Полосатые дьяволы
Шрифт:
Альфонсо резво взбежал по трапу. Капитан почтительно уступил ему дорогу.
– Амиго! – фамильярно обратился главарь местной мафии к капитану, бывшему как минимум вдвое его старше. – По твоим глазам я вижу, что ты хочешь дать денег на революцию! Настоящие колумбийцы никогда не скупятся на святое дело.
Альфонсо предпочитал озвучивать благородные цели. Ведь одно дело – добровольный взнос для победы революции над проштатническим режимом и совсем другое – банальная плата за не слишком надежную «крышу».
– Я тоже так думаю, – Педро
– Чтоб они все сдохли и чтобы через их ребра горные козлы щипали траву, – по ситуации отозвался местным проклятием капитан, – ты же, Альфонсо, знаешь, я последним поделюсь с теми, кто воюет против моих врагов.
– Так все говорят, – Педро красноречиво приподнял автомат, – но доказывают делом лишь некоторые. Иначе бы мы уже давно сбросили этот продажный режим.
– Тунец – рыба дорогая. В Картахене за него дают хорошие деньги, – весело подмигнул Альфонсо капитану. – А я не припомню, чтобы ты платил за его добычу. А?
– Дают-то за него, дают, но теплое течение пришло, тунец ушел на глубину, – сокрушенно и абсолютно искренне покачал головой капитан шхуны. – Клянусь Богоматерью Тринидадской и Симоном Боливаром, что мы его даже ловить не пытались. У меня денег нет даже с командой рассчитаться. Когда в Сан-Мигель возвращались, только и разговоров было, чем семьи кормить станем.
Альфонсо и Педро привыкли к подобным отговоркам, их им приходилось выслушивать даже тогда, когда тунца можно было ловить чуть ли не голыми руками.
– Поверим на слово? – главарь мафии толкнул плечом своего подручного.
– Человек он уважаемый, врать не станет, – Педро коварно осклабился, – ведь так? Кто врет революции, помогает проклятым гринго. А таким одна дорога… – И он выразительно глянул в волны.
– Сеньоры революционеры сами могут осмотреть наш улов! Одна мелочь, за которую много не выручишь. Мне даже стыдно такую сайру показывать досточтимым сеньорам, – наконец-то капитан получил легальную возможность изобразить на лице крайнюю степень омерзения, которое испытывал к непрошеным гостям, – даже свежевыловленная, она воняет, как испорченный сыр, и мясо уже от костей отстает. Если на корм свиньям кто и купит, считайте, несказанно повезло.
– Глянь-ка, – Альфонсо, не оборачиваясь, дал знак одному из своих подручных, – не ошибается ли капитан, может, ему утреннее солнце в голову напекло?
Партизаны отозвались хохотом. Громыхнул трюмный люк, тяжелые подошвы часто застучали по крутой металлической лестнице. Альфонсо уже сообразил, что его если и обманывают, то совсем немного, в границах допустимого. На полную откровенность он и не рассчитывал. А трясти пустой кошелек в надежде, что из него выкатится несколько песо, – занятие бессмысленное. Свое время он ценил дорого.
Педро же, бывший в силу своей глупости более подозрительным, шнырял по палубе. Всюду ему мерещились тайники, где рыбаки могли прятать неучтенный улов или контрабандный товар.
– Верю, – тоном театрального режиссера произнес наконец Альфонсо, – такой человек, как ты, просто не может врать. Богатых уловов тебе. А сегодняшнюю лепту в дело революции в двойном размере внесешь в следующий раз, при новой встрече.
Из трюмного люка показалась голова молодого головореза.
– Не врут, – коротко охарактеризовал он обстановку на борту судна. – Сайра, полная дрянь, а пахнет, как покойник, пролежавший неделю на солнцепеке.
– Жаль, что сегодня не могу ничем помочь делу революции, – развел руками капитан. – Готов сквозь палубу провалиться от стыда. В другой раз обязательно помогу.
Альфонсо уже раскрыл было рот, чтобы попрощаться с рыбаками возвышенной патриотической фразой, как увидел Педро в странной позе. Главный подручный сидел на корточках и заглядывал под полуистлевший брезент, прикрывавший нечто не слишком большое. И если интеллекта у Педро имелось не так уж и много, то в интуиции отказать ему было нельзя.
«Правая рука» Альфонсо закрыл брезент и с безразличным видом направился к главарю мафии.
– Альфонсо, разговор есть, кажется, нам повезло.
Заинтригованный главарь мафии приготовился слушать. Пухлые губы Педро зашлепали возле самого его уха:
– Ты ж знаешь, мой двоюродный дядя со стороны матери – дон Гарсиа – служит в штабе военно-морского флота…
– Я стараюсь не вспоминать про это. Не лучшая рекомендация для революционера, – прошептал Альфонсо, он еще не успел выйти из роли пламенного борца с прогнившим марионеточным режимом.
– Так вот. Он сегодня утром звонил мне и сказал…
Капитан шхуны с тревогой смотрел на шептавшихся наркодельцов. По блеску в глазах Педро и по тому, как серьезно слушал его Альфонсо, не оставалось сомнений, что обсуждается что-то важное, и оно каким-то образом связано со шхуной.
– Неужто передумал и не уйдет просто так? – с тревогой поинтересовался у капитана старый рыбак.
– Молчи и улыбайся. От нас все равно ничего не зависит. Как захотят, так и сделают. С ними лучше не заедаться.
– Помнишь, в прошлом году Альфонсо у старика Габриэля катер потопил только за то, что тот его не заметил. Хорошо хоть самого потом выловил и на берег доставил…
– Его-то выловил, а из команды пятеро человек утонули.
Со стороны открытого моря еще наплывал клочковатый туман, хоть солнце и взошло уже достаточно высоко, но его горячих лучей было недостаточно, чтобы окончательно рассеять белесое марево. Они лишь разделили его на отдельные островки, которые постепенно и неохотно растворялись во влажном тропическом воздухе. Пахло морской свежестью. Чайки кружили над шхуной, садились на мачту.
– …Говорю тебе, это тот самый американский спутник, о котором предупредил меня дядя Гарсиа, – горячо шептал Педро на ухо своему командиру, – за него штатники два миллиона долларов премию обещали.