Полное собрание сочинений. Том 83

Толстой Лев Николаевич

Это трудно ршить, и ты меня прости, что я теб задаю такую задачу; но какъ нибудь, общимъ совтомъ, устроить.

Теперь о похожденіяхъ моего дня.¹¹ Вчера свечера еще была присылка отъ Захарьина, въ которой онъ веллъ сказать, что онъ къ моимъ услугамъ отъ 2-хъ до 4-хъ и прідетъ ко мн, если я хочу, или чтобы я пріхалъ. — Я ршилъ послднее, но прежде, чмъ хать къ нему, я похалъ въ типографію Каткова и нашелъ тамъ, что возможно даже съ пересылкой коректуръ напечатать къ 1-му Декабря, и что новое изданіе безъ картинъ будетъ стоить около 4 т[ысячъ] но смету еще не сдлалъ и отложилъ до завтра. Завтра же готовъ будетъ отвтъ у Бартенева, такъ что завтра я наврно ршу и напишу контракта съ тмъ или другимъ, — съ тмъ, гд дешевле. Барт[еневъ] общается безплатно держать коректуры, даже если я буду печатать не у него. Изъ типографіи похалъ къ Самарину и проговорилъ съ нимъ часа три, и еще боле полюбилъ его, и увренъ въ томъ же съ его стороны. Оттуда къ Захарьину, и, какъ на бду или на счастье, по дорог къ нему почувствовалъ начинающуюся головную боль. Захарьинъ до смшнаго былъ внимателенъ и педантиченъ; разсматривая меня, заставлялъ и ходить съ закрытыми глазами, и лежать, и дышать какъ то, и ощупалъ, и остукалъ со всхъ сторонъ. Онъ сказалъ мн: у васъ 1) разстройство сильное нервовъ, 2) желчные камни въ желчномъ пузыр, — об эти болзни не опасныя и легко излечимыя; но, кром того, у васъ можетъ быть 3-е хотя я и не предполагаю, но не могу ршить, не изслдовавъ мочи, это — сахарное мочеизнуреніе. Завтра мн пришлите мочу, и я скажу вамъ въ четвергъ, что и какъ вамъ лчиться. — А[ндрей] Е[встафьевичъ] апробовалъ все, что сказалъ Захарьинъ, и интересуется знать, что онъ предпишетъ. Я лечиться лекарствами не буду, и сказалъ ему, что первое условіе моего леченія это жить въ деревн, но образу жизни, к[оторый] онъ предпишетъ, или водамъ послдую. — Отъ Захар[ьина] похалъ съ сильнйшей мигренью въ паркъ, тамъ, помучившись часа 3, заснулъ, и потомъ похалъ съ Лизой кататься въ Разумовское, тамъ купилъ телку, и оттуда, возвращаясь назадъ, захали въ освщенный садъ Сакса¹² и, обойдя этотъ садъ со свойственной этимъ увеселительнымъ мстамъ скукой, вышли оттуда черезъ 5 минутъ. Ты спрашиваешь, отчего я не вернусь раньше воскресенья?¹³ Завтра, ежели я кончу съ Катков[ымъ], четвергъ и пятницу я просижу въ парк, поправляя первую часть, к[оторую] я общалъ оставить имъ. Кром того, я желаю, и мн нужно, прочесть нсколько главъ историческихъ Погодину,¹⁴ Соболевскому,¹⁵ Самарину, Щебальскому.¹⁶ Завтра я поду собирать этихъ господъ. Еще нужно размнять или заложить билеты на 1000 р[ублей]. Впрочемъ, я нарочно пугаю тебя. Мн самому жить хочется, а безъ тебя мн не то что грустно, страшно, хотя и это бываетъ, но главное — я мертвый, не живой человкъ. И слишкомъ ужъ тебя люблю въ твоемъ отсутствіи. Такъ, что глупо. Прощай, милая, голубчикъ.

Непереписанное продолженіе Романа осталось дома или нтъ?¹⁷

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 65—67, причем приписка опущена. Датируется на основании слов письма: «сейчас, во вторник»; вторник приходился 20 июня 1867 г.

¹ Первое посланное С. А. Толстой письмо от 17 июня.

² Письмо от 18 июня, которое С. А. Толстая предполагала послать с А. М. Кузминским.

