Полоса прибоя
Шрифт:
– Еще как согласен! С огромным удовольствием… Но странно. В наше время многие женщины жаждут самостоятельности. На всех углах об этом кричат.
– Они врут! У них нет такого мужа, как у меня. Вот эти обиженные бабы и сочиняют про самодостаточную личность. А сами тоскуют по ночам.
– Итак, жена – едем сначала к беглецам. Перед Массандрой есть магазин. Закупим все для банкета и будем гулять до утра… А еще у меня есть самое важное предложение. Когда все это закончится, давай повторим медовый месяц. Только поедем вдвоем и куда-нибудь подальше – во Францию или в Испанию.
– Почему так далеко?
– Там
Разговор был настолько приятный, что Денис расслабился и не наблюдал за возможной слежкой. А зря! Красная девятка с шустрой девицей за рулем вела их, начиная от автозаправки, которую трудно миновать, выезжая из Ливадии.
Галина вела свою машину осторожно и старалась не приближаться. А когда Денис свернул в горы, на дорогу огибающую виноградники, Шустрова вообще притормозила – по карте впереди были проселки, не выходящие на основное шоссе. Никуда они не денутся!
Денис оставил машину за километр от домика, и дальше они своим ходом тащили сумки, прячась за кустами и виноградными шпалерами… Это была слабенькая конспирация, но другой трудно было придумать.
У калитки их встретил хозяин домика по имени Илья Ильич. По договору он должен был уйти в свои виноградники и месяц не появляться. Но мужик был здесь в добродушном настроении и в легкой степени опьянения… За ним из домика появилась Ванда. И тоже с блестящими глазками… Затем Славик Зуйко – такой же тепленький.
Первым делом гостям сообщили две важные новости. О мастере Равиле, который что-то важное знает о злосчастной гостинице Стручер. И о том, что шашлык хорошо жарить на виноградной лозе…
Серая Хонда притаилась за кустами кизила. Искать ее пришлось долго, но не очень. Около часа они крутили по горным дорогам и на одном повороте буквально наткнулись на машину Дениса.
Первым вышел Алексей Баторин. Он сделал пробежку по окрестностям и понял, что Хонда пуста, а москвичи не загорают в соседних зарослях.
Дальнейшая разведка дала поразительные результаты – в салоне иномарки прямо на заднем сидении лежал пакет, из которого торчал край синей папки… Оставалось просто вскрыть Хонду и забрать эту нужную вещь.
Алексей первым делом пожалел, что ночью выбросил стамеску. Он начал копаться в своей сумке, пытаясь найти дорогой перочинный нож. Им, конечно, Хонду не вскрыть, но попытаться можно.
Баторин уже присел перед задней дверцей, пытаясь швейцарским ножичком расковырять японский замок. Но Галина подошла с другой стороны. Она подняла с земли булыжник и одним ударом разбила боковое стекло. Еще две секунды – и в ее руках очередная синяя папка.
– Вставай, Алексей. Поехали… Надо забрать вещи и бежать из гостиницы.
– Ты права, Галочка. Оставаться очень опасно… И зачем – у нас теперь четыре папки. Что-нибудь, да найдем.
Перед тем, как начать выносить вещи, они не утерпели и разложили на диване свою добычу… Теперь у них было четыре синих папки. Первую они взяли еще в поезде, по дороге в Крым. Вторую украли недавно, буквально стащили из-под ног падающего в пропасть Душкина. Третью – этой ночью взяли в номере следователя Чуба. А последняя – она самая интересная. Она
Все папки были уложены в пляжную сумку с тремя пальмами на боку. Ее взяла Галина, а Баторину достались все остальные вещи.
Они выходили из номера, не оглядываясь. До самой двери их проводил глазок видеокамеры, которая пряталась под карнизом.
Илья Ильич сразу согласился поехать к Равилю.
– Без меня он вам ничего не скажет. У нас, у тех, которые через зону прошли – особые понятия о чести. За деньги никого не купишь! А если кореш попросит, то любой в лепешку может расшибиться… Завтра утром едем к Равилю, а сейчас – готовим банкет на всю катушку.
На следующий день утро началось в полдень… Все пятеро были вялые, сонные, но с удовольствием вспоминали вчерашний вечер, который завершился ночным сидением у костра… Ванда блистательно рассказывала национальные анекдоты. Оказалось, что про поляков их не меньше, чем про чукчей… Ашурков пел блатные песни. И не ироническую стилизацию, а настоящие, душевные, со слезой в голосе… Ольга тоже пела, но все такое любовное-любовное. Пела о том, что на все готова для своего любимого: «…Всю себя измучаю, стану я самой лучшею. По такому случаю ты подожди»…
На дело пошли не все. Слава Зуйко и его жена полячка оставались в домике. Они жили пока на нелегальном положении, а к Равилю, который что-то знал о злосчастной гостинице поехали трое.
Но и они не сразу поехали. Им надо было еще километр плестись до места, где за кустами кизила спрятана их серая Хонда…
Это очень обидно, когда в твоей машине разбивают стекло над левой задней дверцей. Еще обидней, когда из салона что-то воруют. Но совсем непонятно, почему стащили не магнитолу, сдуру оставленную в одинокой машине под кизилом. Сперли мятый пакетик с картонной синей папкой… К Равилю все ехали скучные. Казалось, что они не в райской Ялте, а в Чикаго во времена сухого закона. Кругом одни бандиты! Мафия на мафии сидит и полицией погоняет. А нормальные люди мечутся в страхе, как те два музыканта с контрабасом…
Илья Ильич созвонился с Равилем – нельзя приводить чужих без договора. Не по понятиям это!
На встречу Равиль сразу согласился, но потом начал говорить о себе в похоронном тоне. О том, что на него крепко наехали, что его стерегут на каждом углу, что жизнь его кончена… В результате он попросил вывезти его в Севастополь, где много народа и легче скрыться.
Илья посоветовался и пообещал… После такого разговора Ялта еще больше стала походить на мафиозный Чикаго.
Девятиэтажка, в которой жил Равиль, располагалась далеко от моря. Рядом с шумной верхней дорогой… Они договорились, что припаркуются у подъезда и будут ждать. Он выйдет ровно в три часа, быстренько нырнет в серую Хонду с разбитым стеклом над задней левой дверцей, а они повезут его в сторону города русской славы, в сторону Севастополя… Такой был план, но с первых минут все не заладилось.