Полометь - как не нужно на нее ходить (путевые заметки)
Шрифт:
Татьяна Платонова.
ПОЛОМЕТЬ: КАК НЕ НУЖНО НА НЕЕ ХОДИТЬ
Попытка воссоздания картины происходящего с 29 апреля по 2 мая 1999
Состав
"Таймень" - не самая неподходящая байда для того, чтобы ходить по Поломети:
Мика - капитан, он же - ответственный за создание чрезвычайных ситуаций (берег поджечь, чтобы все потом тушили, или что-нибудь столь же веселое), он же - в мирное время костровой, он же украшает места стоянок крестами (зачем? Не знаю...).
Жэка - матрос (на которого обзавидовался мой капитан, вечно ставя его в пример), он же - ответственный за социальное обеспечение, короче, Завхоз, он же - руки команды, терпеливо зашивавшие следующего героя
"RZ-85", старше каждого из нас лет на пять,
Ру - Адмирал и этим все сказано, он же мой капитан
Лесь, то есть я и есть, я же - Татьяна Львовна, я же - народ, группа поддержки и добрый доктор, от которого Мика почему-то бегал с криком "Не подходи!", если мне приходило в голову кого-нибудь помазать йодом и зеленкой - на выбор. Ру и Жэка мужественно руки подставляли. Я же обеспечиваю уют в палатке. Я же все это пишу, хотя изначально собирался Мика
29 апреля
Пересилив себя и не пытаясь изобрести что-нибудь весьма самобытное, свойственное только нам, заранее (!) купили билеты на 16-й поезд Москва-Мурманск до Бологого. (Для тех, кто не читал предыдущих отчетов: отправление в 0.28, в Бологое прибывает в половину пятого, до станции Дворец (говорят, ударение на "О") идет в 5.52 кукушонок Бологое-Дно.) Ехали с виртуальным товарищем - в последний момент пятый член команды решил, что он заболел. На этой полке поселились рюкзаки. Обалдевшие от нашей самоотверженности проводники не пытались возражать. Провожаемые прогнозом погоды вышли в еще теплом Бологом. Как раз успели разжиться в буфете кипяточком и ежегодными булочками. Завтракали в свежеподанном поезде, не дожидаясь отправления. Обнаружили, что забыли карту. Обнаружили, что не забыли карты. Еще раньше, ночью в мурманском нашли отсутствие соли, которую теперь успешно отсыпали у ребят, ехавших на Шлину. Впоследствии обнаружится, что забыли мы гораздо больше...
Станция Дворец - место колоритное. Местные жители необременительно общительны, слегка выбриты и соответственно пьяны (в 8 утра). По речке, протекающей прямо за крошечным зданием вокзала, несет острова пены. Радостно пугая друг друга, зафрахтовали "Москвич" до деревни Ельники, вняв советам предыдущих описаний. Дяденька - судя по всему, из местных интеллигентов поддерживая разговор, расхваливал речку и вспоминал о тех, кто проходил ее до нас. Пару раз упомянул бобров (ой!):
– Однажды бобры плотину выстроили практически на виду, как им это в голову пришло - не понимаю.
Еще не проснувшийся Адмирал решил прокомментировать то, что услышал:
– Если по литре выжрать - и не такое сделаешь!
Дяденька переваривал новые сведения об образе жизни бобров полминуты, пока общими усилиями его и Адмирала не привели в чувство.
У моста в Ельниках нам навстречу выбежали два аборигена (просто-таки довлатовские герои) с криками: "Ребята, ребята, тут есть отличная полянка, на ней все встают, мы вам покажем." И на тон ниже, с надеждой - "А по сто грамм не нальете?" Надо сказать, что этим они и удовлетворились. С полянки только что сошла вода, но трава и даже цветы прорасти успели, поэтому грязно было не так чтобы очень.
В этот день с утра было еще жарко... Команда "Тайменя" открыла купальный сезон. Мика поставил свой первый крест.
Отчалили после полудня. Расстроено плыли по спокойной речке, напоминавшей Подмосковье, но иногда лениво переливавшейся на перекатах. Судя по берегам, паводок был мощный - вода спала уже на метр. С облегчением выяснили, что деревья потрепаны только ледоходом (однако, основательно). Следы деятельности бобров отсутствуют - ура! Я их с Щегринки ненавижу.
