Шрифт:
Кэтрин Энн Портер
Полуденное Вино
Время: 1896-1905
Место: Маленькая ферма в Техасе
Два чумазых, взъерошенных мальчугана, которые рылись среди крестовника во дворе перед домом, откинулись на пятки и сказали: "Здрасьте", когда долговязый, тощий человек с соломенными волосами свернул к их калитке. Он не задержался у калитки; она давно уже удобно приоткрылась и теперь так прочно осела на расхлябанных петлях, что никто больше не пробовал ее закрывать. Человек даже не взглянул в сторону мальчиков и уж тем более не подумал с ними поздороваться. Просто прошел мимо, топая здоровенными тупоносыми запыленными башмаками, одним, другим, размеренно, как ходят за плугом, словно все ему было здесь хорошо знакомо и он знал,
Мистер Томпсон был крепкий мужчина, обветренный и загорелый, с жесткими черными волосами и недельной черной щетиной на подбородке. Шумливый, гордый мужчина, держащий шею так прямо, что все лицо приходилось на одной линии с кадыком, а щетина продолжалась на шее и терялась в черной поросли, выбивающейся из-под расстегнутого воротника. В маслобойке урчало и хлюпало, точно в утробе рысящей лошади, и почему-то казалось, что мистер Томпсон в самом деле одной рукой правит лошадью, то осаживая ее, то погоняя вперед; время от времени он делал полуоборот и выметал поверх ступенек богатырскую струю табачного сока. Каменные плиты у крыльца от свежего табачного сока побурели и покрылись глянцем. Мистер Томпсон сбивал масло уже давно и основательно наскучил этим занятием. Он как раз насосал табачной слюны на хороший плевок, и тут незнакомец вышел из-за угла и остановился. Мистер Томпсон увидел узкогрудого человека с костлявым длинным лицом и белыми бровями, из-под которых на него глядели и не глядели глаза такой бледной голубизны, что тоже казались почти белыми. Судя по длинной верхней губе, заключил мистер Томпсон, опять какой-нибудь ирландец.
– Мое почтение, уважаемый, - вежливо сказал мистер Томпсон, подтолкнув маслобойку.
– Мне нужна работа, - сказал человек, в общем-то внятно, но с нездешним выговором, а каким, мистер Томпсон определить затруднился. Не негритянский выговор, не кейджен {Диалект американцев французского происхождения в штате Луизиана.} и не голландский, а там - шут его разберет.
– Вам здесь не нужен работник?
Мистер Томпсон дал маслобойке хорошего толчка, и она ненадолго закачалась взад-вперед сама по себе. Он сел на ступеньки и выплюнул на траву изжеванный табак.
– Присаживайтесь, - сказал он.
– Возможно, мы и сладимся. Я в аккурат подыскиваю себе кого-нибудь. Держал двух ниггеров, да они на той неделе ввязались в поножовщину тут выше по речке, один помер, другого посадили за решетку в Коулд-Спрингс. Об таких, скажу по совести, руки марать не стоит, не то что убивать. В общем, похоже, надо мне брать человека. Вы раньше-то где работали?
– В Северной Дакоте, - сказал незнакомец, складываясь зигзагом на другом конце ступенек, но не так, как если бы присел отдохнуть. Он сложился зигзагом и устроился на ступеньках с таким видом, словно вообще не собирался вставать в ближайшее время. На мистера Томпсона он ни разу не посмотрел, хотя ничего вороватого тоже не было у него во взгляде. Он вроде бы не смотрел и ни на что другое. Его глаза сидели в глазницах и все пропускали мимо. Вроде как не рассчитывали увидеть такое, на что стоило бы посмотреть. Мистер Томпсон долго ждал, не прибавит ли он еще что-нибудь, но он как будто впал в глубокую задумчивость.
– В Северной Дакоте, - произнес мистер Томпсон, силясь припомнить, где бы это могло быть.
– Надо понимать, не близкий свет.
– Я все могу по хозяйству, - сказал незнакомец, - задешево. Мне нужна работа.
Мистер Томпсон изготовился перейти вплотную к делу.
– Будем знакомы, - сказал он.
– Томпсон. Мистер Ройял Эрл Томпсон.
– Мистер Хелтон, - сказал незнакомец.
– Мистер Олаф Хелтон.
– Он не шелохнулся.
