Полное собрание сочинений. Том 4. 1898 — апрель 1901
Шрифт:
По моему мнению, полемика Струве против названных писателей вызвана не столько разногласием по существу, сколько ошибочным представлением Струве о содержании защищаемой ими теории. Во-первых, Струве смешивает теорию рынков буржуазных экономистов, которые учили, что продукты обмениваются на продукты и что поэтому должно существовать соответствие между производством и потреблением, с теорией реализации Маркса, который показал своим анализом, как происходит воспроизводство и обращение всего общественного капитала, т. с. реализация продукта в капиталистическом обществе [35] . Ни Маркс, ни излагавшие его писатели, с которыми полемизирует Струве, не только не выводили из этого анализа гармонии производства с потреблением, а, напротив, энергично подчеркивали присущие капитализму противоречия, которые не могут не проявляться при капиталистической реализации [36] . Во-вторых, Струве смешивает абстрактную теорию реализации (о которой исключительно и трактовали его оппоненты) с конкретными историческими условиями реализации капиталистического продукта в той или другой стране в ту или другую эпоху. Это все равно, как если бы кто-либо смешал абстрактную теорию земельной ренты с конкретными условиями развития земледельческого капитализма в той или другой стране. Из этих двух основных заблуждений Струве вытек целый ряд недоразумений, для выяснения которых необходимо разобрать отдельные положения его статьи.
35
См. мои «Этюды», стр. 17 и др. (Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 143 и др. Ред.)
36
Ibid, (ibidem – там же. Ред.), стр. 20, 27, 24 и др. (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 147, 155–156, 151–152 и др. Ред.)
1. Струве не соглашается с моим мнением, что при изложении теории реализации необходимо особенно остановиться на Адаме Смите. Если доходить до Адама, – пишет он, – то следовало бы остановиться не на Смите, а на физиократах {18} . Нет, это не так. Именно Ад. Смит не ограничился признанием той (известной и физиократам)
18
Физиократы – одно из направлений буржуазной классической политической экономии, представители которого выступали в период идейной подготовки буржуазной революция во Франции (в 50 и 60-х годах XVIII века). Основоположником школы физиократов был Ф. Кенэ. Физиократы отстаивали экономическую политику по формуле «laissez faire, laissez passer» («предоставляйте полную свободу действовать»), направленную на создание наиболее благоприятных условий развивавшимся буржуазным отношениям. Физиократы провозглашали принципы неограниченного господства частной собственности, отвергали протекционизм, боролись против цеховых ограничений, требовали свободной торговли и конкуренции.
Физиократы перенесли исследование источника богатства и прибавочного продукта из сферы обращения в сферу производства, однако ограничили его сельским хозяйством. Они первыми в истории экономической мысли пытались рассмотреть законы воспроизводства и распределения совокупного общественного продукта. «Экономическая таблица» Кенэ была попыткой представить капиталистический процесс воспроизводства в целом. Однако, не понимая природы стоимости, физиократы в прибавочной стоимости видели не воплощение прибавочного труда, а своеобразный дар природы («чистый продукт»).
37
Между прочим, в моей статье в «Научн. Обозр.» термин «стоимость» заменен везде термином «ценность». Сделано это не мною, а редакцией. Я не придаю особенно существенного значения вопросу об употреблении того или другого термина, но считаю необходимым отметить, что я употреблял и употребляю всегда термин: «стоимость».
38
«Экономическая таблица». Ред.
39
Fr. Engels: «Herrn . D"uhring's Umw"alzung der Wissenschaft», Dritte Aufl. (Фр. Энгельс: «Переворот в науке, произведенный г. В. Дюрингом» («Анти-Дюринг»). Третье издание. Ред.), стр. 270 из главы, написанной Марксом{138}.
40
«Капитал», т. I, изд. 2-е, стр. 612, примечание 32. Ред.
19
См. К. Маркс. «Капитал», т. I, 1955, стр. 596.
20
См. К. Маркс. «Капитал», т. II, 1955, стр. 358–359.
21
См. К. Маркс. «Капитал», т. II, 1955, стр. 359–389.