³ С. А. Толстая писала в письме от 18 июня: «Ничего я тебе о детях не написала, а они такие нынче были милые. Напал на них азарт, и они плясали, прыгали, юродствовали, и потешали всё общество до обеда. Особенно Таня умеет быть мила и смешна. Одно неприятно, что они немного покашливают, но это оттого, что завернул вдруг холод» (не опубликовано).

⁴ С. А. Толстая писала 18 июня: «Мы сейчас играли в бары, и было бы очень весело, если бы опять не Таня с Кузминским. Дела их всё хуже и хуже. Таня, бедная, даже плакала нынче очень горько, руки холодные, похоже на лихорадку, и вырвалось, таки, у ней, что Саша с ней груб, ничего тонкого понять не может, обращается с ней очень дурно; а по моему он ее не любит, и вообще любить не способен, и я на него зла, и он мне неприятен, и даже желаю от всей души, чтобы у них дело разошлось, хотя я знаю, что это просто убьет Таню. Но если он и женится на ней, из страха остаться подлецом, то тут счастия не будет, я в этом твердо уверена, и так грустно, тяжело и жалко Таню. А дело всё в том же, в чем вечно оно будет и что я вчера писала, — в любви..... Бары сначала шли весело, а потом Кузминский надулся, будто бы устал. Таня уже была сама не своя, убежала домой, ну уж и все скоро разошлись. Теперь Таня с Кузминским дуются друг на друга: Таня убитая, а Кузминский недовольный..... Таня уныло поигрывает Шумана мелодию, которую играла Долли [Дьякова], и со мной даже неестественно разговаривает, так ей, бедной, не хорошо и не весело. И невеста — опомниться не могу! Одному я радуюсь, что Саша тоже не весел, и может быть, у них еще уладится, и они помирятся, хотя, в сущности, и не ссорились».

⁵ В своих воспоминаниях Т. А. Кузминская воспроизводит разговор с Толстым, бывший между ними после отъезда Дьякова из Ясной поляны в июне 1867 г.: — «Таня, Дьяков говорил со мной о тебе... — Что же он говорил? — спросила я. — Разумеется всё хорошее. Говорил, как Долли любила тебя, как он знает тебя, и какая ты; говорил про самое тяжелое одиночество и просил меня написать, как ты смотришь на него? Конечно, ему неловко делать предложенье после трех месяцев потери жены. Отвечаешь ли ты ему тем же? Он советовался со мною, и я сказал ему: «торопись и переговори с ней. Мне кажется, что она возвращается к своей первой любви. Он просил, чтобы я написал ему, а говорить, недоговаривая настоящего, он не решается». Я молчала и не знала, что ответить. Мне было от всей души жаль Дмитрия Алексеевича. Жаль до боли, и я вспоминала предсмертные слова Долли — «Если бы я могла быть ему лучшим другом, не женой...» (III. стр. 138—139).

⁶ См. второе примечание к письму № 64.

⁷ Никаких распоряжений о коровах письма С. А. Толстой не содержат. Она пишет лишь о лошадях, — что вышла им дать хлеба (письмо от 17 июня) и о покупке лошади «Черномора» за 40 рублей (от 18 июня).

⁸ Василий Ермилов Зябрев (1826—1880), «честный и трезвый яснополянский крестьянин» (н. п. С. А).

⁹ Дочь Марьи Афанасьевны Арбузовой, сестра Сергея Петровича Арбузова, Матрена Петровна Арбузова.

¹⁰ «Живший в Ясной поляне дворовый. Тихий, честный, женатый на Варваре, дочери Николая, дядьки мальчиков Толстых» (н. п. С. А.).

¹¹ С. А. Толстая писала в письме от 18 июня: «Воображаю, как вы с Александром Николаевичем [Бибиковым] собираетесь вечером в Кремле и рассказываете друг другу похождения дня».

¹² М. Сакс держал оркестр. Его сад, впоследствии Тейсера, находился в Петровском парке. В объявлениях за 1867 г. значится, что концерты в б. саду Сакса происходят «во вновь устраиваемой ротонде».

¹³ В письме от 17 июня С. А. Толстая писала: «Лева, я тебя жду в субботу au plus tard [самое позднее]».

