Полное собрание сочинений. Том 23. Лесные жители
Шрифт:
Он протянул обезьяне большой апельсин, и та поняла, что ей предлагают обмен. Тем и закончилось дело.
А вот другая история и в другой раз. Приплыли к острову мы целым десантом на лодке. Вторжение чужаков «островитянам» не понравилось. Они неподвижно сидели рядком, настроенные враждебно. А вожак Бой действовал очень активно. Мы с профессором шли по мелкой воде вдоль берега, оператор, стоявший в лодке, снимал обезьян и нашу беседу.
Бой никак не хотел, чтобы мы появились в его владеньях, бегал и стряхивал на нас с профессором сухие сучья с деревьев. Но больше всего ему не понравился оператор, стоявший в лодке. Ветки до него не долетали, и Бой пустил в ход камни. Швырял он не очень метко, но один «снаряд» мог бы достигнуть цели. Увернувшись от камня, оператор вместе с камерой оказался
Я предложил рассказать зрителям все как было. Кое-что до этого успели мы снять, остальное дополнили фотографиями: сняли оператора, вылезающего из воды со своим инструментом, сняли Боя, швыряющего каменья, и много всего другого. В Москве добычу смонтировали и при озвучивании рассказали обо всем, что случилось. Представьте себе, на «летучке» передачу отметили как удачную: «Замечательный ход вы придумали!»
Окно лесника в Белоруссии.
И кое-что о кепке ведущего передачу. Молодым я все перепробовал: берет, шляпу, иностранный картузик. Остановился на кепке. Она лучше всего подходит фотографу, которому приходится куда-то лазать, на животе по земле ползать. Когда начался ералаш «перестройки», я купил про запас сразу дюжину кепок. И правильно сделал. Кепку то на теплоходе ветром сдуло, то упавшую автомобиль превратил в тряпку. А вот два случая, уместные тут припомнить. Оба связаны с Алма-Атой.
Заехал я, будучи в этом замечательном городе, к другу — почти столетнему литератору-натуралисту Максиму Дмитриевичу Звереву. На веранде оставил свою одежку и кепку. После застолья я заспешил в аэропорт. Одевшись, не обнаружил кепки. А жил Максим Дмитриевич в районе, который тут называют «Компотом». Улицы: Грушевая, Виноградная, Айвовая, Абрикосовая… В ворота двора, где мы бражничали, никто не входил, да и кому нужна моя пропахшая дорожной пылью и потом кепка?
Стоим в недоумении: куда же делась? Рядом крутится овчарка, и я заподозрил: ее работа. Хозяева засмеялись: ничего подобного никогда с собакою не случалось. А я настаивал поискать. И что же — в опавших осенних листьях возле забора обнаружен был бугорок. Шевельнули его ногой — и вот она, кепка с очаровательными для овчарки запахами…
Вторая история посерьезнее. В Алма-Атинском зоопарке снимали слона. Я стоял по одну сторону стенки с металлическими шипами поверху, слон — по другую. Угощал великана небольшими арбузами. Слон протягивал хобот, ловко гостинец подхватывал и швырял в разинутый рот. Оператор все это снимал. Арбузы кончились, и я попросил служителя зоопарка принести еще несколько штук. Пока он ходил, я забавлял собравшихся любопытных подходящими к случаю анекдотами. И вдруг из-за стены в мою сторону что-то метнулось, я инстинктивно присел и увидел, как слон, сдернувший хоботом мою кепку, поместил ее в рот и под оглушительный хохот публики стал с аппетитом жевать.
Я тоже повеселился и зашел к директору зоопарка рассказать о случившемся. Но директор не засмеялся, а побледнел: «Василий Михайлович, какая кепка?! Слон за вами охотился. Если бы не присели, он затащил бы вас за стену, и страшно сказать, что было бы». Оказалось, у слона (его звали Джони) подгнил корень бивня. От мучительной боли он постоянно был раздражен. Вскоре после истории с кепкой случилось еще что-то очень опасное, и слону подписан был приговор.