2. Г-н Булгаков совершенно справедливо говорит в своей книге, что буржуазные экономисты смешивали простое товарное обращение и капиталистическое обращение товаров, а Маркс установил различие между тем и другим. Струве полагает, что утверждение г. Булгакова основано на недоразумении. По моему мнению, наоборот, недоразумение тут есть со стороны не г. Булгакова, а со стороны Струве. В самом деле, как опровергает Струве г. Булгакова? Крайне странно: он опровергает его тем, что повторяет его положение. Струве говорит: Маркс не может быть признан сторонником той теории реализации, по которой продукт может быть реализован внутри данного общества, потому что Маркс «проводил резкое различие между простым товарным обращением и капиталистическим обращением» (!! стр. 48). Да ведь это именно то, что и утверждал г. Булгаков! Именно поэтому теория Маркса и не сводится к повторению той истины, что продукты обмениваются на продукты. Поэтому-то г. Булгаков и отнес совершенно справедливо к «пустым и схоластическим словопрениям» спор буржуазных и мелкобуржуазных экономистов о возможности перепроизводства: обе спорящие стороны смешивали товарное и капиталистическое обращение, обе повторяли ошибку Ад. Смита.
3. Струве напрасно называет теорию реализации теорией пропорционального распределения. Это неточно и неизбежно ведет к недоразумениям. Теория реализации есть абстрактная [41] теория, показывающая, как происходит воспроизводство и обращение всего общественного капитала. Необходимыми посылками этой абстрактной теории является, во-первых, абстрагирование внешней торговли, внешних рынков. Но, абстрагируя внешнюю торговлю, теория реализации отнюдь не утверждает, чтобы когда-либо существовало или могло существовать капиталистическое общество без внешней торговли [42] . Во-вторых, абстрактная теория реализации предполагает и должна предполагать пропорциональное распределение продукта между различными отраслями капиталистического производства. Но, предполагая это, теория реализации отнюдь не утверждает, что в капиталистическом обществе продукты всегда распределяются или могут распределяться пропорционально [43] . Г-н Булгаков совершенно справедливо сравнивает теорию реализации с теорией стоимости. Теория стоимости предполагает и должна предполагать равенство спроса и предложения, но она отнюдь не утверждает, чтобы в капиталистическом обществе всегда наблюдалось и могло наблюдаться такое равенство. Как и всякий другой закон капитализма, закон реализации «осуществляется лишь путем неосуществления» (Булгаков, цит. в статье Струве, стр. 56). Теория средней и равной нормы прибыли предполагает, и сущности, то же пропорциональное распределение производства между различными его отраслями. Но не назовет же Струве на таком основании эту теорию теорией пропорционального распределения!
41
См. мою статью в «Научн. Обозр.», стр. 37. (Настоящий том, стр. 44–45. Ред.)
42
Ibid., стр. 38. (См. настоящий том, стр. 45–46. Ред.) Ср. «Этюды», стр. 25: «Не отрицаем ли мы необходимости внешнего рынка для капитализма? Конечно, нет. Но только вопрос о внешнем рынке не имеет абсолютно ничего общего с вопросом о реализации». (Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 154. Ред.)
43
«Не только продукты, возмещающие сверхстоимость, но и продукты, возмещающие переменный… и постоянный капитал… все одинаково реализуются лишь среди «затруднений», среди постоянных колебаний, которые становятся все сильнее по мере роста капитализма…» («Этюды», стр. 27). Может быть, Струве скажет, что этому месту противоречат другие места, напр., на стр. 31: «… капиталисты могут реализовать сверхстоимость»?.. Это противоречие только кажущееся. Поскольку мы берем абстрактную теорию реализации (а народники выдвинули именно абстрактную теорию о невозможности реализовать сверхстоимость), постольку неизбежен вывод о возможности реализации. Но, излагая абстрактную теорию, надо указать на те противоречия, которые присущи действительному процессу реализации. Это указание и сделано в моей статье. (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 155–156, 161. Ред.)
