Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

197. Новый журнал. 1957. №49. С.107.

199. Новый журнал. 1958. №52. С.48.

201. Новый журнал. 1958. №55. С.107.

206. Грани. 1958. №37. С.116–117. С датировкой 1957–1958.

207. Грани. 1958. №37. С.115.

213. Грани. 1958. №37. С.116.

214. Грани. 1956. №31. С.51. С разночтением в предпоследней строке: «Нажать курок». Изменение было внесено Кленовским после того, как Ю.Терапиано в отзыве на журнальную подборку усомнился в правильности выражения «нажать курок» (Терапиано Ю. «Грани», выпуск 31-й // Русская мысль. 1957. 12 января. №1003. С.4–5).

218. Новый

журнал. 1957. №49. С.107.

Уходящие паруса (1962)

О подготовке нового сборника стихов в переписке со своими друзьями Кленовский начал упоминать уже на следующий год после «Прикосновения». 31 декабря 1960 года он с удовлетворением сообщил Шаховскому: «Мне в этом году пишется, и стихов почти уже хватает для нового сборника. Если мои заокеанские друзья, заимообразно финансировавшие издание всех моих предыдущих книг, придут мне и этот раз на помощь - возможно, что в 1961 году смогу издать новый сборник» (Переписка с Кленовским. С.108–109).

Через полгода Кленовский определился со сроками и 10 июня 1961 года писал Маркову: «Думаю к Рождеству издать новый сборник. Стихов для него и притом с отбором (с моей точки зрения, конечно) достаточно. Деньги на это дело опять дают заимообразно мои друзья. Но беспокоит меня вопрос распространения книги, чрезвычайно для меня важный, ибо “меценаты” мои - люди весьма слабого достатка и нужно побыстрее вернуть им долг» (Письма Кленовского Маркову. С.681).

В начале 1962 года был отпечатан тираж и разосланы экземпляры. 28 февраля 1962 года Шаховской, получив экземпляр, написал автору: «Последняя Ваша книга еще прекрасный шаг Вашей поэзии» (Переписка с Кленовским. С.119). Сам Кленовский в ответном письме от 10 марта 1962 г. так оценил сборник: «Мои “Уходящие паруса” - книга сомнений, догадок, колебаний, мгновений просветления и мгновений помрачения (может быть, и заблуждения - не упорствую). Но, вероятно, всем этим сочетанием она человечна и (как я вижу из многочисленных на нее откликов) глубже и вернее трогает сердца, чем иные благостные песнопения, а тем паче, поучения. Те для “своих”, для "твердых" в вере, мои стихи для всякого. Кое-кто писал мне, что даже горькие мои стихи утешают, что вообще стихи этой книги помогают не только жить, но и умереть. Все это позволяет мне думать, что книга моя не таит в себе дурного начала» (Там же. С.122).

Отклики на сборник и впрямь были восторженные.

В.Завалишин в своей рецензии привел отзыв «ученого из СССР»: «Поэзия Кленовского есть чудом сохраненное отражение Петербурга былых времен. У Кленовского летаргический талант. Он заставляет нас верить в реальность исчезнувшего и умершего». От себя Завалишин добавил: «Кленовский, сохраняя поэтическую технику предреволюционных акмеистов, продолжал с исключительной тщательностью шлифовать ее и благодаря этому - в ряде случаев - ее обновил. <…> В чем Кленовский сходен с поздними акмеистами, так это в том, что духовный строй “Уходящих парусов” обнаруживает те же черты примиренности с символизмом. <…> Что особенно хорошо в этом замечательном сборнике, так это романтизм, освещенный отсветами, таинственным звоном нездешнего» (Завалишин Вяч. Новый сборник Д.Кленовского // Новое русское слово. 1962. 27 февраля).

Л.Ржевский свою рецензию также начал с одного из таких устных откликов рядовых читателей: «“Я просто в священном восторге от последней книги Кленовского, - писала мне недавно вдова одного эмигрантского беллетриста.
– Прочтя, дней десять бродила, как во сне… Меня очаровало содержание”.

Завидный отзыв! Я показал его знакомому поэту.

– Да, - сказал он, не без легкого скепсиса в голосе, - у Кленовского много восторженных почитателей, потому что стихи его очень доступны.

