Полное собрание сочинений. Том 16. В час высокой воды
Шрифт:
Утром хозяйка, кормившая кур, прибежала, взволнованная:
— Филин попался!
Мы бросили чай и вышли во двор. В вольере, обтянутой сетью, сверху зияла дыра, снизу на земле, тараща два желтых глаза, сидела громадная серая птица.
— Ну вот, голубчик, увиделись мы и при солнце, — сказал Нечаев.
Филин разглядывал нас, явно волнуясь. Он сделал попытку взлететь, вцепился когтями в сетку, и мы увидели лапы, способные схватить столько же, сколько может схватить человеческая рука.
Невольником филин стал в результате ночной охоты на кур. Двор у Нечаева необычный. Тут в норах, под постройками и деревьями, живут сотни две диких
В окрестных лесах у Донца, по прикидкам Нечаева, живут десять пар филинов. Повсюду исключительно редкая птица в таком количестве тут размножилась благодаря обилию пищи и покровительству человека. Оберегая зайцев, Нечаев стреляет сорок, ворон, лисиц, ястребов. И лишь филинам позволяется жить и охотиться беспрепятственно. Душераздирающий крик ночью, похожий на крик ребенка, означает, что ловкий охотник прищучил зайца. Зайцы — основная пища филинов в здешних местах. Но так же умело эти большие совы ловят фазанов, ворон, канюков, ястребов. Не брезгуют филины даже жуками. И там, где водится филин, ежи не должны быть беспечными — колючки филину не помеха.
Насытившись, с остатком добычи филин не расстается — носит ее с собой, сберегая от сорок и ворон, греет ее животом — еда теплая много вкусней замерзшей.
Филины осторожны. Известны, однако, случаи, когда они залетали в черту городов, привлеченные крысами и бездомными кошками. И ничего удивительного в том нет, что один из лесных соседей Нечаева стал ночами летать во двор, где спали на ветках куры и беспечно бегали кролики.
Строгого счета курам во дворе нет. Кролики тоже не считаны — убыток живности был замечен не сразу. Незамеченным долго не мог оставаться сам громадный охотник. Но, увидев его однажды, Нечаев пришел в восторг: «Кур-то мы разведем сколько угодно, а филины — редкость!»
Как будто чувствуя покровительство, ночной визитер стал регулярно и почти безбоязненно появляться в добычливом месте. У него тут два излюбленных наблюдательных пункта. Один — на столбе электрической линии, другой — на ивовом пне, у самого края двора. Сверху, притихнув, филин наблюдал за жизнью двора, намечал жертву и, скользнув на мягких неслышных крыльях, уносил в темноту курицу или кролика.
Так, наверное, было и в эту ночь. Но то ли курица не спала и кинулась с ветки напропалую вниз, то ли филин неловко ее подцепил — бросился догонять и вместе с курицей оказался в ловушке. Курица через дыру в сетке сумела освободиться. А филин на своих широченных крыльях выбраться из вольеры не смог.
Мы с Нечаевым стали думать, что с пленником делать — оставить жить во дворе или выпустить на свободу? Для начала решили его накормить и посмотреть заодно, какими будут его отношения с курами днем. Две хохлатки, пущенные в вольеру, в панике заметались, однако филин глядел на них, пожалуй, даже испуганно. Но мирная жизнь продолжалась только до темноты. Вечером, посветив в вольеру фонариком, мы увидели кучу куриных перьев и сыто глядевшего на нас филина.
Утром мы филина выпустили. Тяжелая птица неспешно скрылась в заиндевелом февральском лесу. «После такой переделки теперь забудет дорогу во двор», — сказал Нечаев. Но через два дня вечером в дом постучался соседский мальчишка: «Дядя Боря, филин на пеньке, филин!»
Несомненно, это был наш визитер. Что его привело ко двору да еще в светлое время? Привычка к легкой добыче? Или, может быть, это была уже старая птица, которой трудно стало охотиться там, где охотятся молодые.
Фото автора. 22 марта 1986 г.
