Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны
Шрифт:
О человеке и о болезнях лакированные брошюры говорили так же, как говорят в мастерской о ремонте, например, телевизора: кинескоп — столько-то, замена ламп — столько-то, пайка, настройка…
Мистер Ар… хорошо понимал жесткую холодность прейскуранта и поспешил объяснить, что есть в Америке способы уменьшить «силу удара, под который человек попадает в то время, когда ему следовало бы протянуть руку помощи». Мистер Ар… говорил о страховках, о бесплатных госпиталях, о благотворительности … Мы слушали его вежливо, записывали, задавали вопросы… А потом обе стороны замолчали. Закурили. Коснулись немедицинских тем. И вдруг человек, охранявший интересы денежной медицины, пожаловался на печень и сказал нечто противоположное тому,
— А вообще не дай бог в Америке заболеть… Врачей у нас очень боятся. Знаете, о чем просят чаще всего, когда болезнь прихватит прямо на улице?.. «Не везите в госпиталь».
Почему разговор пошел по запретному в этой комнате руслу? Потому ли, что журналисты убрали блокноты, или у мистера Ар… печень сильно шалила в тот день, или еще что-нибудь тому способствовало? Особенных откровений в словах уставшего лысоватого человека, правда, и не было. Но степень риска, на которую шел маленький служащий в приливе неожиданной откровенности, мы понимали и потому не считали вправе его поощрять. Мы просто слушали.
— Я сказал вам: есть лечение бесплатное. Но туда не отправят, если узнают, что есть чем платить. Да и сам человек страшится бесплатной лечебницы. Бесплатная — это не просто очень плохая лечебница. Попал в бесплатную — это значит кончился человек! Америка любит здоровых и обеспеченных. Потерял здоровье, кончается все: работа, кредит, друзья… Доктор Спок, который, по-моему, зря подался в политику, знаете, почему известен в каждой семье?.. Он дал матерям простую понятную книгу о том, как лечить ребятишек, не обращаясь к врачам…
Знаете, сколько в год загребает тот, который вас сюда отослал?.. Тридцать тысяч! Все они связаны вот как! — мистер Ар… соединил пальцы двух рук. — Я-то знаю.
Опять закурили. Пауза охладила мистера Ара… Он постучал по столу железкой скоросшивателя. Поднялся. Кусочком прозрачной ленты подклеил к стенке слегка отставший плакат, на котором к маме и папе по зеленой лужайке бежала крепкая девочка. Мы поняли: пора прощаться.
От выстрела до выстрела…
В багаже из Москвы у нас была вещь, в путешествии очень нужная. Но ее, скрепя сердце, в Вашингтоне пришлось отложить. Фоторужье…
Это телеобъектив с фотокамерой, оборудованной для удобства прикладом, и с пусковым механизмом. Этой штукой снимают все, к чему трудно приблизиться: зверей, птиц и людей, если не хочешь беспокоить близким присутствием. Владелец ружья не раз убеждался в удобствах этой, правда, немного громоздкой системы. Но в Вашингтоне, как только ее увидели, в один голос сказали: «С ума сошел! Тебя кокнут, не успеешь даже поднять эту штуку. В порядке самозащиты кокнут…» Прислушаться было к чему. Владелец фоторужья вдруг особенно ясно увидел: инструмент очень сильно напоминал хороший боевой автомат. По инерции он немного артачился: «Я с этой штукой десять лет езжу…»
Но спор разрешил сильный неожиданный аргумент. В момент укладки дорожного снаряжения в комнату вбежал младший Стрельников:
— Папа, опять стреляли!
Мы кинулись к телевизору. Пожилой комментатор, не скрывая волнения, говорил: «Только что на предвыборном митинге в городе Лорел стреляли в губернатора Алабамы Уоллеса…»
Журналисты в Америке очень оперативны.
Тотчас же мы увидели митинг в торговом центре, говорящего губернатора, сумятицу. И вот уже кандидат в президенты распростерт на земле. Крупным планом искаженное болью лицо. И еще лицо крупно, тоже искаженное болью — полицейские избивают белокурого парня. Мгновение выстрела было коротким. Обычный ход киноленты делал его почти незаметным. Но техника может все! Нужные кадры остановили, увеличили до предела. И вот мы видим руку с поднятым пистолетом. Видим Уоллеса, глотнувшего воздух открытым ртом. Телекомпания, счастливая обладательница сенсационной пленки, показала
Зачем? На этот вопрос уже в тюрьме 20-летний Артур Бремер ответил спокойно: «Теперь хоть что-то в жизни я сделал…»
В который раз Америка содрогнулась. Телевидение и газеты в эти дни вели счет «знаменитым» убийствам. Вспомнили братьев Кеннеди, Мартина Лютера Кинга… Теперь Уоллес.
А завтра? Заглянули назад поглубже: оказалось, стрелять президентов в Америке — дело обычное, традиционное. Покушались на Рузвельта, с галерки конгресса стреляли в Трумена. Президент Уильям Мак-Кинли в 1901 году был застрелен в упор. Стрелял человек, которому президент протягивал руку, здороваясь. Говорили газеты о Линкольне… За сто лет с 1865 года каждого третьего президента Соединенных Штатов покушались убить. И каждый пятый убит. Газеты гадали, как лучше сберечь политических лидеров. Вывод такой. Время рукопожатий и открытых общений с людьми окончилось. Если на митинг пускать даже одних полицейских и одетую в штатское платье охрану — гарантии безопасности все равно нет. Остается одно лишь средство общения — телевидение.
Но в эти дни говорили не только о крупных личностях. Напомнили об убийствах ежедневных
Торговый прилавок в городе Санта-Фе.
Эту сцену по телевидению видела вся Америка. Руби стреляет в Освальда…
и ежечасных. Ограбления, месть, расистская ненависть, подозрительность, конкуренция, убийства из желания просто убить, убийства, чтобы прославиться, убийства из-за привычки к убийствам. Мотивов много. Примеров тоже.
Сопляк по имени Роберт Смит в аризонском городке Меса из пистолета, подаренного родителями ко дню рождения, убил в парикмахерской пятерых сразу: трех девушек, мать и ребенка. Мотивы? Хотел прославиться. Он добровольно (пишут: «с улыбкой») отдал пистолет полицейским — «Все газеты теперь об этом напишут».
В Чикаго бывший моряк Ричард Спек убил восемь медицинских сестер. В столице Техаса Остине морской пехотинец Чарльз Уитмен с башни университета щелкал людей на площади, как воробьев, — 14 раненых, 40 убитых…
У дома писателя, автора детективных романов Джесса Форда (поселок Хамболдт в штате Теннесси) остановился автомобиль. Писатель вышел и выстрелил. И убил невинного человека.
Мотив? «У меня было подозрение, что хотят застрелить сына…»
Показывая время от времени лежащего в постели Уоллеса (тот мучительно улыбался: «Я продолжаю борьбу»), телевидение и газеты так и сяк обсуждали проблему. Назывались не только убийства, но и множество преступлений, совершенных под прикрытием пистолета. «В парке под Вашингтоном жену изнасиловали на глазах привязанного к дереву мужа». «Действует «Клуб 12-ти». В него принимаются те, кого грабили не менее двенадцати раз». Нашли рекорд: в Балтиморе живет человек, лавчонку которого грабили сорок раз. И тут же, почти со смешком, под заголовком «Не повезло» свежая новость.