Полное собрание сочинений в одной книге
Шрифт:
— Где тут? Кто? У кого фальшивые деньги?
Старик встал с дивана и, грозно поглядывая на худощавого, сказал заведующей:
— Не знаю, какие деньги у этого презренного лилипута, а мои деньги в госбанке выданы. Вот моя вкладная книжечка, по которой видно — сколько у меня было на текущем счету и когда именно я взял всю эту сумму, за исключением остатка в тридцать две копейки.
Просмотрев вкладную книжку старика, заведующая сказала:
— Все правильно. Одно не понять — зачем вы принесли в баню такие деньги?
Владелец денег ответил:
— Две недели в поезде ехал — затосковал по бане, запылился. С вокзала зашел в гостиницу, взял номер и понесся сюда. А деньги, конечно, вынул из чемодана, прихватил с собой, чтобы не оставлять их без надзора.
— Понятно, — сказала заведующая. — Однако вы напрасно сняли деньги со своей книжки. Вам надо было обменять ее на аккредитив.
— Об этом мне говорили в кассе, — признался старик. — Но только не хотелось мне отдельно от денег путешествовать.
— Понятно, — снова сказала заведующая и обернулась, чтобы сделать замечание щуплому человечку, который так извратил событие и поспешил увидеть преступление там, где его не было. Но тот уже юркнул к своему дивану и поспешно одевался.
Снова прикрыв глаза газетой, заведующая удалилась. И тогда молодой банщик торопливо спросил старика:
— Ну, а как вы, папаня, станете теперь жить, имея такие деньги?
Старик, усмехнувшись, ответил:
— А на что тебе, босому, знать это? Нет, сынок, не намерен я беседовать с тобой на такую щекотливую тему.
Пожилой буфетчик, выйдя из-за стойки, сказал старику:
— Племянник мой Петр Егоркин задал вам правильный вопрос. Всем бесконечно интересно знать, что вы теперь предпримете с вашим капиталом?
— Время покажет, что предпринять, — уклончиво ответил старик и нахмурился.
Однако буфетчик настойчиво переспросил:
— Все-таки скажите, уважаемый, какой план жизни вы теперь себе наметили?
Туго заворачивая свой денежный пакет в грязное белье, старик без охоты заговорил:
— План жизни мной еще не продуман. Однако на ближайшие дни я наметил себе некоторые шаги. Вот завтра с утра пораньше положу деньги в сберкассу и пойду наниматься в ту артель, где я до отъезда работал слесарем. А ежели, допустим, они меня не возьмут, то я на завод куда-либо устроюсь. В свое время я имел седьмой разряд.
Молодой банщик воскликнул:
— Это при таких деньгах хотите на завод идти?
— При чем тут деньги? — сердито ответил старик. — Деньги само собой, а без работы мне, молодой человек, нечего делать. Я не привык круглосуточно на постели лежать.
Банщик беззвучно засмеялся и сквозь смех сказал:
— Выходит, папаня, что вы как бы зря копили деньги…
— Где же зря? — пробормотал старик. — Собираюсь я полдомика за городом купить, ежели квартиру тут не достану.
Буфетчик солидно заметил:
— Квартиру вам дадут, если на завод поступите. А полдомика много ли потянет? Не более тридцати. Это капля в море при вашей сумме.
Старик встал с дивана и, все более раздражаясь, сказал:
— Ай, да не помешают мне деньги! Телятину буду кушать. Мебель куплю. Пианино.
Буфетчик шумно вздохнул и вернулся к стойке. Владелец денег, продолжая сердиться, надел кепку и взял в руки свой распухший пакет. Банщик Петр Егоркин неожиданно для себя сказал старику повышенным тоном:
— В бане промеж нас дети есть! Кажется, могли бы при таком количестве денег купить им пару конфеток!
Старик, собираясь было уйти, задержался. Сказал:
— Дети — это иное дело. Друга никогда не откажусь выручить из беды и детям завсегда предоставлю льготы. Где тут дети?
Банщик обернулся к дивану, где прежде сидел молодой папаша с сыном, но оказалось, что те ушли мыться. Банщик с досадой сказал:
— Дети уже ушли. Не дождались.
— А ушли, так гнаться за ними не стану, — пробормотал старик и направился к выходу. Потом, вдруг обернувшись, спросил банщика: — А лично у тебя, молодой человек, дети есть?
Молодой банщик, улыбаясь, ответил:
— Девочке моей полтора года. Дошкольница.
Старик подошел к стойке и своим жидким тенорком спросил буфетчика:
— Что у вас для детей имеется?
— Для детей, кроме шоколада, ничего не держим, — ответил буфетчик. — Вот «Золотой якорь» — 18 целковых плитка. А вот соевый шоколад за три рубля.
— Давай сюда соевый за три рубля, — сказал старик.
Молодой банщик стал отказываться от подарка и даже зарделся, но старик настоял на своем, сказав:
— Не тебе, а дочке даю. Только, гляди, сам не съешь. Непременно отдай девочке.
— Зачем же я стану есть? — возразил банщик. — Кусочек, конечно, отломлю, попробую. А остальное, ясно, отдам девочке.
Передавая сдачу с десятки, буфетчик сказал старику:
— Это вы правильно, уважаемый, решили, — на завод идти. Тут я два месяца не работал, так не знал, куда деться от грусти. Даже спать перестал. А взялся работать — и снова стал видеть прекрасные сны.
— Да, без дела я тоже хвораю, — пробормотал старик, внимательно пересчитывая сдачу.
Такое пересчитывание сдачи почему-то сильно задело буфетчика. Криво усмехаясь, он сказал старику:
— Племянник мой Петр Макарыч Егоркин всецело прав. Зря накапливали свои капиталы. Они вам как корове седло — ни к чему-с! Разве только что в баню их с собой носить — людей забавлять.
Старик, рассердившись, спросил:
— Или ты думаешь, что я их от жадности копил?
Потирая свой солидный жировик возле уха, буфетчик дипломатично ответил:
— По разным причинам люди деньги откладывают. Иные, конечно, от жадности копят. Иные — на свою старость, либо на покупку желательных вещей. А некоторые копят из уважения к капиталу.