– Ну что же, - сказал мистер Томпсон самым зычным голосом, на какой только был способен.
– Думается, давайте-ка сразу начистоту.
Мистер Томпсон всякий раз, когда располагался с выгодой провернуть дельце, ударялся в бесшабашную веселость. Не из-за вывиха какого-нибудь, а просто до смерти не любил человек платить жалованье. И открыто в том признавался. "Ты им - и харч, и постой, - говорил, - да сверх того еще деньги. Несправедливо это. Мало, что инвентарь тебе произведут в негодность, - говорил, - так от ихнего недогляда один разор в хозяйстве и запущение". И к полюбовной сделке он прорывался с гоготом и рыком.
– Я, перво-наперво, хочу знать вот что - вы на сколько метите меня обставить?
– зареготал он, хлопая себя по коленке. Наделал шуму в меру сил, потом утих, слегка пристыженно, и отрезал себе кус табаку. Мистер Хелтон, уставясь в пространство между сараем и фруктовыми деревьями, тем временем, казалось, спал с открытыми глазами.
– Я - хороший работник, - глухо, как из могилы, сказал мистер Хелтон. Получаю доллар в день.
Мистер Томпсон до того опешил, что позабыл снова расхохотаться во все горло, а когда спохватился, от этого уже было мало проку.
– Хо-хо!
– надсаживался он.
– Да я за доллар в день самолично подамся внаймы. Это где же такое за работу платят доллар в день?
– В Северной Дакоте, на пшеничных полях, - сказал мистер Хелтон, и хоть бы усмехнулся. Мистер Томпсон перестал веселиться.
– Да, здесь вам не пшеничное поле, оно конечно. Здесь у нас будет скорей молочная ферма, - проговорил он виновато, - У супруги у моей больно лежала душа к молочному хозяйству, коров обихаживать, телят, я ее и уважил. И дал маху, - сказал он.
– Все равно приходится хозяйничать почитай что в одиночку. Супруга у меня не особо крепкого здоровья. Взять, к примеру, сегодня - хворает. Все эти дни перемогалась. Кой-чего мы здесь садим себе к столу, под кукурузой есть участок, есть фруктовые деревья, поросят сколько-то держим, курей, но первая у нас статья дохода - коровы. И признаюсь я вам, как мужчина мужчине, никакого от них дохода нету. Не могу я платить вам доллар в день лишь по той причине, что хозяйство мне просто-напросто не приносит таких денег. Да, уважаемый, не на доллар мы в день перебиваемся, а куда поменьше, я бы сказал, если все прикинуть на круг. Теперь что же, тем ниггерам двум я платил семь долларов в месяц, по три пятьдесят на рыло, но скажу вам так - один мало-мальски сносный белый, по мне, в любой день и час стоит целого выводка ниггеров, так что положу я вам семь долларов, столуетесь вместе с нами, и обращаться с вами будут, по присловью, как с белым человеком...
– Ладно, - сказал мистер Хелтон.
– Согласен.
– Ну что же, стало быть, думается, по рукам - так, что ли?
– Мистер Томпсон вскочил, словно вспомнил вдруг про важное дело.
– Вы тогда становитесь вот сюда к маслобойке, покачайте ее маленько, ага, а я покуда смотаюсь в город кой по каким делишкам. Совсем возможности не было отлучиться всю неделю. Как быть с маслом, когда собьется, это вы небось знаете?
– Знаю, - не повернув головы, сказал мистер Хелтон.
– Я умею обходиться с маслом.
– У него был странный, тягучий голос, и даже когда он говорил всего два слова, голос у него медлительно вихлялся вверх и вниз, и ударение приходилось не туда, куда надо. Мистера Томпсона разбирало любопытство, из каких же чужих краев мистер Хелтон родом.
– Так где бишь это вы работали раньше?
– спросил он, как если бы предполагал, что мистер Хелтон начнет противоречить сам себе.
– В Северной Дакоте, - сказал мистер Хелтон.
– Что ж, всякое место на свой манер не худо, коль пообвыкнуть, великодушно признал мистер Томпсон.
– Вы-то сами родом нездешний, правильно?
– Я - швед, - сказал мистер Хелтон, принимаясь раскачивать маслобойку.
Мистер Томпсон густо хохотнул, точно при нем первый раз в жизни отпустили такую славную шутку.