Полночный поцелуй
Шрифт:
Лукан кивнул и удовлетворенным взглядом обвел своих верных собратьев.
— Господи, — нарушил тягостную тишину Данте, — после всех этих душещипательных разговоров мне хочется кого-нибудь убить. Не пора ли нам заняться делом?
Лукан усмехнулся:
— Тогда вперед!
Воины, все в черном, вылезли из минивэна и крадучись, избегая полос лунного света, прячась за деревьями, направились к приюту.
Глава тридцать первая
— Ну давай же, давай. Открывайтесь,
Габриэлла сидела за рулем «БМВ»-купе и нетерпеливо ждала, когда откроются тяжелые ворота поместья и выпустят ее в город. Ей пришлось без разрешения взять из гаража машину, но после ухода Лукана она чувствовала, что не может оставаться в бункере ни минуты. Поскольку по периметру поместья стояло ограждение под высоковольтным напряжением, иного выбора у нее не было.
Конечно, потом она придумает, как вернуть машину.
Наконец-то она окажется дома, в мире, которому принадлежит.
Она отдала Лукану все, что могла, но этого оказалось недостаточно. Она была готова к его холодности, к его сопротивлению чувствам, но после того, как сегодня он отверг ее, ей ничего не оставалось, кроме как уйти.
Она отдала ему свою кровь, свое тело, сердце, но Лукан все же отверг ее.
Бороться дальше у нее не осталось сил.
Они иссякли.
Если Лукан избрал независимость, кто она такая, чтобы принуждать его менять свое решение? Если он хочет только жечь и убивать, она не желает покорно стоять и смотреть на это.
Она возвращается домой.
Наконец-то ворота распахнулись настолько, что Габриэлла смогла проехать. Она надавила на газ и вывернула на тихую, неосвещенную улицу. Габриэлла не знала, где находится, и ехала наугад, пока мили через две не наткнулась на знакомый перекресток. Свернула налево, на Чарльз-стрит и уже оттуда — в Бикон-Хилл.
Когда она парковала машину у дома, родная улица почему-то показалась ей слишком маленькой. У соседей горел свет, но, несмотря на это, у их коттеджа был какой-то тоскливый вид.
Габриэлла поднялась по ступенькам и полезла в сумку за ключом. Рука наткнулась на небольших размеров кинжал, который она взяла в шкафу Лукана, вдруг по дороге домой возникнут какие-нибудь неприятности.
Не успела Габриэлла переступить порог и включить свет в коридоре, как зазвонил телефон. Но она не бросилась снимать трубку, а начала закрывать дверь на все замки и задвижки.
Из кухни послышался резкий голос Кендры:
«Гэбби, невежливо так меня игнорировать! — Кендра выкрикивала слова как-то странно визгливо и казалась крайне раздраженной. — Мне нужно с тобой увидеться. Это очень важно. Нам нужно поговорить».
Габриэлла прошла через гостиную, взгляд скользнул по пустым стенам, с которых Лукан снял фотографии в рамках. Казалось, вечность прошла с того вечера, когда он пришел и ошеломил ее рассказом о том, кто он есть на самом деле, и о войне, развернувшейся между вампирами.
Габриэлла с удивлением отметила про
Возможно, сейчас ее уже ничем нельзя удивить.
И главное, она больше не боялась, что, как и ее мать, сходит с ума. Даже эта трагическая история виделась теперь по-иному. Ее мать была вовсе не сумасшедшей, а лишь сильно напуганной молодой женщиной, столкнувшейся с такого рода насилием, после которого не каждый человек может оправиться.
Габриэлла не позволит миру, убившему ее мать, уничтожить и ее. Она дома и приложит все усилия, чтобы наладить прежнюю жизнь.
Она бросила сумку на кухонный стол и подошла к телефону. На регистраторе сообщений высвечивалось число «18».
«Кажется, ты меня разыгрываешь», — пробормотала Габриэлла и нажала на кнопку «Прослушать».
Пока звучали сообщения, она прошла в ванную, чтобы осмотреть свою шею. Темно-красный след от укуса Лукана красовался прямо под ее родимым пятном — меткой Подруги по Крови. Она осторожно потрогала пальцем два вздувшихся бугорка в центре свежего синяка и обнаружила, что боли нет. Зато тупая боль в промежности вызывала неприятное чувство опустошенности. Но еще сильнее болело в груди — при воспоминании о том, как Лукан сбежал от нее, словно она была ядовитой змеей. Сбежал не оглядываясь.
Габриэлла включила воду и встала под душ, рассеянно слушая доносившиеся из кухни сообщения. На четвертом или пятом она почувствовала, что они какие-то странные.
Все сообщения были от Кендры и оставлены в течение последних суток. Сообщения шли одно за другим, иногда с интервалом менее пяти минут.
Постепенно менялся тон Кендры: вначале он был, как обычно, игривый — Кендра предлагала отправиться куда-нибудь выпить, поболтать. Затем приглашения сделались более настойчивыми, Кендра уверяла, что у нее возникла проблема и ей нужно посоветоваться.
В последних сообщениях она резко требовала, чтобы подруга перезвонила ей немедленно.
Когда Габриэлла вышла из душа и проверила свой мобильный, там был такой же шквал сообщений, и все — в том же духе.
Кендра звонила ей непрерывно.
И голос ее звучал как-то жутковато-цинично.
Холодок пробежал по спине Габриэллы, когда она подумала о предположении Лукана насчет Кендры. Что, если она стала жертвой Отверженных и больше ей не подруга, а живой мертвец?
На кухне снова зазвонил телефон.
— О господи, — ахнула Габриэлла, ее охватил неподдельный ужас.
Надо бежать отсюда.
В гостиницу. Выбрать какую-нибудь подальше от дома, где можно спрятаться и спокойно обдумать, что делать дальше.
Габриэлла схватила сумку, ключи от «БМВ» и почти бегом бросилась к двери. Открыла замки, отодвинула задвижку, толкнула дверь — и увидела знакомое лицо, которое раньше смотрело на нее приветливо и с улыбкой.
Но сейчас перед ней стоял миньон, в этом Габриэлла даже не сомневалась.