терять нельзя — нужно следовать графику.
Кампус исчез в зеркале заднего вида. Моя машина направилась в Западную Филадельфию, в заброшенный дом, выбранный мной для следующей части плана. Иза была жертвой номер три. Когда я закончу с ней, останется еще одна. Необходимо уделить особое внимание деталям на следующем этапе, ведь его осуществление требует особой тщательности.
ГЛАВА 25
Сжимая сумочку обеими руками, Луиза спешила к лифту. Фальшивая улыбка, которую она изобразила для водителя и швейцара, была хрупкой, как изъеденный временем металл. Дотронься до лица — и маска спокойствия и дружелюбия рассыплется в прах. Лифт звякнул на восемнадцатом этаже, и двери распахнулись, открыв вид на коридор. Дрожащей рукой Луиза никак не могла попасть ключом в замок. Наконец ей это удалось, и она ворвалась в квартиру, швырнув сумочку на кухонную стойку. Кирра встретила ее на пороге и следовала по пятам, не выпуская из виду.
Луизе казалось, что она развалится на куски, стоит ей оказаться дома в одиночестве. Вместо этого ее охватило онемение, словно тело сковало льдом. Луиза прислонилась к стойке, ощущая под пальцами гранит — холодный и прочный, как ее страх.
Кирра ткнулась ей в ногу, и Луиза присела погладить голову собаки. Животное немало настрадалось, и все же инстинктивно доверилось Конору. Что такого знала собака, чего не знала Луиза?
Она причинила ему боль, ранила так, что останется шрам. Чувство вины усиливало смятение. В кабинете Конора Луиза не хотела оттолкнуть его, но слова будто застряли в горле. Ее разум рефлекторно закрылся от того, что не мог принять.