Полнолуние
Шрифт:
Фантазии Платова прервал стук в дверь. В кабинет ворвался запыхавшийся Треухов.
– Фу! Извиняюсь. Думал, Божко у вас…
– Он с опергруппой, наверное, уехал, а что случилось?
– Не уезжал, – Глеб рухнул на стул. – Кабинет даже не запирал. Где-то по управлению ходит. Случилось, так уж случилось. Я, Иван Александрович, свидетеля отыскал, который маньяка видел. Он в обмен на информацию защиты у меня просил, хотел в камере отсидеться…
Божко закрыл дверь кабинета начальника УВД, проклиная день и час, когда сцепился с журналистом.
Короче говоря, неприятностей у Артема было выше крыши, а охота заниматься делами отсутствовала напрочь. Он решил заглянуть к Платову и уломать его на распитие бутылочки чего-нибудь покрепче, запереться в кабинете и от души нажаловаться Ивану на журналистов, маньяков и самую поганую из всех работ на планете.
Божко уже собирался открыть дверь кабинета зонального участкового, но замер, услышав встревоженный голос Треухова.
– Не уберег я Кузьмичева. Не мог предположить, что Учитель так быстро сможет до него добраться. Эта тварь ведет себя так, будто…
– Кому ты называл фамилию своего свидетеля? – спросил Платов.
– Никому! Я что: дурак? Только…
Дожидаться окончания фразы Артем не стал. С трудом подавляя в себе желание побежать, он свернул к лестнице и спустился на первый этаж.
– Товарищ капитан! – окликнули его из дежурки. – Сейчас к вам доставят…
– Понял! – отмахнулся Божко. – Пусть доставляют!
Выйдя за ворота управления, он осмотрелся по сторонам, остановил первую из проезжавших мимо машин, уселся на переднее сиденье.
– Вам куда? – водитель взглянул на капитана. – Я в центр еду.
– А мне за город! – рявкнул Божко. – Хочу свежим воздухом подышать. Понял?
– Понял…
– Тогда дави на газ!
Платов и Треухов встретили подчиненных Артема на крыльце. Иван хмуро взглянул на заплаканную девушку и растерянного мужчину, которых сыщики притащили с собой.
– Кто такие, сержант?
– Секретарша убитого редактора и поэт, побывавший у Трубочки незадолго до его гибели.
– Меня фамилия Гладун, – выступил вперед Матвей. – Но я вовсе не поэт, а инспектор отдела социальной защиты облисполкома.
– А по редакциям, зачем шляетесь, господин инспектор?
– Ну, в общем… Думал, что мои стихи в журнале опубликуют.
– Значит все-таки поэт? – обращаясь скорее к самому себе, проронил Платов. – У нас тоже один поэт завелся… Отпустите их, ребятки. Вызовем, если понадобятся.
– Как отпустить? Их товарищ капитан допросить должен, а уж потом решить…
Иван и Глеб переглянулись.
– Допросит, – заверил сержанта Платов. – Обязательно допросит, только позже. Нет сейчас твоего начальника сержант. Уехал он по срочному делу.
– Я могу идти? – спросил Гладун, демонстративно обращаясь не к конвоирам, а к Платову.
– Конечно. Только, пожалуйста, не уезжайте из города и звоните, если вспомните что-то необычное в поведении
– Рад буду помочь. Если конечно смогу.
Внеплановая смерть мужа доставила Юле множество хлопот. Поминутно звонили те, кто хотел поддержать осиротевшую риэлтершу, а заодно оценить степень ее растерянности от столь экстравагантного ухода Олега со сцены.
В конце концов, новоиспеченная вдова принялась отодвигать диван.
– Решила начать распродажу мебели? – съязвил Платов.
– Не-а! Хочу до телефонной розетки добраться. Может, не стоит возиться с диваном, а просто перерезать шнур ножницами?
– Лучше всего грохнуть телефон о стену, но тогда соболезнующие начнут вламываться в дверь.
Юля с улыбкой посмотрела на Ивана, который, устроившись в кресле, перелистывал книгу.
– Капитан! С вашей стороны большое свинство напроситься в гости к безутешной вдове и вместо того, чтобы изо всех сил выражать ей сочувствие, спокойно читать книгу. Вы стали увлекаться литературой для старшего школьного возраста?
– Извини, подружка! – Платов положил книгу на журнальный столик и усадил Юлю к себе на колени. – Просто в моей скромной библиотеке есть только одно произведение Роберта Стивенсона: донельзя истрепавшийся томик «Острова сокровищ».
– Это первые признаки старости, Ваня. Сначала ты начинаешь перечитывать приключения одноногого пирата с попугаем на плече, потом тебе начинают сниться пиастры и охраняющие их скелеты, а все заканчивается тем, что в просторечье называют впадением в детство или маразмом. Берегись, капитан!
– Смею надеяться, что маразм мне пока не грозит, – пальцы Платова теребили край короткого халатика Сизовой. – По крайней мере, пока рядом находится столь жизнерадостное существо, как ты. А что касается книги…
Раздался телефонный звонок. Юля недовольно хмыкнула и сняла трубку.
– Привет, Николаша. Нет, пока не решила. Сообщу, когда дозрею. Пока!
– С кем это ты так круто? – Иван вновь усадил подругу к себе на колени. – И до чего собираешься дозреть?
– До дележки наследства покойного муженька. Я ведь не просто вдова, а довольно состоятельная вдова. Как думаешь, стоит мне заниматься риэлтерской деятельностью или лучше послать все к чертовой матери и продать свой пай партнеру Олега?
– Тут я тебе не советчик. К тому же голова сейчас забита совершенно другим.
– И чем же забита твоя рыжая башка? Ага! Наверное, тем, как затащить меня в постель? Так нет ничего проще! У этого халатика, капитан нет пуговиц и «молнии», а есть только узкий поясок! Дерни за веревочку, и ты сразу забудешь о пиратских кладах!
– И когда ж ты угомонишься?
– Только после того, как ты перестанешь реагировать на близость моего гибкого, горячего, обнаженного тела!
– Юля…
– Иван…