Полоса препятствий
Шрифт:
— Да ты что, парень, не стоит, — сглотнув подступивший к горлу ком, забормотал старший прапорщик, его глаза испуганно бегали по сторонам. Он лихорадочно искал выход, которого не было. — Не стоит, ты ведь такой молодой…
— Мне надоело, — тихо произнес Савченко, глядя пустыми глазами сквозь прапорщика. — Мне надоело бегать в атаки, кланяться пулям, мерзнуть, а теперь еще и ожидать голодной смерти.
— Ну какая же голодная смерть, — нарочито
Вскочив со своего места, старший прапорщик быстро подошел к окну и, открыв верхнюю створку, громко окликнул кого-то из бойцов хозвзвода:
— Сиваков, живо ящик свиной тушенки и коробку пшеничных галет разведчикам отнес. По чьему приказу? По моему, ясно? Салабон, твою мать!
Отдав распоряжение бойцу, Юденич захлопнул окно и с подобострастием заглянул в лицо Савченко:
— Вот, сейчас перекусите, а вечером присылайте бойца за горячей пищей. Что же мы, российские солдаты, не поможем друг другу?
Задабривая бойца, старший прапорщик тем не менее не сводил настороженного взгляда с руки, сжимающей гранату, крепко ли пальцы удерживают предохранительный рычаг.
Немного успокоившись, Юденич рухнул на свое место и, выдвинув верхний ящик стола, достал большую плитку шоколада, где на красном фоне был изображен российский триколор, а под золотым двуглавым орлом такая же золотая надпись «Президентский».
— Вот, угощайся, настоящий шоколад, очень полезная штука для мозгов. Угощайся, только чеку вставь на место.
Виктор взял шоколад и послушно вставил усики чеки обратно в запал. Рассказывать Юденичу всю правду он не стал, зачем лишний раз расстраивать в сущности неплохого человека…
Вспомнив этот эпизод, Виктор невольно улыбнулся. На борту «Аграбы» в центре кишащего акулами теплого, как бульон, Красного моря, под испепеляющим солнцем морозный воздух казался чем-то нереальным, какой-то несбыточной мечтой. Савченко как сейчас помнил горьковатый вкус «Президентского» шоколада, кусочек которого ему тогда достался.
Бронеколонна пробыла в снежном плену почти две недели, после случая с «гранатой» проблем с питанием у разведчиков больше не было. По личному распоряжению прапорщика Юденича, к всеобщему удивлению солдат хозвзвода, морские пехотинцы были поставлены на полное довольствие…
Впереди обозначился черный силуэт громады супертанкера, транспортирующего нефть из стран Персидского залива в Европу. А немного в стороне, рассекая острым носом зеленоватую морскую гладь, шел встречным курсом эскадренный миноносец. С этого расстояния Виктор не мог рассмотреть государственный флаг боевого корабля, но точно знал — эсминец чужой, российские боевые корабли
«Нефть — кровь цивилизации», — подумал Савченко. Совершенно неожиданно в его памяти стали возникать различные изречения, которые доводилось слышать когда-то по телевизору, радио, на лекциях по политинформации, которые еженедельно устраивал замполит.
«Черное золото», «стратегическое сырье», «источник обогащения и процветания». «Н-да, — невесело подумал бывший морской пехотинец, наблюдая, как серый силуэт боевого корабля растворяется на фоне горизонта, — если раньше пели «люди гибнут за металл» и имели в виду золото, то теперь наверняка сутки уйдут на перечисление всех этих металлов, жидкостей, рынков сбыта, дешевой рабочей силы и политических влияний, всего того, за что нынче гибнет народ. И это еще не считая конкретной уголовщины…»
В голове Виктора царил полнейший сумбур, он пытался как-то упорядочить свои мысли, рассортировать, разложить «по полочкам», но ничего не выходило. Попав на яхту «Аграба», пленник сперва боролся за жизнь, теперь вот выполнял непонятный приказ Христофорова и, находясь на комфортабельной крейсерской яхте, направлялся в крошечное мусульманское государство султанат Буктар, от которого в каких-то двухстах километрах полыхает партизанская война иракских повстанцев с «новым мировым порядком». Что-то подсказывало бывшему разведчику морской пехоты о вероятности лично обжечься огнем этой войны.
Танкер был уже совсем близко, даже невооруженным взглядом можно было разглядеть широкий тупой нос, гонящий перед собой волну. Гигантский наливник напоминал сказочную чудо-юдо рыбу кит, а вокруг то и дело мелькали изогнутые акульи плавники. Морские хищницы также стали жертвами цивилизации, они отказались от свободной охоты и сопровождали танкер, в надежде поживиться объедками из судового камбуза.
— Будет шторм, — неожиданно мысли Виктора прервал голос Махмуда Аббаса. Полковник редко выходил на палубу, почти все время проводил в своей каюте, у персонального компьютера.
Савченко взглянул в том направлении, куца смотрел ливиец. Где-то далеко на горизонте стали стремительно сгущаться тучи, превращая прозрачный небосвод в пепельно-свинцовый фон, над которым то и дело сверкали молнии, издалека казавшиеся вспышками зажигалки. Морская вода из изумрудной стала темно-зеленой. Акульи плавники исчезли с поверхности моря, морские хищницы ушли на глубину. Раскаленный воздух сменился живительной прохладой. Танкер, прогнав искусственную волну, прошел мимо яхты, за ним простиралось ровное поле морской целины.
Свинцовый фон неба плотно оккупировали черные тучи, похожие на фантастических бизонов.
— Действительно, шторма не избежать, — вглядываясь в сгустившиеся тучи, пробормотал Виктор…
— Цель вашего визита? — каким-то безжизненным, бесстрастным тоном на английском языке спросил немолодой таможенник в светло-серой форме пограничной службы султаната Буктар.
— Туризм, — коротко ответил Владимир Христофоров.
— Ясно, — понимающе кивнул пограничник и опустил на паспорт печать.