Полукровка
Шрифт:
Возможно, неторопливая речь моего напарника не прозвучала откровением для безопасника, но меня эти рассуждения покоробили. Наверное, я не смогла остаться достаточно спокойной, потому что Телла снова извинился, а пещерник заметил, что у нас последние дни слишком напряженный график и пренебрегать отдыхом не вполне разумно. Я промолчала. Я просто не знала, что можно сказать в столь идиотской ситуации. Но Телла, похоже, знал.
– Осмелюсь заметить, что капитану Три Звездочки повезло не меньше. Многим приходится нарабатывать опыт в куда худших условиях. И – простите, дорогой друг, я вас перебил.
– Я
– Ваше право, – буркнула я. – Хотя лично мне ваш поверхностный уровень кажется каким угодно, только не поверхностным.
– Я понимаю, какое впечатление осталось у тебя от нашей прошлой встречи. Но пойми, капитан, – это моя работа. Я отвечаю за безопасность, а ты – один из факторов, способных нарушить стабильность. Я и так затянул с этим разговором – потому, в основном, что о твоей работе здесь ходят самые хорошие отзывы. Ведь это первый твой контракт, Три Звездочки?
– Первый. – Я мысленно встряхнулась и стала ждать подвоха. Смысла в подобном начале не больше, чем, скажем, в желании уточнить место рождения Теллы. Совершенно очевидные вещи. Вести важное расследование в настолько несерьезной манере?! Быть такого не может. Не может такого быть, значит, все не так. Значит, на мне пробуется хитрый подход. Это как раз очень даже может быть. И что дальше?
– Первый контракт… полагаю, это так, да не так. Столь замечательные рабочие качества не возникают на пустом месте. В тебе, Альо, – ты ведь разрешаешь обращаться по имени? Да? Благодарю, – так вот, в тебе ощущается не столько талант, сколько выучка. Да, неопытность очевидна, но несомненна и хорошая школа. Интригующее сочетание. Альо, меня чрезвычайно интересует начало твоей карьеры.
Я поняла, к чему он клонит. И мне пришлось приложить усилия, чтобы вовремя взять себя в руки. Я привыкла к презрению ханнов – презрению не ко мне лично, а к самому факту моего рождения. Я приняла как должное манеру Теллы время от времени сравнивать меня с отцом. Но для большей части остальных я – невесть откуда взявшийся новичок. И для пещерников в том числе, поскольку на Нейтрале я не имела с ними никаких дел, а ханны не обсуждают свои пристрастия с чужими.
И прекрасно, что не обсуждают. Пусть так и будет.
Не то чтобы я боюсь сказать. Чего бояться, заинтересованные лица без труда раздобудут нужную информацию. Для любой разведки подобные расследования – обычное дело. Просто не хочу говорить об отце с посторонними. Блонди не враждовал с ним – и, более того, иногда мне казалось, что они знают друг друга куда лучше, чем показывают… Телла уважал его и пользовался ответным уважением. Их сочувствие не унизительно. Ханны были его врагами, и их ненависть не прошла с его смертью – из чего я заключила, что не им удалось свести счеты с капитаном Три Звездочки. Но я знаю – стерпеть праздное любопытство будет выше моих сил. «Ах, так он
Не хочу понимать прозрачных намеков и отвечать на незаданный вопрос. Но все равно ведь задаст. Я сказала, возможно, грубее, чем следовало, но зато решительно:
– Моя карьера началась с той игры, после которой я подписала контракт с Администратором Или-Раан. На игре – если вдруг вы не в курсе – я сошла с дистанции после трех точек. Это все, что я могу о себе сказать.
– Сожалею, Альо, но мне этого мало. Ты смогла получить свое нынешнее имя, а «Три Звездочки» – это, как говорят люди, раскрученный брэнд. Право на владение им не должно было попасть к недостойному, поэтому, мне кажется, тебе следовало доказать свои притязания.
– Какие притязания?! – Я заорала, грубо, неприлично, он достал своими вопросами; и, как всегда, молчаливо и спокойно вмешался Телла. Я уже научилась успокаиваться от прикосновения к руке его щупа… – Послушайте, что я вам скажу. С полной откровенностью. Мне неприятно ваше обращение к этой теме. Тем более – рассмотрение ее в подобном ракурсе. Я не рвалась получить это имя. Я не считаю его ни брэндом, ни объектом возможных притязаний. Но за его честь я любому глотку перегрызу, и прошу вас счесть это предупреждением.
– Твои рассуждения всем хороши, Альо, но непонятно, каким боком они относятся лично к тебе. Твой предшественник, раз уж речь зашла о чести, был в высшей степени достойной личностью, а что можно сказать о тебе? Многие считают, что честнее было бы прокладывать собственный путь, не присваивая результатов чужой жизни. С твоими данными это не составило бы труда.
На этих словах я успокоилась. Нет, это слабо сказано – успокоилось; на меня снизошло, нет – упало, свалилось, обрушилось спокойствие настолько полное и глубокое, что ни на какие другие чувства не осталось сил. Отец остался бы доволен, услышав обо мне такое. Брошенный в глаза упрек на деле означал признание. Признание моих сил, права называться свободным капитаном.
– Знаете, вы правы, – тихо сказала я, – пренебрегать отдыхом и в самом деле не вполне разумно. Думаю, перед следующим вылетом мне следует выспаться. Думаю, вы не станете спорить, раз уж мои профессиональные качества не вызывают сомнений. Договорим как-нибудь потом.
Я встала, сделала шаг к выходу. Будь сила тяжести чуть большей, ноги не держали бы меня – как ни смешно, но за последние дни я и впрямь устала. Плевать. Вот сейчас как залягу в спячку часа на четыре… нет, на пять. А потом пойду на вылет. И если этот тип так хочет узнать обо мне все подробности, пусть привлечет к делу разведку, на Нейтрале говорят, разведка у пещерников сильная.
Второй шаг не получился. Помешал Телла. Наверное, он метил обхватить меня за талию, а может, за руку. Но он тоже устал, и щуп захлестнул мне ногу. Естественно, я грохнулась. Я вообще-то неплохо держу равновесие, хоть и хуже Теллы, но всему же есть предел! Хорошо, успела изогнуться и упасть на руки.
– Нет, это уж чересчур, – выдохнула я, – Телла, что за шуточки?
– Извини, Альо, – отозвался Телла, – я не намеревался действовать грубо. Хотел только задержать тебя.
– С какой стати?