Полное собрание сочинений. Том 77. Письма1907 г.
Шрифт:
Статья Толстого «О науке» после своего опубликования вызвала ряд протестов. Толстому писали и учителя и крестьяне, утверждая, что сам Толстой не мог бы написать своей статьи, если бы не учился (письмо учителя H. Н. Бурлакова), и что он вовсе не отказывался от благ культуры (письмо учителя А. И. Таганова). Но, стремясь последовательно проводить свое глубоко ошибочное мнение о науке, Толстой в многочисленных ответах корреспондентам (преимущественно молодежи), спрашивавших, как и где учиться, как правило, отвечал, что для «делания добра» учиться не нужно и что смысл жизни заключается не в ученье, а «в нравственном самоусовершенствовании».
Выше мы говорили о том, что к концу жизни противоречия во взглядах Толстого обострились, что Дневники его свидетельствуют о глубочайших сомнениях
Советский читатель, вооруженный ленинскими оценками творчества Толстого, отделяет в наследии гениального художника то, что уходило в прошлое, от того, что принадлежало будущему, что входит в арсенал передовой русской культуры и литературы.
Б. Мейлах.
РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ
В настоящий том включены 316 писем за 1907 г. По автографам печатаются 68 писем, по подлинникам — 13 писем, по фотокопиям — 4, по копировальным книгам, представляющим собой точный отпечаток автографа, сделанный на тонкой бумаге при помощи копировальных чернил и пресса, и по копиям, вклеенным в копировальную книгу, — 202, по копиям — 21 и по печатным материалам — 8 писем. Впервые печатаются 243 письма. Тексты писем к С. А. Толстой опубликованы в т. 84, к В. Г. и А. К. Чертковым — в т. 89.
При воспроизведении текста писем Л. Н. Толстого соблюдаются следующие правила.
Сохраняются все особенности правописания автора, например различное написание одних и тех же слов («тетенька» и «тетинька»), ударения, поставленные им, и т. д.
Слова, написанные автором неполностью, печатаются полностью, причем дополняемые буквы ставятся в прямых скобках: к-ый — к[отор]ый; т. к. — т[ак] к[ак]; б. — б[ыл]. Не дополняются общепринятые сокращения: и т. п., и пр., и др.
Описки (пропуски, перестановка букв, замена одной буквы другой и т. п.) исправляются без оговорок.
На месте слов, не поддающихся прочтению, в скобках ставится: [1 неразобр.], [2 неразобр.], где цифры обозначают число неразобранных слов.
Из зачеркнутого в сноске воспроизводятся наиболее важные варианты, помогающие более точному уяснению мысли автора, причем знак сноски ставится при слове, после которого стоит зачеркнутое.
Скобки автора обозначаются круглыми скобками.
Подчеркнутое автором воспроизводится курсивом.
Сохраняется пунктуация автора, если она не противоречит общепринятым нормам.
Новые абзацы вводятся только в тех местах, где начинается резко отличный по теме и характеру от предыдущего текст, причем каждый раз оговаривается в сноске: Абзац редактора. Знак сноски ставится перед первым словом введенного редактором абзаца.
Письма, публикуемые впервые, а также те, которые печатались ранее неполностью или в переводах на иностранные языки, обозначаются звездочкой.
В примечаниях оговаривается только публикация писем по копиям, печатным текстам и т. п.
Все даты по 31 октября 1917 г. приводятся по старому стилю, а с января 1918 г. по новому стилю.
В примечаниях приняты условные сокращения:
ГМТ — Государственный музей Л. Н. Толстого.
«Летописи», 2, 12 — «Государственный Литературный музей. Летописи. Книга вторая. Л. Н. Толстой, том II», М. 1938; «Государственный Литературный музей. Летописи. Книга двенадцатая. Л. Н. Толстой, том II», М. 1948.
ПТС, I, II — Письма Л. Н. Толстого, собранные и редактированные П. А. Сергеенко, изд. «Книга», 1911.
