Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России

Ленин Владимир Ильич

Заметим, что бюджетные данные вполне опровергают то довольно распространенное еще воззрение, которое приписывает важную роль податям в деле развития товарного хозяйства. Несомненно, что денежные оброки и подати были в свое время важным фактором развития обмена, но в настоящее время товарное хозяйство уже вполне стало на ноги, и указанное значение податей отходит далеко на второй план. Сопоставляя расход на подати и повинности со всем денежным расходом крестьян, получаем отношение: 15,8 % (по группам: а-24,8 %; б-21,9 %; в-19,3 %; г-18,8 %; д-15,4 % и е-9,0 %). Следовательно, максимальный расход на подати втрое меньше остального денежного расхода, обязательного для крестьянина при современных условиях общественного хозяйства. Если же мы будем говорить не о роли податей в развитии обмена, а об отношении их к доходу, то мы увидим, что отношение это непомерно высоко. Как сильно тяготеют над современным крестьянином традиции дореформенной эпохи, это всего рельефнее видно из существования податей, поглощающих седьмую часть валового расхода мелкого земледельца, или даже батрака с наделом. Кроме того, распределение податей внутри общины оказывается поразительно неравномерным: чем состоятельнее крестьянин, тем меньшую долю составляют подати ко всему его расходу. Безлошадный платит сравнительно с своим доходом почти втрое больше, чем многолошадный (см. выше табличку о распределении расходов). Мы говорим о распределении податей внутри общины потому, что если рассчитать размер податей и повинностей на 1 десятину надела, то размер их окажется почти уравнительным. После всего вышеизложенного нас не должна удивлять эта неравномерность; она неизбежна в нашей общине, покуда эта община сохраняет свой обязательный, тягловый характер. Как известно, крестьяне делят все подати по земле: доля податей и доля земли спивается для них в одно понятие «душа» [98] . Между тем разложение крестьянства ведет, как мы видели, к уменьшению роли надельной земли на обоих полюсах современной деревни. Естественно, что при таких условиях распределение податей по надельной земле (неразрывно связанное

с обязательным характером общины) ведет к переложению податей с зажиточного крестьянства на бедноту. Община (т. е. круговая порука {47} и отсутствие права отказа от земли) становится все более и более вредной для крестьянской бедноты [99] .

98

См. В. Орлов. «Крестьянское хозяйство». «Сборник стат. свед. по Моск. губ.», т IV, в. I. – Трирогов. «Община и подать». – Keussler. «Zur Geschichte und Kritik des bauerlichen Gemeindebesitzes in Russland» (Кейслер. «К истории и критике крестьянского общинного владения в России». Ред.). – В.В. «Крестьянская, община» («Итоги земской статистики», т. I).

47

Круговая порука – принудительная коллективная ответственность крестьян каждой сельской общины за своевременное и полное внесение всех денежных платежей и выполнение всякого рода повинностей в пользу государства и помещиков (подати, выкупные платежи, рекрутские наборы и др.). эта форма закабаления крестьян, сохранившаяся и после отмены крепостного права в России, была отменена лишь в 1906 году.

99

Само собой разумеется, что еще больший вред крестьянской бедноте принесет столыпинское (ноябрь 1906 г.) разрушение общины{124}. Это – русское «enrichissez-vous» («обогащайтесь». Ред.): черносотенцы – богатые крестьяне! Грабьте вовсю, только поддержите падающий абсолютизм! (Прим. Ко 2-му изд.)

(Б) Переходя к вопросу о характеристике крестьянского земледелия, приведем сначала общие данные о хозяйствах:

Из этой таблички видно, что отношение между группами по сдаче и аренде земли, по размерам семьи и посева, по найму батраков и пр. оказывается совершенно однородным и по бюджетным и по вышеразобранным массовым данным. Мало того: и абсолютные данные о хозяйстве каждой группы оказываются очень слизкими к данным по целым уездам. Вот сравнение бюджетных и вышеразобранных данных:

На 1 двор приходится [100]

Таким образом, положение безлошадного и однолошадного крестьянина во всех указанных местностях представляется почти одинаковым, так что бюджетные данные можно считать достаточно типичными.

Приводим данные об имуществе и инвентаре крестьянского хозяйства различных групп. [См. таблицу па стр. 151. Ред.]

