Полное собрание стихотворений
Шрифт:
КАНЦОНА
О, водопады Aluojа -
Пятиуступная стремнина,
Пленительные падуны!
Паденье ваше – удалое!
Вы, кем овлажнена ложбина,
Вы, кто над скалами звучны,-
Краса эстийской стороны,-
Я вас пою, о водопады
Реки извилистой и бурной,
В орешник, в густоте сумбурной
Запрятанные! Край прохлады
В полдневный изумрудный зной,
Отныне вы воспеты мной!
Aluoja
ДВА
От Aluojа до Pь hajф gi
Нет ни вершка:
Одна с другой сомкнулись в беге
С рекой река.
Какой он быстрый! какой он шустрый
Хрусталь – приток!
А при слияньи, в затоне, грустный
Речной цветок.
Он в Pь hajф gi иль в Aluoja
Узнаешь, как
Когда ни доброе и ни злое,
А просто так!
Ведь влага – влагой, река – рекою,
Водой – вода.
Так наше чувство – призыв к покою,-
Цветет всегда.
Оно твое ли? оно мое ли?
Никто того
Из нас не знает. Но нет в том боли,-
Лишь торжество.
АЛАЯ МОНАХИНЯ
Алая монахиня.
Очи – изумруд.
Дерзость в них и ласковость.
Нрав капризен. Крут.
Льдяная. Надменная.
Едкая. Кому,
Богу или Дьяволу,-
Служит – не пойму.
Нежно-милосердная.
Жестока и зла.
Сколько душ погублено!
Сколько душ спасла!
Помолись за грешника,
С чистым согреши…
О, душа безгранная,
Дева без души!
ЛЮБОВЬ – ЖЕРТВА
И есть любовь, но жертвы нет.
Слова без песен есть, и песни
Без слов, но вот что улови:
Любви без жертвы нет, и если
Нет жертвы, значит – нет любви.
Любовь и жертва, вы – синоним,
И тождественны вы во всем:
Когда любовь мы окороним,
Мы Богу жертву принесем.
Любовь светла и жертва тоже:
Ведь жертвы вынужденной нет.
И-а всем, что с принужденьем схоже,
Лежит клеймо, позор, запрет.
Любви без жертвы не бывает.
Неизменимо, вновь и вновь,
Упорно сердце повторяет:
Любовь без жертвы – не любовь!
Tartu (Dorpat)
KEVADE
Проворная, просторная бежала по весне вода.
Ты, черная, позорная зима-мертвунья, сгинь.
Амурная, задорная, шалила дева Кеvаde.
Лазорно-иллюзорная, сияла небосинь.
Узорная, озерная трава на пряже невода.
Минорная подгорная растительность болот.
Фаворная, вся флерная смеюнья-струнья Kevade.
Упорная бесспорная забота от работ.
СОНЕТ
Мы с ней идем над морем вдоль откоса:
Лазурен штиль в лучистом серебре,
И вкус прессованного абрикоса
Таит шиповник прелый на горе.
Студеный день склоняется к заре.
Четвертый солнца час прищурен косо.
Щетиною засохшего покоса
Мы с ней идем над морем в октябре.
Мучительно представить город нам,-
Ведь он нанес удар тем самым снам,
Которыми у моря мы томимы.
Но не могли забыть его совсем:
Еще вчера мы были в нем, – меж тем,
Как с нашим морем часто разлучимы.
Valaste 21.Х
ПОЭЗА ВЛИЯНИЙ
CRЙ ME D'EPINNE VINETE
Соловьи поют сиреньи мотивы
Из бокалов зеленых весны,
И гудящие локомотивы
На ажуре весны так грузны…
Вся весна соловьится, пьянея,
Как и я, как и ты, как и все.
И у жертвенника Гименея
Мир, брачуясь, приникнул к росе…
На душе так светло соловьисто,-
Вся она – аромат, звон и свист!
И от этого вешнего свиста
Соловьится сирень – аметист…
Jв rve
ВЕЧЕРОВАЯ
Серебряно – зелено – голубою
Луною
Освещен ноябрьский снег.
В тиши, в глуши заброшен я с тобою.
Со мною
Ты, чарунья нежных нег.
Ночь так тиха, как тихи ночи моря
Без бури.
Лунно-лучезарен лед.
Мир бьется в политической уморе,
Понурив
Свой когда-то гордый лет.
Нам дела нет до чуждого нам мира -
Кошмара
Зла враждующих людей.
Лишь лунные лучи поют, как лира.
В них – чара,
Символ в них любви моей.
TUU И JUKKU
T"U U И JUKKU
Ть u ночью внемлет стуку:
Тук-тук-тук.
– “Это ты, мой милый Jukku,
Верный друг?
Это ты, невоплотимый?
Дон ли, Ганг
Ты покинул для любимой?
Иль ты – Ванг?
Vang и Jukku! вас ведь двое…
Общий лик…
В нем единство роковое:
Вечный миг”.-
Протянула Ть u руку
И окно
Распахнула настежь: Jukku
Нет давно.
Да и был ли? Сыро. Бело.
Стынет сон.
Где-то тьма и мирабелла.
Где-то он.
Существует все же Jukku
Где-то там.
Vang к окну приносит муку
По ночам.
И рыдает без слезинок:
“Я – не он”.
Помысл Tь u в глушь тропинок
Устремлен.
И целуя Vang'a в губы
Чрез окно,
Ть u шепчет: “Пьют инкубы