Я поблагодарил его мысленно за тему. В самом деле: Д.Кленовского очень читают. И, видимо, не только в эмиграции <…> Доступность, конечно, не синоним художественности, но “недоступность” - еще в меньшей мере. <…>

в стихотворениях Кленовского доступна прежде всего подкупающая гармония мысли и поэтического тепла <…> “След жизни”, “Навстречу небу”, “Неуловимый спутник”, “Прикосновение”... Внутренняя поэтическая тема Кленовского выступает уже из одних заголовков этих четырех выпущенных им в эмиграции сборников. “Уходящие паруса”, сборник, о котором идет речь, - продолжение этой темы. Не называю ее потому, что она столь же хорошо ощутима, сколь плохо укладывается в прозаические слова. В поэтические - дело иное. <…>

Мотив Неотвратимого - один из сквозных мотивов сборника, тонкой, без нажима, гармонической инструментовки. <…> И ощущение Времени?– некий, как уже было сказано, почти на слух уловимый фон. <…> Не знаю, как ценители недоступного, но ценители подлинного в поэзии мимо этого не пройдут. Как и мимо другого прекрасного в книжке» (Мосты. 1963. №10. С.416–418).

Я.Н.Горбов в своем отзыве также подчеркнул важность темы времени в творчестве Кленовского, отметив мотив неотвратимостии нежелание смириться с неотвратимым. Больше всего его восхитило в поэзии Кленовского то, что «о главном говорится в стихах так великолепно простых, что почти это страничка из записной книжки» (Горбов Я.Н. Литературные заметки // Возрождение. 1962. №124. С.141–147).

Ю.К.Терапиано счел, что «шестая книга стихотворений Д.Кленовского и пятая, изданная им в эмиграции, в основном является продолжением прежней творческой линии этого поэта и не вносит никаких изменений и неожиданностей в наше представление о его поэзии <…> Читая его новый сборник, как-то еще яснее, чем прежде, видишь три главных "ноты" в его поэзии, которые, сосуществуя и порой взаимопроникая одна другую, составляют ее основную тональность. Назовем их символически: 1) “Рассуждающая поэзия”; 2) “Некрополь” (воспоминания, память о прошлом) и 3) “Прорывы”» (Терапиано Ю. Новые книги // Русская мысль. 1962. 28 июля. №1870. С.6–7).

220. Новый журнал. 1961. №63. С.83.

221. Мосты. 1960. №5. С.5. Фра Беато– Фра Беато Анджелико (fra Beato Angelico), в миру Гвидо ди Пьеро (Guido di Piero; ок. 1400–1455), итальянский живописец флорентийской школы, монах-доминиканец (под именем Фра Джованни да Фьезоле; fra Giovanni da Fiesole), настоятель монастыря Сан Марко во Флоренции. Перед тем как взять в руки кисть, молился и не мог писать Распятие без слез. После смерти его стали называть Беато (Блаженный), несмотря на то, что этот статус не был официально признан за ним церковью.

222. Новый журнал. 1960. №61. С.64.

223. Новый журнал. 1960. №61. С.63.

224. Воздушные пути. 1960. №1. С.258.

225. Мосты. 1959. №3. С.53. С измененной заглавной строкой: «Когда мой ангел на плечо...». Подборка стихов в альманахе настолько пришлась по вкусу В.Завалишину, что он посвятил ей отдельный (заключительный) раздел в обзорной статье об эмигрантской поэзии: «В третьей книжке “Мостов” помещены новые стихотворения Дмитрия Кленовского. Мимо этих стихов нельзя пройти - слова действуют как музыка - и горестная, и в то же время умиротворенная. Самая совершенная техника - та, совершенства которой не замечаешь» (Завалишин Вяч. Поэзия этих дней (Из записной книжки) // Новое русское слово. 1960. 27 марта).

226. Новый журнал. 1960. №61. С.65. «миллиарды лет скитаясь с нею»– Эта строчка вызвала протест у Шаховского, написавшего Кленовскому: «Грустно, конечно, было мне читать рефрены о том, что мы “миллиарды лет скитаемся” со своей душой. Это языческое антропософско-теософическое марево (или, лучше сказать, космический кошмар) так далеко от драгоценнейшего кристалла Истины логоса жизни нашей. Господь да простит Вам эту измену Кротчайшей, но Огненной Истине Христовой» (Переписка с Кленовским. С.119).