Полное собрание сочинений. Том 16. В час высокой воды
Шрифт:
И все же получены кинокадры, дающие представление о том, что обычно скрыто от нас пеленой леса.
К операторам на вышках волки привыкли и совершенно не обращали на них внимания.
День за днем во все времена года фиксировалось все, что так или иначе проявляло волчий характер. Уникальными являются кадры появления волчат на свет, схватки соперниц за обладание местом для логова, приемы охоты…
Редакция телепрограммы «В мире животных» внимательно следила за этой много обещавшей работой. Часть материала по мере его накопления включалась в передачу. В конце минувшего года на основе всего, что добыто кропотливыми кинонаблюдениями,
Фото автора. 17 января 1986 г.
Дерсу Узала
(Окно в природу)
Из Пензы я получил письмо восьмиклассника Володи Свитько. Он пишет, что прочел книжку «Дерсу Узала», и размышляет: «Свои путешествия по тайге Арсеньев совершал в начале этого века. Фотография была уже развита. И Арсеньев, наверное, делал снимки. Может быть, где-нибудь сохранились фотографии Дерсу Узала?»
Хорошее, умное письмо мальчишки в первую очередь побудило взять с полки книгу. Перечитал я ее с наслаждением и сразу же послал во Владивостокский краеведческий музей письмо с вопросами и просьбой о снимках. На этой неделе пришел ответный пакет. И вот вместе мы можем как следует рассмотреть фотографию человека, образ которого обессмертили книги Арсеньева.
Перед нами Дерсу из рода Узала, встреченный путешественником в уссурийской тайге, ставший ему сначала проводником, а потом другом и братом. Он снят Арсеньевым в одном из походов. И фотография возвращает нас к книге.
«Стреляй не надо! Моя — люди! — послышался из темноты голос, и через несколько минут к нашему огню подошел человек. Одет он был в куртку из выделанной оленьей кожи и такие же штаны. На голове у него была какая-то повязка, на ногах унты, за спиной большая котомка, а в руках сошки и старая длинная берданка».
Так Арсеньев описал первую встречу с Дерсу.
На этом снимке, сделанном позже, — одежда летняя, но в руках все та же берданка, все те же сошки для упора ружья.
«Меня заинтересовал этот человек. Что-то в нем было особенное… Говорил он просто, тихо, держал себя скромно, незаискивающе. Я узнал, что средства к жизни он добывал ружьем и потом выменивал предметы своей охоты на табак, свинец и порох и что винтовка ему досталась в наследство от отца. Потом он рассказал мне, что ему теперь пятьдесят три года, что у него никогда не было дома, он вечно жил под открытым небом и только зимой устраивал себе временную юрту из корья и бересты».
Таков словесный портрет Дерсу. В книге мы видим, как образ этот обретает живые черты и краски. Мы видим лесного скитальца в жизни, слышим его необычную речь. Судим о нем по поступкам и уже на двадцатой странице проникаемся к нему симпатией, не исчезающей до конца книги. Тайга сделала его следопытом.
Дерсу по-своему понимал и объяснял мир. «Его самый главный люди, — сказал мне Дерсу, указывая на солнце. — Его пропади — кругом все пропади…»
Городской путешественник Арсеньев чувствовал родство душ с этим аборигеном тайги. Он покорил его тончайшими знаниями природы, бескорыстием, преданностью в дружбе… Вы помните место в книге, когда, промахнувшись в стрельбе два раза подряд, Дерсу понял, что глаза его стали сдавать. Как жить охотнику без верного глаза? Арсеньев предлагает Дерсу свою помощь — «будем жить вместе». Из этого вышла драма. «Дерсу… погиб только потому, что я увел его из тайги в город», — с болью признается автор повествования…
Вот он, Дерсу, перед нами. Фотография эта поможет лучше представить лесного скитальца.
А кого-то снимок побудит прочесть прекрасную книгу. Она — из тех, которые в юности обязательно надо прочесть.
И еще. Снимок прислала нам Ирина Николаевна Клименко. Она сообщает: во Владивостоке организуется мемориальный музей Владимира Клавдиевича Арсеньева, просит всех, у кого есть что-либо, связанное с памятью о замечательном путешественнике, прислать реликвии для музея.
< image l:href="#"/>Фото из архива В. Пескова. 1 февраля 1986 г.
Зайцы для заячьяей горы
(Окно в природу)
Охотничье хозяйство Заячья Гора — в Калужской области, а этот заяц родился на берегу Северского Донца. Снимок сделан в момент, когда пулей влетевший в сетку косой оказался в руках человека. Неволя зайцу не по нутру — энергично сопротивляется. Через минуту в транспортном ящике заяц утихнет. Ему предстоит неближнее путешествие…
Зайцы всюду переводятся. Причин тому много. Но есть местечко, где зайцам живется неплохо. Их берегут от хищников и браконьеров, слегка подкармливают. И этого довольно, чтобы зайцы множились, процветали.
Такое место — Нижнекундрюченское охотничье хозяйство, которым много лет руководит Борис Алексеевич Нечаев. Избыток зайцев позволяет примерно тысячу голов ежегодно отлавливать и отправлять в иные места.
Этой зимой их отвезут к устью Дона, в Ставропольский край, в Липецкую и Калужскую области. Но, чтобы зайца куда-то отправить, надо его сначала поймать. Дело это нехитрое, но хлопотное…
Утро. Бесснежный пейзаж напоминает апрель. Мороз, однако, февральский. У леса, стараясь не делать шума, из машины высаживается десант — загонщики и ловцы. Быстро на тонких колышках вдоль опушки ставится метровой высоты сетка. Ловцы прячутся по кустам, загонщики окольным путем занимают позиции в глубине леса.
Слышно: застрекотала сорока — предупредила о появлении в лесу людей. Этот сигнал, безусловно, всеми услышан, и надо ждать появленья зверей у сетки. Загонщиков пока не слышно. Где-то в глубине леса, двигаясь полукругом, треском сучьев, голосами и колотушками создают они легкую панику.