Полозов. Мёртвый сезон. Том 2
Шрифт:
Взяв с раздачи сразу два стакана с чаем, Полозов не забыл прихватить на поднос несколько булочек, от которой ещё шёл запах сладкого теста с изюмом и карамели.
Прошествовав за самый дальний столик возле широкого окна, Петя уселся к нему спиной.
Пока он разделывался со вторым завтраком, меланхолично двигая челюстями, в голове неминуемо всплыл вчерашний разговор с Туманом. Где старик откопал данную информацию, Петя не знал. И на этот вопрос Туман ему так и не ответил.
Сейчас на одной стороне весов совести Полозова было полное и безоговорочное
Когда Петра отправляли из столицы в Светлореченск, парень, естественно, не мог знать полной картины того, что происходило в высшей аристократической лиге. Ну никак не может знать ребёнок того, в чём даже умудрённые взрослые не до конца разбираются.
– Я ничего не хочу утверждать, но информацию к размышлению я тебе дам, чтобы ты сам думал, – глухо произнёс тогда Туман. – Твоя мама, в последние месяцы жизни, проходила лечение в одной из столичных клиник «Эскулапъ». Можешь спросить любого в империи, какой род считается лучшими лекарями империи.
– И какой же? – нахмурился Пётр.
– Скаржинские, – коротко ответил старик.
Скаржинские.
Род, имевший польские корни, был довольно известен в Светлореченске, но вот то, что Скаржинские владели сетью столичных клиник, стало для парня открытием. И неудивительно, так как до сих пор в зоне интересов парня лежало то, что находилось в пределах Светлореченска и его ближайших окраин.
«Отравители», «целители», «алхимики»… Какими только прозвищами их не наделяли. Причём совершенно заслуженно.
И эту информацию нельзя было сбрасывать со счетов, поскольку в тот момент, когда Елена Полозова, его мать, незаметно угасла, они жили именно в столице.
Петя был ещё маленьким, но он хорошо запомнил то, как из красивой цветущей молодой женщины, его мама постепенно превратилась в бледную тень себя самой. Он помнил её тихий голос, который раньше был звонким и самым милым для него.
Петя хорошо помнил тот момент, когда она с измученной улыбкой сказала, что очень его любит, после чего отец попросил его подождать в пропахшем чем-то едким коридоре, где у стен стояли диваны для посетителей.
Петя помнил, как сидя на этом диване, он, спустя какое-то время, увидел посеревшее лицо Полозова-старшего, который не проронив ни слова, молча обнял сына, изредка вздрагивая.
После этого страшного серого дня, Петя не прожил в родовом поместье и недели. Полозов-старший был непреклонен, как маленький Петя его не умолял оставить рядом с собой.
Так Пётр оказался в Светлореченске, куда его Полозов отправил с каким-то своим подчинённым, которого после того, как оказался в поместье Державиных, больше никогда не видел.
Зачем, и для чего Скаржинским было нужно убивать его мать? Задумавшись, Петя пришёл к выводу, что Туман в чём-то прав. Как можно не вытащить человека из лап смерти, имея вокруг штат лучших целителей империи, способных обвести вокруг пальца
И даже зная всё это, нельзя было просто так заявиться в родовое поместье Скаржинских и сравнять его с землёй. Для этого у Пети сейчас не было ни сил, ни веских доказательств.
Но они обязательно у него будут, как и тяжёлое знание о том, за что так поступили с его матерью.
Род Скаржинских состоял из двух ветвей.
Первая – обосновавшаяся в Светлореченске с момента его основания, старая, и вторая, более молодая, побочная, которая решила покорять столицу, что с таким родовым даром не составило особого труда.
Так появился «Эскулапъ».
Сначала несколько госпиталей, потом единственная клиника, немедленно взятая под патронат императорским родом, а потом и стремительно разросшаяся сеть, которая быстро стала известна далеко за пределами Российской империи.
Может потому-то род Скаржинских и чувствовал себя довольно вольготно, что за его спиной маячила тень правящего рода?
– Вот только это ненадолго, – скрипнул зубами Полозов, не замечая, как его рука непроизвольно сжимает стакан. – Когда я докопаюсь до правды, будьте уверены, я за всё с вас спрошу.
Глава 4
От размышлений Полозова оторвал звонок, который свидетельствовал о том, что отведённые полтора часа на самокопание у него, увы, закончились. И когда столовая начала заполняться студиозами, которые тоже решили перекусить, Петя подхватил ранец и поспешил покинуть помещение, пока сюда не набилась толпа.
Следующей лекцией значилось магическое конструирование, одна из немногих дисциплин, к которой парень испытывал неподдельный интерес, стараясь не пропускать ни единого занятия. Не всегда это получалось, но, тем не менее, Полозов старался.
Вела предмет профессионал своего дела – Скуратова Ангелина Феликсовна. Её подход к изложению материала весьма Петру импонировал, как и сама эта женщина.
У Скуратовой на лекциях можно было делать всё, что только душа пожелает.
Студиозы могли вообще не слушать то, что тихо, старательно и терпеливо объясняет преподаватель с кафедры. Лузгать семечки, рисовать, обмениваться последними новостями, спать, в конце-концов… Это был далеко не полный перечень того, что позволяла Скуратова.
Единственной реакцией на творящийся бардак в аудитории мог быть только внимательный взгляд этой сухонькой чудной женщины, которая словно запоминала всех тех, кто слушал её недостаточно внимательно.
Скуратова никогда не задавала домашних заданий, никогда не требовала показывать собственноручно написанные конспекты или ещё что-то. Она поступала гораздо мудрее. Коварнее, на Петин взгляд.
В те дни, когда она проводила обязательный срез полученных знаний, явка на её лекцию являлась обязательной. Это знали все. В отличие от других преподавателей, Феликсовна всегда объявляла, когда намерена проводить это весёлое мероприятие.