Эта таблица наглядно иллюстрирует ту разницу в обеспечении разных групп инвентарем и скотом, о которой мы говорили выше на основании массовых данных. Мы видим здесь совершенно различную имущественную обеспеченность различных групп, причем это различие доходит до того, что даже лошади оказываются у неимущего крестьянина совсем не такие, как у состоятельного [101] . Лошадь однолошадного крестьянина, это – настоящая «живая дробь», правда все-таки не «четверть лошади», а целых «двадцать семь пятьдесят вторых» лошади [102] ! {48}

100

Размер посева не по 4-м, а по одному Задонскому уезду Воронежской губ.

101

В немецкой сельскохозяйственной литературе есть монография Дрекслера, содержащие данные о весе скота у землевладельцев разных групп по количеству земли{125}. Данные эти еще рельефнее, чем приведенные цифры русской земской статистики, показывают неизмеримо худшее качество скота у мелких крестьян по сравнению с крупными крестьянами и особенно помещиками. Я надеюсь обработать эти данные для печати в недалеком будущем. (Примеч. Ко 2-му изданию.)

102

Если бы применить эти бюджетные нормы о стоимости строении, инвентаря и скота в разных группах крестьянства – к тем итоговым данным по 49 губерниям Евр. России, которые были приведены выше, то оказалось бы, что одна пятая доля крестьянских дворов владеет значительно большим количеством средств производства, чем все остальное крестьянство.

48

Выражение «четверть лошади», «живая статистическая дробь» принадлежит писателю Глебу Успенскому. См. его очерки «Живые цифры» в собрании сочинений Г. Успенского, т. 7, 1957 г., стр. 483–497.

Возьмем далее данные о составе расходов на хозяйство [103] :

Эти данные очень красноречивы. Они рельефно показывают нам полную мизерность «хозяйства» но только безлошадного, но и однолошадного крестьянина, – и полную неправильность обычного приема рассматривать таких крестьян вместе с немногочисленным, но сильным крестьянством, расходующим сотни рублей на хозяйство, имеющим возможность и улучшать инвентарь, и принанимать «работничков», и вести широкую «закупку» земли, арендуя на 50–100–200 рублей в год [104] . Заметим кстати, что сравнительно высокий расход безлошадного крестьянина на «работников и сдельные работы» объясняется, по всей вероятности, тем, что статистики смешали под этой рубрикой две совершенно различные вещи: наем рабочего, который должен работать инвентарем нанимателя, т. е. наем батрака или поденщика, – и наем соседа-хозяина, который должен своим инвентарем обработать землю нанимателя. Эти, диаметрально противоположные по своему значению, виды «найма» необходимо строго различать, как это и делал, например, В. Орлов (см. «Сборник стат. свед. по Моск. губ.», т. VI, вып. 1).

103

Расход па содержание скота производится преимущественно натурой, остальные же расходы на хозяйство – большей частью денежные.

104

Как мила должна быть такому «хозяйственному мужичку» «арендная теория» г-на Карышева, требующая долгих арендных сроков, удешевления аренды, вознаграждения за улучшения и пр. Это именно то, что ему нужно.

Рассмотрим теперь данные о доходе от земледелия. К сожалению, эти данные разработаны в «Сборники» далеко недостаточно (отчасти, может быть, вследствие небольшого числа этих данных). Так, не разработан вопрос об урожайности; нет сведений о продаже каждого отдельного вида продуктов и об условиях этой продажи. Ограничимся поэтому следующей краткой табличкой.

В этой табличке сразу бросается в глаза резкое исключение: громадное понижение процента денежною дохода от земледелия в высшей группе, несмотря на ее наибольшие посевы. Наиболее крупное земледельческое хозяйство является таким образом наиболее, по-видимому, натуральным. Чрезвычайно интересно рассмотреть поближе это кажущееся исключение, которое проливает свет на весьма важный вопрос о связи земледелия с «промыслами» предпринимательского характера. Как мы уже видели, значение этого рода промыслов особенно велико в бюджетах многолошадных хозяев. Судя по рассматриваемым данным, для крестьянской буржуазии в этой местности особенно типично стремление соединять земледелие с торгово-промышленными предприятиями [105] . Нетрудно видеть, что хозяев подобного рода, во-первых, неправильно сопоставлять с чистыми земледельцами; а во-вторых, что земледелие при таких условиях зачастую только кажется натуральным. Когда с земледелием соединяется техническая обработка сельскохозяйственных продуктов (мукомольное, маслобойное, картофельно-крахмальное, винокуренное и другие производства), то денежный доход такого хозяйства может быть отнесен не к доходу от земледелия, а к доходу от промышленного заведения. На самом же деле земледелие будет в этом случае торговым, а не натуральным. То же самое придется сказать и про такое хозяйство, в котором масса земледельческих продуктов потребляется натурой на содержание батраков и лошадей, служащих для какого-либо промышленного предприятия (напр., почтовая гоньба). А именно такого рода хозяйство мы и имеем среди хозяйств высшей группы (бюджет № 1 по Коротоякскому уезду. Семья в 18 человек, 4 семейных работника, 5 батраков, 20 лошадей; доход от земледелия – 1294 рубля, почти весь натуральный, а от промышленных предприятий – 2675 рублей. И подобное