4. Струве оспаривает мое мнение, что Маркс справедливо обвинял Рикардо в повторении ошибки Ад. Смита. «Маркс был неправ», – пишет Струве. Однако, Маркс прямо цитирует одно место из сочинения Рикардо (II1, 383) {22} . Струве игнорирует это место. На следующей же странице Маркс приводит мнение Рамсэя (Ramsay), который тоже подметил именно эту ошибку Рикардо. Я указал также другое место сочинения Рикардо, где он прямо говорит: «Весь продукт почвы и труда каждой страны разделяется на три части: задельную плату, прибыль и ренту» (здесь ошибочно опущен постоянный капитал. См. «Сочинения Рикардо», пер. Зибера, стр. 221). Струве обходит молчанием и это место. Он цитирует лишь одно примечание Рикардо, где указывается на нелепость рассуждения Сэя о различии валового и чистого дохода. В 49-ой главе III тома «Капитала», излагающей выводы из теории реализации, Маркс приводит именно это примечание Рикардо и говорит по поводу него следующее: «Впрочем, как мы увидим далее», – имеется в виду, очевидно, IV том «Капитала» {23} , который еще не издан, – «Рикардо нигде не опроверг ошибочного анализа цены товаров у Смита, именно разложения этой цены на сумму стоимостей доходов (Revenuen). Рикардо не думает об ошибочности этого анализа и при своих анализах принимает его за верный постольку, поскольку он «отвлекается» от постоянной части стоимости товаров. От времени до времени он возвращается к тому же способу представления» (т. е. к способу представления Смита. «Das Kapital», III, 2, 377. Русский перевод, 696) {24} . Предоставляем читателю судить, кто прав: Маркс ли, который говорит, что Рикардо повторяет ошибку Смита [44] , или Струве, который говорит, что Рикардо «прекрасно (?) понимал, что весь общественный продукт не исчерпывается заработной платой, прибылью и рентой», и что Рикардо «бессознательно (!) отвлекался от частей общественного продукта, составляющих издержки производства». Можно ли прекрасно понимать и в то же время бессознательно отвлекаться?
22
См. К. Маркс. «Капитал», т. II, 1955, стр. 389.
23
Четвертым томом «Капитала» Ленин, в соответствии с указанием Энгельса, называет труд Маркса «Теории прибавочной стоимости», написанный в 1862–1863 годах. В предисловии ко второму тому «Капитала» Энгельс писал: «Я оставляю за собой опубликование критической части этой рукописи в виде IV книги «Капитала», причем из нее будут устранены многочисленные места, исчерпанные в книгах II и III» (К. Маркс. «Капитал», т. II, 1955, стр. 2). Однако подготовить к печати IV том «Капитала» Энгельс не успел. Впервые «Теории прибавочной стоимости» были опубликованы на немецком языке в обработке К. Каутского в 1905–1910 годах. В этом издании были нарушены основные требования научной публикации текста и допущены искажения ряда положений марксизма.
«Теории прибавочной стоимости» в трех частях издаются Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС по рукописи 1862–1863 годов (см. К. Маркс. «Теории прибавочной стоимости» (IV том «Капитала»), ч. I, 1955; ч. II, 1957).
24
См. К. Маркс. «Капитал», т. III, 1955, стр. 855.
44
Справедливость оценки Маркса видна также с особенной наглядностью из того, что Рикардо разделял ошибочное воззрение Смита на накопление единичного капитала. Рикардо думал именно, что накопляемая часть сверхстоимости целиком расходуется на зараб. плату, тогда как она расходуется: 1) на постоянный капитал и 2) на заработную плату. См. «Das Kapital», I2, 611–613, гл. 22-ая, § 2.{139} – Ср. «Этюды», стр. 29, прим. (Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 159. Ред.)
5. Струве не только не опроверг утверждения Маркса, что Рикардо перенял ошибку Смита, но и сам повторил в своей статье ту же ошибку. «Странно… думать, – пишет Струве, – что то или другое деление общественного продукта на категории могло бы иметь существенное значение для общего понимания реализации, тем более, что действительно все доли реализуемого продукта в процессе реализации принимают форму дохода (валового), и классики рассматривали их как доходы» (стр. 48). В том-то и дело, что не все доли реализуемого продукта принимают форму дохода (валового); именно эту ошибку Смита и разъяснил Маркс, показавший, что часть реализуемого продукта никогда не принимает и не может принимать формы дохода. Это – та часть общественного продукта, которая возмещает постоянный капитал, служащий для изготовления средств производства (постоянный капитал в I подразделении, по терминологии Маркса). Напр., посевное зерно в сельском хозяйстве никогда не принимает формы дохода; каменный уголь, обращаемый опять на добычу каменного же угля, никогда не принимает формы дохода и пр. и пр. Процесс воспроизводства и обращения всего общественного капитала не может быть понят, если не будет выделена та часть валового продукта, которая способна служить только капиталом, которая никогда не может принять формы дохода [45] . В развивающемся капиталистическом обществе эта часть общественного продукта по необходимости должна расти быстрее всех остальных частей этого продукта. Только этим законом и может быть объяснено одно из самых глубоких противоречий капитализма: рост национального богатства идет с громадной быстротой, тогда как рост народного потребления идет (если идет) очень медленно.
