Польская литература ХХ века. 1890-1990
Шрифт:
Огромный интерес к проблеме гуманизма определило в литературе в целом изменение перспективы общественно-исторического видения, внимание к человеческой личности, признание в ней критерия смысла бытия, наиболее важной и конечной меры общественной жизни и всех идейных начинаний. Происходит осознание существующих общественных норм и формулируются предложения по изменению и ликвидации норм, устаревших и отживших, в интересах человека.
Новая проблематика входила в литературу разными путями. Поначалу на смену литературе «расчета», которая не столько давала новое понимание реальной действительности, сколько выражала эмоциональное отношение писателей к событиям и переменам в общественной жизни, часто разочарование в идеалах, приходят произведения, авторы которых попытались запечатлеть динамичное движение жизни, опираясь на автобиографический материал. Многие писатели использовали прием изображения жизни глазами ребенка, стремясь
Это относится, например, к романам Яна Бжехвы (1900–1966) «Когда созревает плод» (1958), Леона Гомолицкого (1903–1988) «Бегство» (1959), В. Жукровского «Крохи свадебного торта» (1959), рассказам К. Филиповича из сборника «Белая птица» (1960).
Интересную попытку реконструировать мир представлений и понятий подростка, воспитывавшегося в еврейской среде маленького городка в Восточной Галиции накануне Первой мировой войны, предпринял Юлиан Стрыйковский (1905–1996) в повести «Голоса в темноте» (1956). Стрыйковский показал, как у молодежи замкнутой еврейской среды пробуждается потребность порвать со старыми обычаями и традициями, выйти навстречу современной жизни. Повесть была высоко оценена польской критикой и за ее стилистические и композиционные достоинства.
Но наиболее характерными с точки зрения проявления новых тенденций в польской прозе после 1956 г., отразившими назревшую потребность в идейно-тематическом обновлении литературы и наиболее яркими в художественном отношении были книги Т. Конвицкого и В. Маха. В трогательной «повести о детстве», какой является книга Конвицкого «Дыра в небе» (1958), переданы и очарование далеких детских лет, и психология ребенка, и социальные приметы той действительности, в которой живет юный герой, деревенский мальчишка. Этот прием встретится у Конвицкого и в последующие годы – в романе со «страшным» названием «Зверо-человеко-морок» (1969). В романе переплетаются план реальный, в котором много тонких иронических наблюдений над современным мещанством, и фантастический мир исключительно богатой фантазии маленького героя. Оба плана пронизаны глубокими философскими и отнюдь не наивными (ибо «детскость» героя – всего лишь условный прием) размышлениями о смысле человеческого бытия.
Близок Конвицкому по способу решения художественных задач В. Мах в романе «Жизнь большая и малая» (1959), в котором писатель глазами ребенка наблюдает за жизнью послевоенной польской деревни на востоке страны. Само название романа указывает на два его плана. В нем совмещается яркое, удивленное, открывающее радостную полноту жизни детское восприятие мира и критицизм в оценке событий прошедших лет взрослого человека, вспоминающего свое детство. Сопоставление двух способов видения мира придает философскую устремленность поискам автором ответа на вопрос, как формируется личность человека, что определяет лучшие стороны его души.
Жизнь, изображенная в романе Маха, далеко не идиллична. Герой видит «отталкивающую обыденность человеческих страстей и пороков». Его отец ведет жестокую борьбу со своими врагами, и все же то, что в мире существует зло, не может быть причиной разочарования в жизни.
Поиски решения проблемы «личность – общество» привели писателей к необходимости сосредоточить свое внимание на кардинальных морально-философских вопросах: этика и политика, свобода и необходимость, историческая и социальная обусловленность личности, борьба с навыками, канонами и стереотипами мышления, поведения, поступков и т. д. А также – к необходимости обновления средств художественного языка для освоения этой проблематики на новом этапе, ибо эти не столь уж новые проблемы на каждом этапе развития общества решаются литературой по-новому и по существу, и по форме.
Интерес писателей к названным проблемам вызвал расцвет различных жанров «рефлектирующей» прозы, наиболее соответствующих их осмыслению, – дневника, фельетона, беллетризованного репортажа и прежде всего эссе, гибкой и многогранной литературной формы, которая позволяет в свободной манере обсуждать и оценивать общезначимые темы из духовной жизни своего времени. Эссеистика была для прозы своеобразным опытным полигоном, проверкой тех или иных интеллектуальных моделей мира, воплотившихся затем в иных жанрах. Связь между эссе и рассказом, повестью, романом прослеживается в творчестве многих писателей, при этом следует иметь в виду частое взаимопроникновение элементов различных прозаических жанров, отсутствие непроходимой границы между сюжетной прозой и эссе в их творчестве. К. Быка сравнивал эссе с разведкой на войне. «В иерархии литературных жанров, – писал Быка, – эссе исследует территорию, подготавливая действия более тяжелых
133
Wyka K. Szkice literackie i artystyczne. Krak'ow, 1956, t. 2. S. 301.