ПТСО — Новый сборник писем Л. Н. Толстого, собрал П. А. Сергеенко, под редакцией А. Е. Грузинского, изд. «Окто», М. 1912.
TT, I — «Толстой и о Толстом. Новые материалы», I, М. 1924.
ЯЗ — Д. П. Маковицкий, «Яснополянские записки» (рукопись).
ПИСЬМА 1907
* 1. М. А. Стаховичу.
1907 г. Января 1. Я. П.
Милый Мих[аил] Алекс[андрович],
Пожалуйста, скажите г-же Неклюдовой, что я ничего не имею против издания ее перевода и благодарю ее за внимание к моему рассказу.1
Теперь о вас: то, что вы пишете о себе, очень тронуло меня. Я привык смотреть на вас как на милого, симпатичного и чуткого мальчика и, простите меня, не могу не смотреть так же и теперь, несмотря на все ваши предводительства, думы и седую длинную бороду. Вот что, милый М[ихаил] А[лександрович] (хотел сказать, мальчик), на свете есть только одно нужное самому, всем людям и богу дело: жить по-божьи. Для людей же, как вы и каков я был в свое время, дело это получает другое значение и название: спасти душу. Так вот это дело, одно важное, одно радостное на свете предстоит вам, милый брат. Радостно это дело п[отому], ч[то] чем больше отдаешься ему, тем больше узнаешь в себе и сознаешь забытую, забитую, загаженную божественную, любящую душу, лучше к[отор]ой ничего нет и не может быть на свете. Для того же, чтобы узнать, сознать в себе эту спасенную душу, нужны самые простые даже не дела, а воздержание от дел. И тут-то я боюсь, что вы пренебрежете этими простыми делами, воздержаниями от дел, п[отому] ч[то] они покажутся вам слишком пошлыми. Les extr^emes se touchent.2 Эти самые простые и пошлые дела вместе с тем и самые великие, п[отому] ч[то] они делают самое великое дело для человека, открывают ему его самого. Дела эти самые простые: не пить вина, не грешить против 7-й зап[оведи]3 или жениться, не осуждать людей, не иметь вражды ни к кому (тушить ее в мыслях), не тратить чужих трудов (роскошь жизни), сказал бы, не есть мяса, если бы не боялся ridicul’a4 толстовства, не заботиться о славе людской, не бояться унижения. Всё это так ничтожно, не правда ли? Все последствия этого никому не видны, то ли дело успех в свете. Но попытайтесь и увидите, как сейчас же радость, радость внутренняя и ни с чем несравнимая всё больше и больше будет проникать вашу душу. Я знаю, что вы настолько любите меня, что сделаете усилие, чтобы не посмеяться над этим письмом, но сделайте еще усилие: скажите себе: а что как это правда? Душа есть у меня, и мне тяжело прислушиваться к ее требованиям, если они и слышны иногда. В самом деле, не погибает ли она? И нельзя ли в самом деле спасти ее? (Какое чудное понятие и выражение!) Ведь задушить ее совсем нельзя, несмотря ни на какие придуманные в нашем мире для этой цели приспособления. Задушить нельзя п[отому], ч[то] она божественна, но проснется она поздно, перед смертью, и вместо радости ее постепенного спасения будет только страдание раскаяния.
Я нездоров и слаб и одно время при писании этого письма почувствовал выступившие слезы, — так вы мне милы и жалки.
Да, милый друг, шутки шутками, а жизнь жизнью. И как это ни странно, я могу себе представить веселого, блестящего Мишу Стах[овича] живущим для одной достойной и свойственной человеку цели: быть лучше перед богом, спасти свою душу, и всей душой желаю этого.
Прощайте, целую вас.
Лев Толстой.
1 янв. 1907.
Да, если продолжать жить той жизнью, к[отор]ой вы живете (и мы все жили), жизнь кончается или вот-вот кончится — последний перегон; если же жить для души, то ваша жизнь только-только что начинается и такая хорошая, радостная, вечно молодая жизнь.