Полное собрание сочинений. Том 03
Шрифт:
Слухи о том, что завтра появится в печати сообщение с гнусной клеветой на тов. Ленина.
Центральный исполнительный комитет Советов вызывает волынцев (солдат) в Таврический дворец для охраны дворца,— от кого? Оказывается, от большевиков, которые пришли во дворец якобы для того, чтобы “арестовать” Исполнительный комитет и “захватить власть”. Это говорится о большевиках, которые ратовали за усиление Советов, за передачу им всей власти в стране!..
2—3 часа ночи. Центральный исполнительный комитет Советов не берёт власти. Он поручает министрам-“социалистам” составить новое правительство, взяв туда хотя бы одиночек-буржуа. Министры снабжаются особыми полномочиями для “борьбы с анархией”. Дело ясное: Центральный исполнительный комитет, поставленный перед необходимостью решительного разрыва
5 июля. В газетах (собственно в “Живом Слове”) появляется сообщение с гнусной клеветой на тов. Ленина. “Правда” не вышла в свет, ибо её разгромили с 4 на 5 июля ночью. Устанавливается диктатура “социалистических” министров, ищущих блока с кадетами. Меньшевики и эсеры, не желавшие взять власть, на этот раз берут её (на короткое время) для того, чтобы расправиться с большевиками... Появление на улицах войсковых частей с фронта. Юнкера и контрреволюционные банды громят, обыскивают, надругаются. Травля Ленина и большевиков, поднятая Алексинским — Панкратовым — Переверзевым, используется до дна контрреволюцией. Контрреволюция растет часами. Центр диктатуры — военный штаб. Разгул контрразведки, юнкеров, казаков. Аресты, избиения. Открытый поход Центрального исполнительного комитета Советов против большевистских рабочих и солдат развязывает силы контрреволюции...
В ответ на клевету Алексинского и К° появляется листок ЦК нашей партии —“Клеветников к суду!”. Появляется отдельное воззвание ЦК (не появившееся в “Правде” ввиду её разгрома) о прекращении забастовки и демонстрации. Поражает отсутствие каких бы то ни было воззваний прочих “социалистических” партий. Большевики одни. Против них молчаливо объединяются все элементы правее большевиков — от Суворина и Милюкова до Дана и Чернова.
6 июля. Разведены мосты. Сводный отряд усмирителя Мазуренко. На улицах войска, усмиряющие непокорных. Фактически осадное положение. “Подозрительные” арестовываются и отводятся в штаб. Идёт разоружение рабочих, солдат, матросов. Петроград отдан во власть военщины. При всём желании “власть имущих” вызвать так называемый “бой” рабочие и солдаты не поддаются на провокацию, не “принимают боя”. Петропавловская крепость открывает ворота разоружителям. Помещение Петербургского комитета занимает сводный отряд. По рабочим кварталам обыски, разоружение. Идея Церетели о разоружении рабочих и солдат, впервые робко формулированная II июня, приводится в исполнение теперь. “Министр разоружения” — говорят о нём рабочие с озлоблением...
Типография “Труд” разгромлена. Вышел “Листок Правды”. Убийство рабочего Воинова, распространявшего “Листок”... Буржуазная печать неистовствует, выдавая гнусную клевету на тов. Ленина за факт, причём в своей атаке против революции она уже не ограничивается большевиками, распространяя её на Советы, на меньшевиков, эсеров.
Становится ясным, что эсеры и меньшевики, выдав большевиков, выдали и самих себя, выдали революцию, развязав и разнуздав силы контрреволюции. Поход контрреволюционной диктатуры против свобод в тылу и на фронте идёт полным ходом. Судя по тому, что кадетская и союзная печать, вчера ещё ворчавшая на революционную Россию, вдруг почувствовала себя удовлетворённой, можно заключить, что “дело” усмирения не обошлось без участия в походе отечественных и союзных денежных мешков.
Товарищи!