Карточка из альбома
(Окно в природу)
Рассмотрим внимательно снимок. Трое друзей (им лет по шестнадцати) весело забавляются и горделиво позируют четвертому другу — фотографу. Забава у этой компании необычная: поймали галку и распяли ее на доске. Гвоздями прибили крылья, к лапам привязали веревочку-«взбадривать» птицу. Судя по другим снимкам, совали в клюв галке горящий окурок, метали в нее заостренные палки. Дело происходило на
Женщина, приславшая фотографии, просит не называть ее. «Снимки увидела в семейном альбоме родственников и содрогнулась. Посылаю фотографии потому, что явление это не исключительное».
Наблюдение и суждение верные. В почте редакции есть и другие факты того же ряда.
Ребята-подростки вешают за хвосты кошек, связывают пойманным голубям лапки, обливают бензином и поджигают собак, запаляют до смерти угнанных лошадей, «оперируют» живых лягушек, мышей…
Не в извинение этого варварства, а ради истины скажем: подростка всегда отличает заметная взрослому глазу некоторая жестокость, связанная с неполным еще осознанием нравственных норм, любопытством, утверждением себя. Но то, о чем идет сейчас речь, выходит за рамки терпимого и должно внушать тревогу не только женщине, переславшей нам снимки. Мелкие «атавистические» случаи подростковой жестокости гасятся воспитанием и, как правило, не оставляют следа в характере человека. Но, подчеркнем, бывает это лишь в тех случаях, когда воспитание не отсутствует и не запаздывает. Случаи, о которых идет речь, стоят в ряду болезненных нарушений воспитания. Подобное обращение с животными не только травмирует окружающих, оно обязательно оставляет след в психике человека на всю его жизнь. Наша корреспондентка справедливо пишет: «Сегодня с удовольствием мучают галку, завтра поднимут руку на человека».
И поднимают. Известно немало случаев нелепых, немотивированных покушений на жизнь людей, объяснить которые не в состоянии даже и сам преступник. Такого рода явления не всегда напрямую связаны с «мучительством кошек». Не остановленное, не пресеченное мучительство горькие плоды свои неизбежно приносит — жестокость будет сущностью человека.
В данном случае фотография об этом как раз и свидетельствует. Она хранилась в семейном альбоме рядом со свадебными снимками родителей, рядом со снимками росшего малыша, с другими снимками семейной хроники.
На человека, случайно в альбом заглянувшего, фотография подействовала удручающе, заставила озаботиться. Родители же видели в этом поступке ребят всего лишь невинную шалость: «Сейчас мать Вячеслава, — пишет наша читательница, — сокрушенно мне жалуется на сына: пьет, груб, поднимал на нее руку. Откуда, спрашивает она, все это взялось? Пришлось мне ей все объяснять».
Этот снимок должен коснуться сердца каждого из родителей и каждого, кто становится в жизни на ноги. Самое худшее в человеке — это способность испытывать удовольствие от мучения другого живого существа, будь это человек, кошка или даже какая-нибудь козявка.
Уважение к любому проявлению жизни — есть залог нравственного здоровья.
Фото из архива В. Пескова . 29 марта 1986 г.
Апрельским вечером
(Окно в природу)
Весенний день долог. Но вот солнце приблизилось к горизонту. Вот уже только заря отражается красным светом в апрельском разливе вод, в лужах, в набухшей лесной колее. Прощальный румянец играет на белых стволах берез, на остатках снега под елками. Синий апрельский туман заполняет низину возле опушки. На темнеющем небе обозначилась первая звездочка. Одна за другой смолкают птицы. Дрозды последними завершают славу ушедшему дню и до утра смолкают в теплых еловых крепях. На этой грани света и влажной апрельской тьмы, над уходящим ко сну леском вдруг слышишь бодрое «циканье» и гортанное «хорканье». Вскинув голову, видишь, как вдоль опушки, чуть выше берез, пролетает странная птица с округлым широким крылом, с опущенным книзу клювом. Летит (охотники говорят, «тянет») вальдшнеп. Держась опушки, он подает голос и слушает: не прозвучит ли снизу из темноты ответный призыв подруги. Следом за первой птицей «потянула» другая. Если сблизились — начинается драка с воздушной возней, с кувырканием к земле… Но опять «циканье» — еще один вальдшнеп проплывает над кромкой леса. Его можно обмануть имитацией голоса самки. Брошенный кверху картуз он может принять за соперника и сделать резкий поворот в воздухе… С замиранием сердца ждешь нового летуна. И он по красному фону зари проплывает, как нарисованный тушью.