¹⁴ Михаил Петрович Погодин (1800—1875), историк и журналист. Знакомство Толстого с Погодиным состоялось в начале 1860-х гг. в связи с историческими работами Толстого. Сохранилось пять писем Толстого к Погодину за период с 1862 г. но 1872 г. В письме от октября 1864 г. Толстой благодарит Погодина за присылку книг и просит: «впредь не забывать меня, коли вам попадется под руку по этой части». Новейший исследователь творческой истории «Войны и мира» Б. М. Эйхенбаум пишет: «Исторические книги, рукописные материалы и беседы с Погодиным и Бартеневым должны были повлиять на Толстого и заставить его изменить первоначальный план, а отчасти и жанр романа» (Эйхенбаум «Лев Толстой» кн. 2. 1931, стр. 249—250).

¹⁵ Сергей Александрович Соболевский (1803—1870), библиограф, в молодости служил в Московском архиве иностранных дел; друг Пушкина.

¹⁶ Петр Карлович Щебальский (1810—1880), историк и публицист. С. С. Урусов писал Толстому от 12 декабря 1868 г. о Щебальском: «Этот новый тип нынешних историков прехладнокровно начал излагать свои (то есть, общие) мнения об истории по поводу вашего сочинения и ваших отзывов». Щебальский написал: «Война и мир соч. графа Л. Н. Толстого. М. 1868 I, II и III» («Русский вестник» 1868, LXXIII, № 1, стр. 300—320).

¹⁷ В своей автобиографии С. А. Толстая писала: «Перед отъездом из Ясной поляны он всегда оставлял мне работу переписыванья» («Начала» 1921, № 1, стр. 145).

67.

1867 г. Июня 21. Москва.

Нтъ, буду писать отдльно, чтобы писать свободнее. У меня два дня мигрень, и теперь, вечеромъ, едва проходитъ. Несмотря на то, я надлалъ много дла. Посл прізда Кузм[инскаго]¹ пріхалъ Самаринъ и задержалъ меня часа два; потомъ похалъ къ Бартеневу и окончательно ршилъ съ нимъ. Я даю 1000 р. впередъ; все изданіе будетъ стоить 4500. Изданіе будетъ готово въ Nоябр; въ Декабр я долженъ отдать 1100 р[ублей], въ феврал — остальные. Коректуры будутъ пересылаться ко мн и потомъ продерживаться Бартеневымъ. Оставить имъ надо въ Москв всю первую печатную часть и 5 листовъ изъ второй.² Чтобы сдлать это, мн нужно еще два дня, — minimum, и я раньше субботы³ выхать не могу. У Бартенева я просидлъ до 4-хъ, оттуда похалъ длать покупки и къ стыду своему захалъ къ Ржевскому,⁴ купилъ у него корову за 80 р. красоты необыкновенной. Оттуда похалъ къ Соболевскому въ клубъ, чтобы поговорить съ нимъ о книг, которая мн нужна; потомъ пріхалъ домой, все съ мигренью, и ничего не вши, пошелъ съ Лизой, Леночкой Кузм[инской]⁵ и Бибик[овымъ] въ театръ, такъ я ни на что боле не способенъ. Оттуда въ 10 пришелъ домой, полъ размазни и⁶ засыпаю. Телеграмму я послалъ.⁷ Саша Кузм[инскій] ни сестр, ни А[ндрею] Е[встафьевичу], ни Лиз ничего еще не сказалъ отъ какого то конфуза, к[оторый] обуреваетъ его. Я съ нимъ пытался откровенно объясниться, въ чемъ его недоразумніе съ Таней, и онъ хочетъ, и какъ то робетъ или не можетъ, и не хочетъ сказать.⁸ Все уладится, очень молодо, только жалко, что они съ Таней не объяснились передъ отъздомъ. А то ему тяжело. Впрочемъ, онъ нынче замученный и сонный.

Прощай, душенька я и не говорю о томъ, какъ мн несносна здсь и тянетъ домой. Нечего разчувствоваться, надо дйствовать. Завтра и Захарьинъ, и контрактъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликована по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 67—68. Датируется на основании последних слов письма: «завтра и Захарьин, и контракт». Совещание с Бартеневым об условиях издания описано Толстым в следующем письме от 22 июня 1867 г.

¹ Т. А. Кузминская вспоминала: «Я получила записку от Кузминского: «Еду в Москву по делам» и больше ни слова» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», III, стр. 141).