Полтавское сражение. И грянул бой
Шрифт:
Продолжая речь, он рассказал, что царь Петр собирался переселить малороссийских казаков за Волгу, а Сечь разорить, поверстав запорожцев в драгуны. Меншиков с «ужасающей силою войска» уже двигался на Сечь, и если бы замыслы Москвы осуществились, то присутствующие сегодня в этом дворце были бы «перевязаны, перекованы и отправлены в Сибирь». Однако в события вмешалось Провидение, заставив 1пведского короля вступить в пределы Украины и подать ее жителям надежду на освобождение от московских угнетателей.
— ...Я счел своим долгом обратиться к шведскому королю и надеюсь, что Бог, избавивший нас недавно от опасности, поможет нам свергнуть с себя постыдное иго. Будемте заодно, запорожцы! Я обяжусь вам присягою, а вы с своей стороны присягните мне в неизменной верности и дружбе, — завершил он свое выступление.
После
Отправляясь после обеда на отдых, изрядно захмелевшие запорожцы начали расхватывать золотую и серебряную посуду и уносить с собой на память о состоявшейся трапезе с «его ясновельможностью гетманом». Не менее пьяный Мазепин дворецкий, возмущенный такой бесцеремонностью, имел неосторожность сделать гостям замечание: «Вы рады бы ограбить этот дом; такой у вас обычай — делать подобное, куда вы только заберетесь».
Замечание возмутило запорожцев, и они, расценив его как оскорбление, сообщили о случившемся Гордиенко. Полагая, что дворецкий, человек «низкого звания», не мог самостоятельно решиться вести себя с ними, столь дерзко, старшины сочли, что тот действовал по наущению Мазепы, поэтому оскорбление является плевком в лицо всему сечевому товариществу и не может остаться безнаказанным.
И тут в душе Гордиенко, обычно осторожного и предусмотрительного, а сейчас едва державшегося от выпитого на ногах и плохо воспринимающего происходившее, всколыхнулись старые обиды на гетмана. Особенно последняя, связанная с событиями четырехлетней давности и не зажившая до сей поры.
Тогда, желая покончить с длительной и кровопролитной войной, Россия и Турция пришли к соглашению о размежевании спорных южных земель и установлении там приемлемой для обеих сторон границы. 21 мая 1705 года русский думный дьяк Емельян Игнатьевич Украинцев сообщил из урочища Мищурин Рог Гордиенко, что «пресветлейший и державнейший Государь» намерен установить с Турцией «святоосвященный покой». С этой целью ему велено с турецкими комиссарами «чинить постановление по мирным договорам» и провести границу по спорным землям. «Своих милых приятелей и братию запорожских казаков» дьяк также извещал, что в работе комиссии примут участие и двое назначенных гетманом Мазепой малороссийских казачьих старшин — Григорий Карпович и Дмитрий Максимович, но Запорожье в комиссии представлено не будет.
Полученное известие заставило Константина дважды собирать раду. На первой было решено отправить Украинцеву запрос: «каким способом и по какия приметы с турским комиссаром он имеет граничение утвердити» и «только ли на одной степи или в Днепре водою» будет установлена граница. Не дождавшись ответа, повторно собранная рада послала дьяку новое письмо, в котором не ограничилась прежними вопросами, а недвусмысленно выразила свое отношение к деятельности комиссии: «Известно да будет вашей милости, что от веку не слыхано и нихто то не может сказать, чтоб которого времени могла в Днепре обретатися граница, но от несколько сот лет войско Запорожское в Днепре Кошем обретаяси, владея Днепром даже до самого морского гирла, ни от кого не бывало ограничено и обмежевано, и Для того никаким способом не позволяем никому в давношнем нашем и старожитном днепровском пребывании никаких границ заводить».
В письме запорожцы объясняли, что земли, по которым должна пролечь новая русско-турецкая граница, находятся во владении Запорожского Коша со времен «преславной памяти антецессора королей полских кроля Витулта» [64] . Именно тогда в результате ряда победоносных походов литовско-русских войск и союзных им отрядов днепровских казаков против татар границы Великого Литовско-Русского княжества дошли до берегов Черного моря. Обживая и закрепляя за собой приобретенные земли, великий князь Витольд с помощью казаков восстановил Канев, основал городки
64
Речь идет о великом литовско-русском князе Витольде (Витовте), правившем с 1392 по 1430 гг
65
Ныне город Очаков
66
Хаджи-бей — ныне г. Одесса
Дьяк Украинцев, не рискуя брать на себя смелость конфликтовать с запорожцами, переслал оба письма царю Петру, который отправил Гордиенко грамоту с заверением, что запорожцы не будут лишены «своих грунтов» и «все их добычи будут по-старому», и потребовал «не чинить в комиссиальном деле препятствий».
Совсем по-другому действовал Мазепа, тоже извещенный Украинцевым о запорожских письмах. В распоряжение Украинцева он спешно по личной инициативе направил несколько сот казаков Нежинского полка с приказом, если того потребуют обстоятельства, «укротить тых псов-запорожцев». Одновременно с этим он известил фельдмаршала князя Меншикова доносом «о своевольстве непостоянных и скаженных [67] псов-запорожцев, которые оказываются противными комиссиальному делу вследствие своего малоумия и давней бунтовничей налоги».
67
Скаженный — бешеный, сошедший с ума (укр.)
Противопоставляя ненадежным сечевикам себя, верного сторонника Москвы, Мазепа напоминал о недавних событиях на Полтавщине, когда туда вторглись враждебные России отряды запорожского атамана Петрика и союзная с ним орда крымского калга-салтана. Тогда именно он, гетман Мазепа, не дожидаясь помощи русских войск, сумел быстро сосредоточить против неприятеля полки реестровых казаков и нанес ему поражение на берегах реки Орель, заставив Петрика уйти снова на Сечь, а калга-салтана возвратиться в Крым.
Упоминая в посланиях Украинцеву и Меншикову кошевого Гордиенко, Мазепа именовал его не иначе, как «старым зловредным скаженным псом» и настаивал на принятии к нему самых жестких мер. Однако царь Петр, занятый войной со шведами в Прибалтике, решил не обострять отношений с запорожцами и в конце июня прислал им с дворянином Базловым и подьячим Ицеховым обычное годовое жалованье. Сечевики привыкли платить добром за добро, и когда в августе следующего года царь обратился к ним за помощью против шведов, отправили в его распоряжение свои конный и пеший полки общей численностью в несколько тысяч сабель под командованием тогда еще запорожского полковника Гната Галагана.
Вот это «старый зловредный скаженный пес Костка» и всплыло сразу в памяти, едва старшины рассказали Константину о нанесенном оскорблении и обвинили в подстрекательстве дворецкого против них Мазепу. Не удосужившись разобраться в справедливости этого обвинения, он тут же поверил ему и встал на сторону старшин. Неужели гетман, сам некогда сечевик, не знает, что обычай забирать у высокотитулованных хозяев после званого застолья дорогую пиршественную посуду принесли с собой на Сечь еще ордынские казаки? А переняли они его от своих бывших союзников и побратимов крымских татар, которые вели себя подобным образом после застолий их посланников с московскими царями и польскими королями. И если те смотрели на такое поведение гостей сквозь пальцы, то почему ему воспротивился малороссийский гетман? Считает себя по достоинству выше царя и короля? Вряд ли. Значит, пожелал оскорбить лучших представителей славного сечевого товарищества, в первую очередь его, кошевого атамана!