Польская эссеистика конца 50-х – 60-х гг. исключительно богата и разнообразна по содержанию, по художественно-стилистическим приемам.
Я. Ивашкевич, который с 1957 г. регулярно печатал заметки и эссе в газете «Жыче Варшавы» и журнале «Твурчость», издал их сборники – «Беседы о книгах» (1961 и 1968 гг.), «Люди и книги» (1971). В предисловии к одному из них он так определил характер своей литературной эссеистики: «Рассыпанные точно мозаика заметки о прочитанных книгах отражают определенную действительность, определенное состояние моего ума. Они – проявление того, что я называю деятельной жизнью…» {134} . Мозаика наблюдений и размышлений в эссеистике Ивашкевича складывается в своеобразный интеллектуальный дневник писателя. Из этого дневника читатель может черпать знания о мире, в котором он жил, о его художественных вкусах и привязанностях. Большая тема эссеистики Ивашкевича – русская и советская литература, русско-польско-украинские культурные и литературные связи.
134
Ивашкевич Я. Люди и книги: статьи, эссе. M., 1987. С. 40.
Названные книги Ивашкевича стоят в ряду других эссеистских, художественно-документальных, автобиографических, мемуарных книг писателя («Встречи с Каролем Шимановским», 1947; «Письма из Латинской Америки», 1954; «Книга о Сицилии», 1956; «Книга моих воспоминаний», 1957; «Гнездовье лебедей», 1964; и те, что были созданы уже в 70-е гг.).
Большое распространение получила в 60-е гг. историческая эссеистика. В исторических эссе автор часто становится одним из героев в том смысле, что он постоянно информирует читателя о своих поисках, отбрасывает ошибочные гипотезы, комментирует источники и т. п. «Историческим репортером» был назван критиками М. Брандыс. Он посвятил цикл исторических эссе эпохе наполеоновских войн: «Неизвестный князь Понятовский» (1960), «Офицер больших надежд» (1964), «Козетульский и другие» (1967), «Хлопоты с пани Валевской» (1971). В них нарисована красочная панорама польской общественной жизни XIX в., формирование шляхетской модели культуры и образа мышления, имеющие значение вплоть до сегодняшнего дня.
Оригинальную концепцию (вызвавшую большой интерес среди читателей и споры среди историков) функционирования власти в разные эпохи польской истории представил в своих книгах Павел Ясеница (1909–1970) – «Польша Пястов» (1960), «Польша Ягеллонов» (1963), «Речь Посполита обоих народов» (1967–1972) и др.
Историческая эссеистика способствовала популяризации истории и истории культуры. Эту цель в первую очередь преследовали книги Александра Кравчука (р. 1922), представляющего исторические фигуры выдающихся деятелей античного мира: «Гай Юлий Цезарь» (1962), «Император Август» (1964), «Нерон» (1965), «Ирод, король Иудеи» (1965), «Перикл и Аспазия» (1967) и др. Сюда же можно причислить книги Зенона Косидовского (1898–1978) – «Когда солнце было богом» (1956), «Библейские предания» (1963) и др.
Результатом поисков актуальных для современности культурных традиций в древних культурах Средиземноморья явились эссе Збигнева Херберта (1924–1998) «Варвар в саду» (1962), М. Яструна «Средиземноморский миф» (1962). Эссеистский характер имеют и книги В. Ворошильского, посвященные русской литературе, – «Сны под снегом» (1963) о судьбе М. Салтыкова-Щедрина, «Жизнь Маяковского» (1966), «Жизнь Сергея Есенина» (1973).
Большой интерес вызвали и полемически заостренные фельетоны и эссе Ст. Цат-Мацкевича. Бывший премьер-министр лондонского эмиграционного польского правительства (в 1954–1955 гг.), вернувшись в Польшу, печатался в католической прессе и выступал (в рамках, дозволенных цензурой) оппозиционером по отношению к коммунистической власти в стране. Его книги «Мухи ходят по мозгу» (1957), «Достоевский» (1957), «Зеленые глаза» (1958), «Был бал» (1961), «Ересь и истина» (1962), «Европа in flagranti» (1965) на исторические и современные темы вносили оживление в литературную жизнь, вызывая полемику, а часто и читательский протест в связи с субъективными обобщениями исторических фактов, в частности событий Второй мировой войны.