45
Ср. «Das Kapital», III, 2, 375–376 (русский перевод, 696) о различии валового продукта от валового дохода{140}.
6. Струве «совсем не понимает», почему Марксово различение постоянного и переменного капитала «необходимо для теории реализации» и почему я «в особенности настаиваю» на нем.
Это непонимание Струве есть, с одной стороны, результат простого недоразумения. Во-первых, Струве сам признает одно достоинство этого различения, именно, что в него укладывается весь продукт, а не только доходы. Другое достоинство его состоит в том, что оно логически связывает анализ процесса реализации с анализом процесса производства единичного капитала. Какова задача теории реализации? – показать, как происходит воспроизводство и обращение всего общественного капитала. Не ясно ли уже с первого взгляда, что роль переменного капитала должна быть при этом кардинально отлична от роли постоянного капитала? Продукты, возмещающие переменный капитал, должны обменяться в конце концов на предметы потребления рабочих и покрыть обычное потребление рабочих. Продукты, возмещающие постоянный капитал, должны обменяться в конце концов на средства производства и должны быть употреблены как капитал для нового производства. Поэтому различение постоянного и переменного капиталов безусловно необходимо для теории реализации. Во-вторых, недоразумение Струве вызвано тем, что он и здесь совершенно произвольно и ошибочно понимает под теорией реализации теорию, которая показывает, что продукты распределяются пропорционально (см. особенно стр. 50–51). Мы уже говорили выше и повторяем еще раз, что такое представление о содержании теории реализации неверно.
С другой стороны, непонимание Струве вызвано тем, что он считает необходимым провести различие между «социологическими» и «экономическими» категориями в теории Маркса и делает несколько общих замечаний против этой теории. Я должен сказать на это, во-первых, что к вопросу о теории реализации все это совершенно не относится; во-вторых, что я считаю проводимое Струве различие неясным и не вижу в нем никакой реальной пользы. В-третьих, я считаю не только спорными, но даже прямо неверными утверждения Струве, который заявляет, что «самому Марксу, бесспорно, было неясно отношение социологических основ» его теории к анализу явлений рынка, что «учение о ценности, как оно изложено в I и III томах «Капитала», бесспорно, страдает противоречивостью» [46] . Все эти заявления Струве совершенно голословны. Это не аргументы, а декреты. Это – предвосхищенные результаты той критики теории Маркса, которой намерены заняться неокантианцы [47] . Поживем – увидим, что даст эта критика. А пока констатируем, что по вопросу о теории реализации эта критика не дала ничего.
46
Этому последнему заявлению Струве я противопоставлю новейшее изложение теории стоимости К. Каутским, который говорит и показывает, что закон средней нормы прибыли «не уничтожает закона стоимости, а лишь модифицирует его» («Die Agrarfrage», S. 67–68) («Аграрный вопрос», стр. 67–68. Ред.). Отметим кстати следующее интересное заявление Каутского в предисловии к его замечательной книге: «Если мне удалось развить в предлагаемом сочинении новые и плодотворные мысли, то я признателен за это прежде всего моим обоим великим учителям; я тем охотнее подчеркиваю это, что с некоторого времени даже в наших кругах раздаются голоса, объявляющие точку зрения Маркса и Энгельса устарелою… По моему мнению, этот скептицизм зависит более от личных особенностей скептиков, чем от свойств оспариваемого учения. Я делаю такой вывод не только на основании тех результатов, к которым приводит разбор возражений скептиков, но также и на основании своего личного опыта. В начале моей… деятельности я вовсе не симпатизировал марксизму. Я относился к нему так же критически и с таким же недоверием, как любое из тех лиц, которые теперь с пренебрежением смотрят свысока на мой догматический фанатизм. Лишь после некоторого сопротивления сделался я марксистом. Но и тогда и впоследствии, – всякий раз, когда у меня являлись сомнения насчет какого-либо принципиального вопроса, – я всегда приходил в конце концов к тому убеждению, что неправ был я, а не мои учителя. Более глубокое изучение предмета заставляло меня признать их точку зрения правильною. Таким образом, всякое новое-изучение предмета, всякая попытка пересмотра своих воззрений усиливали мою уверенность, укрепляли во мне признание того учения, распространение и применение которого стало задачей моей жизни».