В приступе интуиции мы выбрали девиз для нашего похода. Например, на той же Щегринке в 1997 на второй день нам стало ясно, какие слова наиболее точно отражают суть похода: "Назвался клизмой, полезай соответственно". Так вот, забыв чему нас учили родители (лично моя мама всегда говорила, что слово материально), не дожидаясь начала, мы выбрали
После лирического отступления продолжаю.
Не напрягаясь доплыли до Дворца, вспомнили как грести, попрыгали в игрушечных шиверках. За железнодорожным мостом, облокотившись на колючую проволоку, перекусили, зачем-то выпили (под селедочку). Покапал дождь. Меня это, впрочем, обрадовало, поскольку я мариновалась в мокрой гидре. И это был последний раз, когда я об этом жалела.
Практически за поворотом начался первый каньон. Высоченные глиняно-песчаные стены (этажей пять-шесть), рев, бурление и кипение, камни, камни, камни, бочки, обливняки, стоячие волны до 70 см. При этом река мелкая - когда мы нашли свой первый камень, в самом, пожалуй, жутком месте каньона, Мика и Жэка, проскочившие вперед, поднялись вместе с "Тайменем" пешком, по камушкам, как все. Хотела я это запечатлеть, стоя на подвернувшемся островке (из-за которого мы и влипли), но не успела. Правда, идти трудно - течение сносит немилосердно. Берегом нельзя - отвесная стена слева, справа не лучше.
Картина навсегда: Ру, яростно стаскивающий с камня разодранный "RZ", перекрикивая рев воды, с чувством: "ТАТЬЯНА ЛЬВОВНА, НУ ЕЕ НА ФИГ, ЭТУ КАРЕЛИЮ!!!!!!!!" (После того как в августе 1998 (звучит, как в июне 41) мы вернулись из Крыма, он весь год твердил, что "следующим летом мы отдыхаем в Карелии на байдарках".) Теперь говорит, что все было не так... Якобы он подошел ко мне и тихо сказал: "Знаешь, Лесь, наверное, в Карелию летом не пойдем." Ну-ну...
Пока Мика разводил костер, а остальные таскали вещи наверх (этаж на второй, раз уж начали так считать), начался такой град, которого нам видеть еще не приходилось. Градины размером с добрую горошину зло лупили по всему, что попадалось. А мы по случаю теплой погоды были в футболочках... У меня, правда, под футболкой был толстый-толстый слой резины. Вот когда я это оценила...
Ночевали в каньоне - ремонт требует на глаз часов шесть-семь. (Так и вышло.) Еле расчистили место для костра и одной палатки. Ужинать не стали, несмотря на робкие протесты Завхоза. Выпили чаю со сгущенкой, спрятавшись в палатке, - пошел дождь - и заснули.
30 апреля
Спали мы долго и со вкусом. Сказалась почти бессонная ночь в поезде и напряжение первого дня. Встали полдесятого. Ру и Жэка принялись за "RZ". Я и Мика - за завтрак (в смысле - готовить). Потом был и обед. Мика поставил парочку крестов. Запечатлели наш камень и общую картину. От рева воды начинаются слуховые глюки - кажется, что кто-то зовет. Куда?
Мика притащил мне ежика. Мы его сфотографировали и отпустили, как честные юннаты. Потом обнаружили, что исчез Жэка. В мозгу, истерзанном непрекращающимся шумом, стали рождаться сюрреалистические картины. Вот ежик в шортах и солнечных очках сдвигает бейсболку на затылок, достает фотоаппарат... а-а-а-а!!!!! Жэка вернулся. Он пытался просмотреть реку. Прогноз неутешительный. Мало ни разу не покажется.
Длина рваных ран шкуры "RZ" метра полтора. Часть - по шву, часть причудливо. Жэка навсегда поразил мое близорукое воображение, найдя иголку в траве у костра (чем не стог сена), которую сам, впрочем, потерял. Потом он ее сломал. И еще одну. Осталась последняя. Кильсон и шпангоуты раздроблены на несколько неравных половин, что называется.