Как видно из прений, никто из товарищей' не критиковал политической линии ЦК и не возражал против лозунгов ЦК партии. ЦК выставил три основных лозунга: вся власть Советам, контроль над производством и конфискация помещичьей земли. Эти лозунги снискали себе симпатии среди рабочих масс и солдат. Эти лозунги оказались верными, и мы, борясь на этой почве, сохранили за собой массы. Это я считаю
Критика касалась не основного, а второстепенного. Она сводилась к указаниям на то, что ЦК не связался с провинцией, и деятельность его проявлялась главным образом в Петрограде. Упрёк в оторванности от провинции не лишён основания. Но не было никакой возможности охватить всю провинцию. Упрёк, что ЦК фактически превратился в Петербургский комитет, справедлив отчасти. Это так. Но здесь, в Петрограде, куется политика России. Здесь руководящие силы революции. Провинция реагирует на то, что делается в Петрограде. Это объясняется, наконец, тем, что здесь Временное правительство, которое сосредоточивает в своих руках всю власть, здесь ЦИК, как голос всей организованной революционной демократии. С другой стороны, события бегут, идёт открытая борьба, нет никакой уверенности, что существующая власть завтра же не слетит. При таких условиях ждать, когда наши друзья из провинции выскажутся, было немыслимо. Известно, что ЦИК решает вопросы революции, не дожидаясь провинции. У них в руках весь правительственный аппарат. Д. у нас? У нас аппарат ЦК. Но аппарат ЦК, конечно, слаб. И требовать от ЦК, чтобы он не предпринимал никаких шагов, предварительно не опросив провинции, значит требовать, чтобы ЦК шёл не впереди, а позади событий. Но это был бы не ЦК. Только при том методе, которого мы придерживались, ЦК мог продержаться на высоте положения.
Были упрёки частного характера. Товарищи говорили о неудаче восстания 3—5 июля. Да, товарищи была неудача, но это было не восстание, а демонстрация. Эта неудача объясняется разрывом фронта революции в связи с изменническим поведением мелкобуржуазных партий эсеров и меньшевиков, повернувшихся спиной к революции.
Тов. Безработный говорил, что ЦК не постарался наводнить Петроград и провинцию листовками с разъяснениями событий 3—5 июля. Но наша типография была разгромлена, и не было никакой физической возможности отпечатать что-либо в других типографиях, гак как это грозило типографиям разгромом.
Дело, всё же, обстояло здесь не так плохо: если в одних кварталах нас арестовывали, то в других нас встречали с приветом и с необыкновенным подъёмом. И сейчас настроение питерских рабочих превосходное, престиж большевиков велик.
Я хотел бы поставить ряд вопросов.
Во-первых, как мы должны реагировать на клевету на наших вождей. В связи с событиями последнего времени необходимо составить манифест ко всему народу с выяснением всех фактов, для чего следует избрать комиссию. И этой же комиссии, если вы её изберете, я предлагаю издать воззвание к революционным рабочим и солдатам Германии, Англии, Франции и т.д. с информацией о событиях 3—5 июля, где мы должны заклеймить клеветников. Мы — самая передовая часть пролетариата, мы несём ответственность за революцию, мы должны сказать всю правду о событиях и разоблачить гнусных клеветников.
Во-вторых — об уклонении Ленина и Зиновьева от явки в “суд”. В данный момент всё ещё неясно, в чьих руках власть. Нет гарантии, что, если они явятся, они не будут подвергнуты грубому насилию. Другое дело, если суд будет демократически организован и будет дана гарантия, что не будет допущено насилие. На вопрос об этом нам отвечали в ЦИК: “Мы не внаем, что может случиться”. Следовательно, пока положение ещё не выяснилось, пока ещё идёт глухая борьба между властью официальной и властью фактической, нет для товарищей никакого смысла являться в “суд”. Если же во главе будет стоять власть, которая сможет гарантировать наших товарищей от насилий, они явятся.
Товарищи!
Вопрос о политическом положении России есть вопрос о судьбах нашей революции, о её победах и поражениях в условиях империалистической войны.
Уже в феврале стало ясно, что основными силами нашей революции являются пролетариат и крестьянство, переодетое ввиду войны в солдатские шинели.
Случилось так, что в борьбе с царизмом в одном лагере с этими силами, как бы в коалиции с ними, оказались ещё другие силы — либеральная буржуазия и союзный капитал.