47
Кстати, пару слов об этой (будущей) «критике», которою так увлекается Струве. Против критики вообще не станет возражать, конечно, ни один здравомыслящий человек. Но Струве, очевидно, повторяет свою любимую мысль об оплодотворении марксизма «критической философией». Я не имею, разумеется, ни желания, ни возможности останавливаться здесь на вопросе о философском содержании марксизма и потому ограничусь лишь следующим замечанием. Те ученики Маркса, которые взывают: «назад к Канту», не дали до сих пор ровно ничего, доказывающего необходимость такого поворота и наглядно представляющего выигрыш теории Маркса от оплодотворения ее неокантианством{141}. Они даже не исполнили падающей на них прежде всего обязанности – подробно разобрать и опровергнуть ту отрицательную оценку неокантианства, которую дал Энгельс. Наоборот, те ученики, которые пошли назад не к Канту, а к философскому материализму до Маркса, с одной стороны, и к диалектическому идеализму, с другой стороны, дали замечательно стройное и ценное изложение диалектического материализма, показали, что он представляет из себя законный и неизбежный продукт всего новейшего развития философии и общественной науки. Мне достаточно сослаться на известный труд г. Бельтова в русской литературе и на «Beitr"age zur Geschichte des Materialismus» (Stuttgart, 1896) («Очерки но истории материализма» (Штутгарт, 1896). Ред.) в немецкой литературе{142}.
7. По вопросу о значении схем Маркса в III отделе II тома «Капитала» Струве утверждает, что абстрактную теорию реализации можно хорошо изложить посредством самых различных приемов деления общественного продукта. Это поразительное утверждение всецело объясняется тем основным недоразумением Струве, будто теория реализации «целиком исчерпывается» (??!) той банальностью, что продукты обмениваются на продукты. Только благодаря этому недоразумению Струве мог написать такую фразу: «Какова роль этих» (реализуемых) «товарных масс в производстве, распределении и т. д., представляют ли они капитал (sic!! [48] ) и какой, постоянный или переменный, для существа данной теории совершенно безразлично» (51). Для теории реализации Маркса, которая состоит в анализе воспроизводства и обращения всего общественного капитала, безразлично, представляют ли товары капитал!! Это все равно, как если бы кто-либо сказал, что для существа теории земельной ренты безразлично, разделяется ли сельское население на землевладельцев, капиталистов и рабочих или нет, ибо эта теория сводится-де к указанию на различное плодородие различных участков земли.
48
Так!! Ред.
Только благодаря тому же недоразумению Струве мог утверждать, что «натуральное взаимоотношение между элементами общественного потребления – общественный обмен веществ – всего лучше может быть показан» при помощи не Марксова разделения продукта, а при помощи следующего разделения: средство производства + предметы потребления + прибавочная ценность (стоимость, стр. 50). – В чем состоит общественный обмен веществ? Прежде всего в обмене средств производства на предметы потребления. Как же можно показать этот обмен, выделив особо прибавочную стоимость от средств производства и от предметов потребления? Ведь прибавочная стоимость воплощается либо в средствах производства, либо в предметах потребления! Не ясно ли, что подобное деление – несостоятельное логически (ибо оно смешивает деление по натуральной форме продукта с делением по элементам стоимости) – затемняет процесс общественного обмена веществ? [49]
49
Напомним читателю, что Маркс делит весь общественный продукт на два подразделения по натуральной форме продукта: I) средства производства; II) предметы потребления. Затем в каждом из этих подразделений продукт делится на три части по элементам стоимости: 1) постоянный капитал; 2) переменный капитал; 3) сверхстоимость.