Ну вот и все. Страница окончилась. Точка.
Фото автора. 23 апреля 2009 г.
Золотой плод — картошка
(Окно в природу)
Что
Сажать ее можно «под лопату», сажали под соху, сейчас посадка-уборка механизированы. Картошка, как и хлеб, не приедается. Потребляют ее в селах и городах, бедные и богатые, в праздники и в будни. Картофель не только ценный продукт на столе, это также крахмал, патока, сырье для производства спирта, клея и лаков.
Картошка — такой известный продукт, что кажется, эти «земляные яблоки» людям знакомы с туманно-далеких времен. Родина картошки — Южная Америка. Археологи, раскапывая поселенья индейцев в Перу, обнаружили остатки картофеля, которым было двенадцать тысяч лет. Но победное шествие «земляных яблок» по миру началось пол века спустя после времен Колумба. Когда утихли страсти по поискам золота, испанцы стали приглядываться к «прозе жизни» индейцев и обнаружили неизвестные в Европе: табак, томаты, кукурузу, картофель. Все, привезенное из-за моря, прижилось в Старом Свете и стало обычным, однако не сразу.
Первая информация о картофеле: «Колон (Колумб) на острове Испаньола увидел — индейцы питаются особенным «корневым» хлебом. На небольших кустах в земле растут клубни величиной с грушу или с мелкую тыкву; когда поспевают, их выкапывают, сушат на солнце, растирают в муку и пекут из нее хлеб».
Европейцы, не знакомые с новым растением, сначала высаживали картофель в ботанических садах и в «аптекарских огородах». Ботаники размышляли, в какую группу растение отнести. И обнаружили сходство картошки с томатами и пасленом. Индейцы клубни картофеля называли «папа», у англичан из-за сходства с бататами (патато) прижилось слово «патейто», французы назвали клубни земляным яблоком и до сих пор именно так называют картошку.
Итальянцы из-за сходства с трюфелями (род знаменитых грибов) стали называть чужеземца тартуффелем, откуда рукой подать до русского названья картофель.
Что касается потребленья картошки в пищу, то тут случались курьезы. Не зная, что есть, «корешки» или «вершки», пробовали есть «вершки» — ядовитые ягоды. И это рождало настороженность к заморской «груше» (и так называли картофель).
Как следует распробовали картошку сначала знатные люди — герцоги, графы, бароны. Им на золотых блюдах повара подносили заморское кушанье в разных приготовленьях. И многих вкус его восхитил. Всюду стали где помаленьку, где натиском картофель распространять. Простолюдины противились новой еде — «в Библии нет упоминанья об этом растении». «Чертово яблоко», — говорили другие. Прусский король издал специальный указ о посадке картофеля, пригрозив ослушникам отрезать носы и уши.
В Англии тем, кто соглашался картофель сажать, обещали наградные медали. Во Франции, всегда ценившей экзотические продукты, распробовав картофель, стали действовать хитростью (делу способствовал также и голод). Аптекарь Антуан Пармантье, по достоинству оценив картофель, вел пропаганду его посадки, дошел до самого короля и сделал его союзником в насаждении новой огородной культуры. Пармантье попросил короля дать ему пустошь вблизи Парижа. И засадил ее картофелем. Зная силу запретного плода, он поставил солдат для охраны посадок, но на ночь стражу снимал. «Что попало не стали бы охранять», — рассуждали крестьяне и потихоньку начали приворовывать клубни. Еда им понравилась. И распространение картофеля быстро пошло на лад. Люди убеждались в гастрономических достоинствах «земляных яблок», а в 1793 году (пик революции) уже широко распространенный картофель спас от голода многое тысячи французов. К этому времени заморское растение стало уже обычным в Испании, Бельгии, Германии, Голландии, Италии, Англии.