Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны

Василий Михайлович Песков много ездил по нашей стране, дважды был в Африке, в странах Индокитая, не раз летал в Антарктиду. Непременно раз в год бывал на родине под Воронежем, где есть уникальный заповедник, описанный им многократно.

Но одним из главных путешествий своей жизни считал поездки по Америке, как по центральным штатам, так и по «особому» — Аляске. Две его книги из десятка, написанных Песковым, просто посвящены им.

В этом

В поездку через весь североамериканский континент с ним отправился Борис Стрельников, тоже известнейший в семидесятые годы прошлого века журналист, а помогал им собкор «Комсомолки» в Нюю-Йорке Анатолий Манаков.

Стрельников родился в 1923 году на Волге, в детстве жил в Сибири и на Северном Кавказе. Воевал, был ранен. Позже учился в центральной комсомольской школе. Это по тем временам было круто. Комсомольская элита. Работу журналиста начинал тоже в «Комсомольской правде», а когда они с Песковым путешествовали по Америке, был уже специальным корреспондентом «Правды» в США. Он написал несколько книг о жизни в Штатах, кстати, до сих пор они читаются с интересом.

Вообще родоначальниками таких поездок через весь американский континент были легендарные авторы «12 стульев» и «Золотого теленка» Илья Ильф и Евгений Петров. Вчетвером (оба автора и супруги Адамс из Нью-Йорка) на приобретенном новеньком «Форде» благородного мышиного цвета в конце 1935 — начале 1936 годов пересекли Америку от Атлантики до Тихого океана и обратно в течение двух месяцев. Тогда они написали книгу «Одноэтажная Америка».

В 1969 году Борис Стрельников с коллегой по газете «Правда» Ильей Шатуновским повторили маршрут Ильфа и Петрова, написав книгу «Америка — справа и слева».

Так что поездка Пескова в 1972 году была как бы «третьим» выходом на орбиту. Но если учесть, что в те годы и в Болгарию-то съездить было сложно, такое путешествие для читателей «Комсомолки» было открытием неведомых земель.

То была другая жизнь — с прекрасными дорогами, уличными телефонами, с которых можно было звонить в любую точку мира, бесконечными рекламными щитами, домами на колесах, магазинами, где было все… И так далее, так далее, так далее…

Ну и с уникальной американской природой, конечно. Как бы мог Василий Михайлович о ней не рассказать! Секвойи, каньоны, Ниагарский водопад. В СССР об этом могли только почитать.

Песков много фотографировал. И хотя под всеми публикациями стоит фраза «Фото авторов», это в основном дань уважения Василия Михайловича Борису Стрельникову, товарищу по жизни и путешествию.

Однако главное, к чему внимательно присматривался Песков, — это все-таки американцы с их образом жизни Они всегда нам были интересны, как интересны и сегодня при не самых дружественных отношениях.

Вот как рассказал о том, почему мы так интересны друг другу, сам Василий Михайлович:

«…За далью даль… Это чувство земли, чувство пространства, это погоня за убегающим горизонтом. Нас, знающих землю от Балтики до Камчатки, простором не удивишь. И все же первое, что надо сказать об Америке: огромное пространство! Самолет не способен родить это чувство, а машина рождает. День за днем, день за днем…

Пространства земли, рельеф, климат на характер людей влияют очень заметно. Полетите из Одессы в Эстонию — вы поразитесь различию темперамента. Итальянскую говорливость сменит скандинавская сдержанность, почти холодность.

Надо полагать, именно тут кроется «сходство в характерах русских и американцев», о котором очень охотно говорят те и другие. И каждая сторона находит, пожалуй, что-то лестное в этой похожести. Великий американец Уитмен прямо говорил, что сходство — это суть влияния пространств, которые надо обжить, принося жертвы и празднуя победы. Общение с американцами, знакомство с географией, историей и житейские наблюдения эту мысль подтверждают. Но у сходства есть, конечно, границы. Скажем больше, при близком знакомстве видишь, как внешнее сходство характеров заслоняют различия глубокие и серьезные.

В наше время первородное влияние земли на людей сокращается. Люди вырастают среди людей, а эта среда «там» и «у нас» совершенно различна».

Ну что же, садитесь поудобнее, открывайте очередной том собрания сочинений Василия Пескова.

Поехали!..

Андрей Дятлов,

заместитель главного редактора «Комсомольской правды».

(Окно в природу)

Мешок писем — таков отклик на предложение (2 октября 71-го года) назвать «вашу любимую птицу». И вот, как было условлено, под Новый год подводим итоги.

«Мне очень понравилась эта затея, — пишет Василий Шиворин (Тамбов). — Два вечера всей семьей у стола мы вспоминали всех птиц, каких знали, вспомнили, как они выглядят, где водятся, какие повадки имеют, чем полезны для человека. Вспомнили разные случаи. Поспорили (симпатии не у всех одинаковы). Получилась какая-то очень интересная игра. Она принесла в наш дом необычную радость». Есть письма смешные, трогательные, официальные.

Вот, например, что пишет Толя Соколов (Москва): «Заявление. Я ученик 5-го класса и очень желаю быть в числе избирателей птиц.

Предлагаю дятла. Почему? Кругом много всего строят. И дятел тоже как бы строитель: долбит и долбит. Я очень люблю долго глядеть на эту птицу».

Критерий выбора… Подход самый разный. Люди с практической жилкой считают, что наибольшее уважение человека заслужила обычная курица. «Каждому деревенскому дому известна… Куриная ножка и яичница на столе, перья в подушке. А посмотрите, как трогательно водит за собой цыпляток наседка». На другом полюсе — поборники красоты. Сорока, удод, свиристель, щегол, иволга имеют достаточно много поклонников, хотя и без претензий считать этих птиц эмблемой. Еще одну группу «избирателей» составляют те, кто красоту связывает с образом птицы в народном фольклоре, в поэзии, песнях, с традиционным к ней уважением. И потому много раз названы лебедь и журавли.

Но журавлей и лебедей видят теперь немногие. А любим мы больше то, что чаще видим и слышим. И, возможно, по этой причине поразительно большое число голосов «во всех округах» собрал обычный серенький воробей. Называют его, как правило, с оговоркой: «Я понимаю, для птичьего герба вряд ли он подойдет, но очень его люблю». За что же любят плутоватого и в самом деле симпатичного воробья? Ну, во-первых, за то, что он всегда с нами — зимой и летом. «Жизнерадостен в холод, когда некому тебя утешить, он тут, рядом, сидит нахохлившись — делит с тобой невзгоды». «Умен, понятлив, даже хитер и в то же время доверчив — селится прямо под крышей».