Положи себя под елку

Князькова Нина

– Без сознания, - подсказала я.

– Да. И на себя не похожая. Точнее не похожая на те фотографии. Лицо у тебя стало худее, фигура женственнее. Я тебя сразу даже не узнал. Узнал только, когда в коридоре увидел с распущенными волосами. Я даже глазам не поверил, стоял там и моргал.

– И целоваться полез, - перебила я.

– Полез. Так это ж от счастья. А потом ты сбежала. Я тогда

полночи не спал, парней напряг выяснить о тебе всю информацию. А что? Маринкин запрет я не нарушил, это не я к тебе пришел. Я тогда много думал. Даже решил, что даже если ты будешь радом со мной только ради денег, я это переживу. Но как оказалось, деньги тебя не интересуют. И мне впервые в жизни пришлось попытаться зацепить девушку не баблом, а чем то еще. После совместной ночи я думал, что у меня получилось. Проснулся утром, а тебя нет, рядом валяется твоя фотография. Вещи твои на месте, обувь тоже, а тебя нет. Вызвал парней, они сообщили, что ты ушла рано утром, они проводили тебя до магазина, а потом ты исчезла. Через три часа поисков я начал пить. Парни всех твоих родственников прошерстили. Знакомых объехали. А тебя нигде нет. Где ты была?

– У Ваньки, - Я поняла, что охрана, скорее всего, это уже выяснила. Костяшки на сжатых в кулаки мужских руках побелели. Я встала, готовясь обойти Коробова, и поставить полупустую чашку в мойку.

– Ты его любишь? – Я даже вздрогнула и остановилась. Вопрос был каким-то вымученным и обреченным что ли.

– Нет, он просто друг. Я его никогда по-другому не воспринимала, и между нами никогда ничего не было. – Я подошла к мойке и поставила посуду.

Повернуться не успела, так как меня прижали спиной к мужскому телу. Коробов зарылся носом мне в макушку и шумно выдохнул.

– Лен.

– Мм?

– Не уходи от меня больше. Пожалуйста. – Его нос начал съезжать по моему затылку, шее, спине и остановился в районе поясницы. Вадим забрался руками под свитер. – Я без тебя чуть не сдох. Если сможешь принять тот факт, что я бывший наркоман, и что пять лет тобой одержим, и если хоть немного тебе нравлюсь, не уходи.

А я.. А что я? Я люблю это недоразумение, оказавшееся по совместительству крупным бизнесменом и психологически неуравновешенным маньяком. Я развернулась к нему лицом, Коробов стоял теперь на коленях, уткнувшись лбом в мой живот. Зарылась пальцами в короткие жесткие волосы:

– Куда ж я теперь от тебя денусь. – Дождалась, пока он не поднимет лицо ко мне, - мы же не предохранялись.

Коробов засмеялся. Счастливо так, зарылся лицом мне в живот. Оттуда раздалось глухое:

– Лен, пока я на коленях, может, согласишься и женой моей стать? А то два раза по полу ползать не хочется.

Эпилог

Новый год мы встретили с родителями Вадима. А после уехали в его загородный дом. Двухэтажный. Но мне там было легче, чем в квартире, главное шторы на втором этаже не открывать.

Замуж я согласилась, но постаралась сделать это оригинально. Утром первого января, пока Коробов спал, надела красивое белье, нашла на первом этаже наряженную елку до потолка, притащила кресло, поставила под елку. Нацепила на себя огромный бант, со словом «ДА», и уселась ждать. Если честно, еле успела. Через минуту послышались шаги, и в гостиную влетел лохматый Вадим с дикими глазами.

– Я думал, что ты снова исчезла, - пробормотал он, видимо, пытаясь сообразить, чего это я тут расселась в таком виде. А потом до него дошло, на губы скользнула самодовольная усмешка. – Это что, все мне?

Я осторожно кивнула, не зная, что он еще отколет. Кто их знает этих олигархов. Меня тут же сгребли в охапку и прижали к себе.

– Я тебя не отпущу, слышишь? Не смогу! – Пробормотали мне на ухо. Нацепили на руку кольцо и утащили. Нет, не в постель, а завтракать, утверждая, что голодная жена – вредная жена.

Я очень даже согласилась с этим. Я вообще человек покладистый. Через десять дней работать согласилась работать личным переводчиком. Через месяц на пышную свадьбу. Через год родить прелестную девочку, копию папа. Ксероксом себя даже почувствовала. Научилась усмирять характер мужа, а он нашел подход ко мне. Но на каждый новый год просит меня сделать ему один и тот же подарок. Громким шепотом, вгоняя меня в краску шепчет: «Положи себя под елку!»