«натуральное крестьянское хозяйство» присоединяется к безлошадным и однолошадным для вывода общей «средней»). Мы видим на этом примере еще раз, как важно соединять группировку по размеру и виду земледельческого хозяйства с группировкой по размеру и типу «промыслового» хозяйства.

105

Из 12-ти безлошадных хозяев ни один не получает дохода от промышленных заведений и предприятий; из 18-ти однолошадных – один; из 17-ти двухлошадных – двое; из 9-ти трехлошадных – трое; из 5-ти четырехлошадных – двое; из 5-ти хозяев, имеющих более 4-х лошадей, – четверо.

(В) Посмотрим теперь на данные о жизненном уровне крестьян. Расход на пищу натурой показан в «Сборнике» не весь. Мы выделяем главное: земледельческие продукты и мясо [106] .

Из этой таблички видно, что мы были правы, соединяя безлошадных и однолошадных крестьян вместе и противополагая их остальным. Отличительный признак названных групп крестьянства – недостаток питания и ухудшение его качества (картофель). Однолошадный крестьянин питается даже хуже, в некоторых отношениях, чем безлошадный. Общая «средняя» даже по этому вопросу оказывается совершенно фиктивной, прикрывая недостаточное питание массы крестьян – удовлетворительным питанием состоятельного крестьянства, которое потребляет почти в полтора раза больше земледельческих продуктов и втрое более мяса [107] , чем беднота.

106

Соединяя под этим термином графы «Сборника»: говядина, баранина, свинина, свиное сало. Перевод других хлебов на рожь сделан по нормам «Сравнительной статистики» Янсона, принятым нижегородскими статистиками (см. «Материалы» по Горбатовскому уезду. Основание перевода – процент усвояемого белка).

107

Насколько ниже в деревнях у крестьян потребление мяса по сравнению с горожанами, видно хотя бы из следующих отрывочных данных. в Москве за 1900 год убито на городских бойнях скота около 4 миллионов пудов стоимостью всего на 18 986 714 р. 59 к. («Московские Ведомости. 1901, № 55), Это дает на 1 душу обоего пола около 4 пудов или около 18 руб. в год. (Примеч. Ко 2-му изд.)

Для сравнения остальных данных о питании крестьян все продукты должны быть взяты по их ценности – в рублях:

* Говядины, свинины, свиного сала, баранины, коровьего масла, молочных продуктов, кур и яиц.

** Соли, рыбы соленой и свежей, сельдей, водки, пива, чая и сахара.

Итак, общие данные о питании крестьян подтверждают сказанное выше. Ясно выделяются три группы: низшая (безлошадные и однолошадные), средняя (двух– и трехлошадные) и высшая, которая питается почти вдвое лучше, чем низшая. Общая «средняя» стирает обе крайние группы. Денежный расход на пищу оказывается и абсолютно и относительно наибольшим в двух крайних группах: у сельских пролетариев и у сельской буржуазии. Первые покупают больше, хотя потребляют меньше среднего крестьянина, покупают самые необходимые земледельческие продукты, в которых они испытывают нужду. Последние покупают больше, потому что потребляют больше, расширяя особенно потребление неземледельческих продуктов. Сопоставление этих двух крайних групп наглядно показывает нам, как создастся в капиталистической стране внутренний рынок на предметы личного потребления [108] .

108

Из денежных расходов на земледельческие продукты первое место занимает покупка ржи – главным образом беднотой; затем покупка овощей. Расход на овощи составляет 85 коп. на 1 душу об. пола (по группам от 56 коп. у б до 1 р. 31 к. у д), в том числе деньгами – 47 коп. Этот интересный факт показывает нам, что даже в сельском населении, не говоря уже городском, складывается рынок на продукты одной из форм торгового земледелия – именно огородничества. Расход на постное масло – на ²/₃ натуральный; значит, в этой области преобладает еще домашнее производство и примитивное ремесло.

Остальные расходы на личное потребление таковы:

Эти расходы не всегда правильно рассчитывать на 1 душу об. пола, так как, например, стоимость топлива, освещения, домашнего обзаведения и пр. не пропорциональна числу членов семьи.

