Полтора года жизни
Шрифт:
– Нет, – кривовато-неловко улыбнулась рыжая.
– А зря – из тебя бы вышел крутой брутал. Все за мной на борт! Пора устраивать вечери-и-инку!
– Это что, мужик? – Вжав голову в плечи, решила уточнить я у Сэм.
– Определенно мужик. Он помял меня своей накладной грудью…
Совершенно неожиданно мы оказались на настоящей травести вечеринке, на которой находились исключительно представители сексуальных меньшинств, из-за чего я чувствовала себя здесь белой вороной. Поначалу настороженная Саманта быстро раскрепостилась после двух порций сухого мартини и уже спустя полчаса вовсю отплясывала с мадам Пульхерией, которая была далеко не мадам и далеко не Пульхерией. После того, как Сэм узнала, что продления контракта с онлайн-журналом ей не видать, она словно сняла с себя цепь и решила поменяться со мной возрастом – теперь мне было тридцать девять, а ей двадцать три и теперь я следила за ней, а не она за мной.
К четырем часам утра, после бурной вечеринки, на которой я впервые в жизни заинтересовалась кальяном, на катере осталось всего шесть человек: я, Сэм, Флёр, Билли (хозяйка торжества в леопардовом платье, которая несколько лет назад сменила мужской пол на женский), мадам Пульхерия (мужчина в розовом платье из блестящих пайеток) и Дельта (двадцатилетняя лесбиянка, которую недавно бросила девушка, являющаяся парнем в их паре).
– И что ты теперь будешь делать? – Заплетающимся языком поинтересовалась Билли у Сэм, которая пять минут назад не менее, а даже более заплетающимся языком рассказала свою историю о том, как осталась без работы и теперь, так как наши сбережения близились к нулю, нашему дальнейшему путешествию грозил вполне реальный голод и холод.
– Не знаю. Может устроиться на… Гхм… Ой… Работу? – Выдохнула Саманта, поставив точку в своем рассказе этим риторическим вопросом.
Я была определенно пьяна, но точно не в хлам, как окружающие меня “девушки”, которые вдобавок обкурились травкой, внезапно перебросившей их из приподнятого настроения в резкую меланхолию. Из-под козырька моей черной бейсболки вся эта картина, окутанная дымкой и запахом легкого наркотика, выглядела словно тягучий мираж (как же хорошо, что я не пригубила косячок, не смотря на то, что здесь он был везде и всюду, и сейчас могла более-менее здраво мыслить!).
– Ке-е-ем? Ну вот ке-е-ем ты устроишься в Амстердаме? – Затянувшись тонкой сигаретой, поинтересовалась Флёр, встряхнув перед собой докуренным косячком.
– Стриптизершей, – нервно хихикнула мадам Пульхерия.
– Это полная задница, – заключила Сэм. – Полная…
– Полная задница – это когда тебя бросают из-за того, что ты подстриглась под мальчика и стала более мужественно выглядеть, чем твоя вторая половина, – весь вечер о наболевшем вещала Дельта.
– Дорогуша, тебе всего двадцать, – выдохнула дым Билли, отстранив мундштук* от увеличенных губ (*Мундштук – часть курительной трубки или папиросы, которую берут в рот при курении, а также небольшая трубочка, в которую вставляют папиросу). – Еще найдешь свою “ту самую”.
– Только верь, – поддержала подругу мадам Пульхерия. – Билли ведь верила и смотри, как у неё всё замечательно – и собственный катер, и папик…
– Мне не нужен ни катер, ни папик, – нервно сорвалась Дельта.
– И всё-таки, Сэм, что ты будешь делать? – Не обращая больше внимания на малолетку, спросила сонным голосом Билли. Мне казалось, будто я нахожусь в заевшей пластинке, в которой все говорят слишком размеренно и слишком тягуче, словно им тяжело было произносить слова не по слогам.
– Пойду мыть машины, – пожала плечами Саманта. – Я так уже делала в прошлом году, в пригороде Парижа. Много денег это не принесло, но хоть что-то. Тем более со мной Глория. Правда, Глор-и-я?
– Правда-правда, – вяло отозвалась я покачав головой и совершенно не обратив внимания на подсевшую ко мне слева Дельту.
– Ну вот еще – чтобы такие красотки и мыли машину! – Возмутилась Билли, после чего с кряхтением встала и ушла куда-то покачивающимся шагом, за компанию прихватив с собой и мадам Пульхерию.
– Будешь? – Поинтересовалась у меня Флёр, протягивая мне нетронутый косячок с травкой.
– Н-не-ет… Я хоть и съехавшая с катушек, но я точно не лишенная стоп-крана.
– Да брось! Это ведь безобидно!
– А мне нравятся съехавшие с катушек, – отозвалась прильнувшая ко мне Дельта, после чего я вдруг заметила её близость.
– Отстань от меня, малолетка, – как-то слишком грубо отозвалась я, буквально стряхнув девушку со своего предплечья. – Иди домой, проспись и пойми уже наконец, что тебе нужен нормальный парень, а не “что-то неординарное” лишь для того, чтобы чувствовать себя “не такой как все”.
После моих слов девчонка сиюсекундно разревелась, после чего буквально вылетела с катера, рыдая как-то слишком громко, как для обкуренно-пьяной малолетки.
– Круто ты с ней, но правильно, – ухмыльнулась Флёр, выпуская очередной поток дыма из своих задыхающихся легких. – Видала я таких лжелесбиянок. Корчит из себя невесть что…
– Сэм… Гхм… Сэм, мне кажется нам пора, – отобрав у Саманты бокал недопитого ей шампанского, отозвалась я.
– Я в хлам, – призналась моя тетка, после чего сделала еще одно признание. – Но это круто и я хочу еще.
– Н-не-е сегодня, – протянула я, отобрав у нее еще и закупоренную банку пива. – А хотя – держи… Всё равно не откроешь.
– Флёр, где открывашка?
– Не знаю…
– Пульхерия! Где эта долбаная открывашка?
– Вот, держи, – ухмыльнулась вошедшая в комнату Билли, протянув Саманте небольшой конвертик.
– Что это? Это не открывашка…
– Тут ровно пятьсот евро. Немного, конечно, но хватит на то, чтобы остаться на плаву ближайшее время.
– Мы не возьмем, – мгновенно запротестовала я.
– А я возьму, – икнув, произнесла Сэм, которая после травки отличалась беспрецедентной честностью.
– Билли, ты под травкой – потом будешь думать, что мы тебя ограбили, – нахмурившись, заметила я.
– Я эти деньги хотела отдать на благотворительность в какой-нибудь фонд поддержки бездомных животных, но вам они нужнее, чем бездомным животным.
Класс. Из слов Билли было ясно, что Сэм и я выглядим более убогими, нежели ободранные кошки.
Глава 8. Дания. Пляж.