Полночное предательство
Шрифт:
— Молодец. О, я забыл. — Конор достал из кармана ожерелье. —Медсестра дала мне его, когда тебя увезли в операционную.
— Прибережешь пока что? Оно мамино, не хочу потерять.
— Конечно, — он легонько сжал ее ладонь.
Луиза расслабилась и уснула.
Конор взял книгу со столика и сел на стул у кровати. Он не уйдет. Он будет рядом. Угроза жизни Луизы миновала, но ей нужно время, чтобы вернуться к прежней жизни.
ГЛАВА 35
Неделю
Луиза открыла глаза. Пару секунд она не могла понять, как оказалась в своей квартире. Солнце заливало спальню. Рядом лежала Кирра, на розовом животе которой отчетливо выделялись ровные швы. Луиза опустила ладонь на голову собаки, упакованную в пластиковый воротник, и почесала, получив в ответ благодарное урчание.
— Ты в порядке? Что-нибудь нужно?
Луиза повернула голову. Конор сидел в большом кресле, принесенном из гостиной. На его коленях лежала книга. Он не покидал Луизу с тех пор, как накануне привез домой.
— Я в порядке, — она подвинулась.
Боль охватила грудь, мешая дышать, но Луиза была довольна: она была дома, со своим мужчиной и собакой, и на сегодня этого было более чем достаточно.
— Может, стоило остаться в больнице еще на пару дней, — он подошел к кровати и помог поправить подушки.
— Нет. — Хватит с нее игл, трубок и капельниц. — Так приятно спать в своей постели.
— Ясное дело! — Конор опустился на край матраса и погладил бок собаки.
Та завиляла обрубком хвоста.
— Уверен, что можешь оставаться со мной все время? А как же твоя работа? — Луиза потянулась к стакану воды на столике.
Конор передал ей стакан.
— Уверен. Жених Джейн вернулся. Он подменит меня, а я буду тут, пока вы обе не встанете на ноги. Мы ищем нового бармена, так что я смогу сократить свои рабочие часы.
Луиза сделала пару глотков через соломинку и откинулась на подушку.
— Как твоя квартира?
— На ремонт уйдет не меньше месяца, — он опустил ладонь на ее бедро. — Я надеялся, что смогу оставаться у тебя, пока он не закончится.
— Оставайся, сколько захочешь, — Луиза подумала, что лучше бы навсегда.
Она сжала его руку.
— Люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — он склонился и поцеловал ее, с нежностью убрав прядь волос со щеки. — Хочешь, задвину шторы, чтобы ты могла поспать?
— Нет, не хочу спать.
— Выглядишь уставшей.
Она бросила взгляд на часы.
— Почему я чувствую себя такой измотанной? Моим величайшим подвигом за сегодня была лишь пара походов в туалет.
— Не торопи события, — сказал Конор. — Медсестра придет в три. Если она даст добро, сможешь принять душ.
— Боже, больше всего на свете хочу помыть голову.
— Тогда
Луиза принюхалась. Желудок заурчал от голода впервые с момента, как ее подстрелили.
— Чем это пахнет?
— Я сунул курицу и овощи в медленноварку утром.
— У меня есть медленноварка?
— Нет. Я одолжил ее у Джейн. — Конор рассмеялся. — Чего бы тебе хотелось?
— Можно жареный сэндвич с сыром?
— Сейчас будет, — он вручил ей пульт.
Когда Конор выходил из комнаты, на кухне зазвонил телефон.
— Я отвечу.
Луиза щелкала каналы, гладя голову собаки. Взгляд упал на букеты цветов, расставленные на всех поверхностях. Ромашки на тумбочке были от Эйприл. Доктор Кьюсак прислал светлые розы и гвоздики. Было еще несколько букетов от сотрудников музея, а так же от семьи Конора и от Дэмиана. Она прожила в Филадельфии всего пару месяцев, но уже чувствовала себя здесь как дома.
— Тебе нравится эта квартира? — крикнула она Конору.
Тот как раз появился на пороге с тарелкой в руке. Он посмотрел на ряд окон с видом на площадь Риттенхаус.
— А что в ней может не нравиться?
— Я думаю ее купить.
— Только цену не говори, — он положил тарелку на тумбочку у кровати, взял Луизу за руки и помог сесть ровнее. — А то у меня голова взорвется.
— Договорились, — после недели жидкой больничной пищи жареный сыр казался лучшей едой в мире.
В дверь позвонили и Конор снова вышел. Еще цветы?
— Не против гостей? — заглянул к ней Конор.
Луиза провела рукой по примятым волосам. Сухой шампунь был жалкой заменой настоящему.
— Ты прекрасна, — Конор отошел в сторону.
Луиза охнула, увидев на пороге отца. На нем была его обычная одежда: растянутый свитер, джинсы и потертые рабочие ботинки. Лицо было покрыто морщинами — печать многолетней депрессии и алкоголя. Из-под растрепанных седых волос на Луизу смотрели пронзительные зеленые глаза того же оттенка, что и у нее, но на этом их внешнее сходство заканчивалось. И уж точно никто не смог бы назвать Уорда Хэнкока рабом моды. Луиза выдохнула, и новая волна боли заставила ее прижать ладонь к тугой повязке под свитером.
Конор посмотрел на нее поверх плеча гостя.
— Ты в порядке?
Она кивнула.
Конор прошел к кровати и осторожно поднял Кирру на руки.
— Пройдусь с собакой по парку, — он поцеловал Луизу в губы и покинул комнату. Когда дверь за Конором и Киррой закрылась, отец подошел к кровати. Он придвинул ближе кресло Конора, резко сел, и, окинув Луизу взглядом, недовольно сжал губы.
— Я соскучилась, — сказала она.
Отец открыл и закрыл рот. Между бровями пролегла глубокая морщина, словно он пытался подобрать слова.