И эти данные показывают разделение крестьянства (по высоте жизненного уровня) на три различные группы. При этом обнаруживается следующая интересная особенность: денежная часть расхода на все личное потребление оказывается наибольшей в низших группах (около половины расхода – деньгами у о), тогда как в высших группах денежный расход не поднимается, составляя лишь около трети. Каким образом примирить это с вышеотмеченным фактом, что процент денежного расхода вообще повышается в обеих крайних группах? Очевидно, в высших группах денежный расход направлен главным образом на производительное потребление (расходы на хозяйство), тогда как в низших – на личное потребление. Вот точные данные об этом:

Следовательно, превращение крестьянства в сельский пролетариат создает рынок главным образом на предметы потребления, а превращение его в сельскую буржуазию создает рынок главным образом на средства производства. Иначе говоря, в низших группах «крестьянства» мы наблюдаем превращение рабочей силы в товар, в высших – превращение средств производства в капитал. Оба эти превращения и дают именно тот процесс создания внутреннего рынка, который установлен теорией по отношению к капиталистическим странам вообще. Поэтому-то Фр. Энгельс и писал о голоде 1891 года, что он означает создание внутреннего рынка для капитализма {49} – положение, не понятное для народников, которые видят в разорении крестьянства лишь упадок «народного производства» {50} , а не превращение патриархального хозяйства в капиталистическое.

49

Голод 1891 года, охвативший особенно сильно восточные и юго-восточные губернии России, по своим масштабам превышал все предшествующие ему аналогичные стихийные бедствия в стране. Он вызвал массовое разорение крестьян и вместе с тем ускорил процесс создания внутреннего рынка, развитие капитализма в России. Об этом писал Энгельс в статье «Социализм в Германии» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. II, 1936, стр. 239–254). Энгельс касался этой темы также в письмах к Николаю – ону от 29 октября 1891 года, 15 марта и 18 июня 1892 г. («Письма К. Маркса и Ф. Энгельса к Николаю – ону с приложением некоторых мест из их писем к другим лицам». Петербург, 1908 г.). См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXVIII, 1940, стр. 367–370.

50

Теорию народников о «народном производстве» Ленин критикует уже в книге «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» (см. том первый настоящего издания, третий выпуск книги).

Г-н Н. —он написал целую книгу о внутреннем рынке, не заметив процесса создания внутреннего рынка разложением крестьянства. В своей статье: «Чем объяснить рост наших государственных доходов?» («Новое Слово», 1896, № 5, февраль) он касается этого вопроса в следующем рассуждении: таблицы доходов американского рабочего показывают, что, чем ниже доход, тем больше, относительно, расход на пищу. Следовательно, если уменьшается потребление пищи, то еще более уменьшается потребление других продуктов. А в России уменьшается потребление хлеба и водки, значит уменьшается также потребление других продуктов, из чего следует, что большее потребление состоятельного «слоя» (стр. 70) крестьянства более чем уравновешивается понижением потребления массы. – В этом рассуждении три ошибки: во-1-х, подменяя крестьянина рабочим, г. Н. —он перепрыгивает через вопрос; дело идет именно о процессе создания рабочих и хозяев. Во-2-х, подменив крестьянина рабочим, г. Н. —он сводит все потребление к личному, забывая о производительном потреблении, о рынке на средства производства. В-З-х; г. Н. —он забывает, что процесс разложения крестьянства есть в то же время процесс смены натурального хозяйства товарным, что, следовательно, рынок может создаваться не увеличением потребления, а превращением натурального потребления (хотя бы и более обильного) в денежное или платящее потребление (хотя бы и менее обильное). Мы видели сейчас по отношению к предметам личного потребления, что безлошадные крестьяне меньше потребляют, но больше покупают, чем среднее крестьянство. Они становятся беднее, получая и расходуя в то же время больше денег, – а именно обе эти стороны процесса и необходимы для капитализма [109] .

109

Этот факт, кажущийся с первого взгляда парадоксом, находится на самом деле в полной гармонии с основными противоречиями капитализма, которые на каждом шагу встречаются в действительной жизни. Поэтому внимательные наблюдатели деревенского быта сумели подметить этот факт совершенно независимо от теории. «Для Развития его деятельности, – говорит Энгельгардт о кулаке, торгаше и пр., – важно, чтобы крестьяне были бедны… чтобы крестьяне получали много денег» («Письма из деревни». Стр. 493). Сочувствие к солидному (sic!) земледельческому быту» (ibid) не мешало иногда Энгельгардту вскрывать самые глубокие противоречия внутри пресловутой общины.