Полукровка
Шрифт:
Вспоминать былые чаяния и надежды это... тяжело, а значит надо загнать все обратно, подальше, в самый далёкий уголок души и не вспоминать больше.
Вот так, приводя свои мысли и чувства в порядок, я и гуляла, бездумно сворачивая куда придётся и не останавливаясь ни на минуту. Движение - это жизнь, а значит, я буду двигаться, буду жить. И плюс ко всему нужно дать Нату возможность попасть к Ди незамеченным, потому как я остро ощущала зуд постороннего пристального взгляда между лопатками. И сколько я ни оглядывалась, найти того, кто за мной следует, не смогла. Да я и не особо надеялась, в шпионские игры играть не обучалась, была слабая надежда определить следящего с помощью моего Дара - к сожалению, не смогла. А это дает мне всего лишь одну зацепку, но значительную. Мой Дар не определяет только туманных, а это, сами понимаете, говорит о многом.
Ната и Ди, после пяти минут разговора с мастерами, тестировавшими мотус эльфа на наличие неполадок в системе, я нашла в офисе, мирно попивающими местный травяной чай с ягодами. Начало разговора было довольно необычное, я бы даже сказала веселое. Увидев меня, эльф вскочил, и началось.
– Таташик!
Что? Так меня еще никто не обзывал! Или это его мелкая месть за новое прозвище? Ладно, каюсь, заслужила, вот только ему об этом знать не стоит.
– Да, Наташик, - промурлыкала я в ответ.
– Как ты меня назвала? (Ну вот, началось!!)
– Как тебе вообще в голову пришло так поиздеваться над горячо любимым другом?
– возмущался эльф, но показать злобную рожу у него все никак не выходило, вернее, не так.
Рожа была очень злобная, но в глазах плясали веселые искорки, а еще у него правый уголок рта подергивался, как будто он с трудом сдерживал смех.
Я минуту повздыхала, сделав покаянное выражение лица, покивала в такт его возмущенной тираде о благозвучии эльфийских имен и невозможности издевательств над этими самыми именами, особливо, если эти имена принадлежат к членам королевского рода. А потом усадила его обратно за стол, достала и себе большую, собственноручно расписанную чашку для чая, ухватила рассыпчатую печенюшку побольше и приготовилась ждать, когда закончится словоизлияние эльфа, чтобы приступить к своему рассказу.
Эльфа долго ждать не пришлось. Заметив, что я вообще никак не реагирую на его велеречивые высказывания, Нат заткнулся очень быстро и уставился на меня в ожидании. Я немного замялась: вот как ему рассказать то, что я нашла, чтобы было понятно?
– Ну-у-у-у? Чего молчим, кого ждем?
– Нат не выдержал первым.
– Ди, сначала я хочу, чтобы ты дал мне слово, что никому вообще не расскажешь о том, что здесь и сейчас услышишь,- повернулась я к кузену.
– Да я уже и так понял, что дело нечисто, – проворчал Ди.- Могла бы и не просить, но раз сказала уже, то слово я тебе даю, так что не тяни больше, выкладывай уже, чего там откопала, землеройка ты наша.
Еще раз, тяжело вздохнув, я начала свой рассказ и о том, как узнала, что теперь и статус у меня не пойми какой, вроде и не вдова, вроде и вдова, вроде и не замужем, вроде и не разведена. Хорошо хоть, что благодаря своему новому положению, я не вхожу теперь в род моего бывшего не умершего мужа, а будучи главой рода, могу его взять в свой. Но вот делать этого совсем не хотелось, не надо мне такого сомнительного счастья, больного на всю голову. А еще мне пришлось посвятить Ди во все подробности моей семейной жизни с этим "выхухолем, которого мама в детстве, видать, часто головой вниз роняла". Это не мои слова, это Ди его так охарактеризовал, а еще он долго возмущался, что родным ничего не говорила, и что терпела столько лет, и вообще "все бабы дурры, и власть им в руки давать низзззя".
– Ты говори, да не заговаривайся,- прошипела я в ответ. – К кому мне было обратиться? Как будто сам не знаешь, что не к кому, а терпению моему тоже были свои причины, и сейчас я об этом говорить не буду, не время еще. Ты бы вместо того, чтоб реветь как раненый зубр, головой начал думать, как мне из этой ситуации выбраться. А то упадёт в один прекрасный это "счастье" нам с тобой на голову, и все, семейный бизнес накрылся ромашковыми портками.
– А чего ромашковыми?- хлопая глазами, спросил Нат.
– Да так, - краснея, сказал Ди.
– Мама у него очень любит изображения всяких так ромашек и фруктов, а еще очень уважает оранжевый цвет, - хихикнула я.
– Ну и что, - не понял эльф,
– Ну и дарит ему до сих пор труселя с ромашками или вообще грушки-яблочки там всякие на оранжевом фоне, - стараясь не заржать, чтоб не обидеть друга, сказала я.
Эльф сам уже трястись начинает, угу, а еще рот рукой зажал и отвернулся. Ди же стоял красный как рак с минуту, сверля меня взглядом, а потом сам захохотал. Мы с эльфом дружно подхватили и минут пять в офисе был слышен только гомерический хохот.
– Да ладно вам, - вытирая слёзы, сказал Ди. – Вот только у меня проблема, мне их девать уже некуда, целый шкаф в этом "оранжевом поле", на тряпки не пустишь - мамин ведь подарок; носить невозможно, никому не покажешь, вот и приходится складировать в шкафу, да под кодовый замок.
– А ты откуда про трусы знаешь?
– прищурился вдруг эльф.
– Тю-ю-ю-ю, - фыркнула я на его ехидные намеки, - да об этом у нас все родственники в курсе, так что, Ди, шкаф можешь на замок не закрывать.
– Э-э-э-э, не скажи, от него тоже есть своя польза, - просветил нас кузен.
– Ты ведь знаешь, что отец мой аттаус (младший род драконов), а все думают, что раз мы имеем родство с драконами, то и горы сокровищ собирать обязаны. Вот как-то раз один идиот решил полезть в "берлогу к молодому дракону", - хохотнул кузен. – Увидел этот чудик шкаф с замком навороченным и решил: вот оно, его счастье! Полночи там прокопался, пока я в мастерской заказ заканчивал. Открыл он, значит двери, а там и грушки тебе, и яблочки, и ромашки в придачу. Так его там тепленького с открытым ртом и выпученными глазами и взяли. Вот теперь и ходят легенды, что неженатые аттаусы собирают себе такое грушево-яблочно-ромашковое приданое как первую ступень в покорении сердца любимой, чтоб, значит, первые полгода молодой не приходилось мужнины портки стирать, а привыкать к этому постепенно, с новой, меньшей партией этого счастья.
Мы с эльфом уже просто стонали от смеха, живо представляя эту картину. В общем, обстановка разрядилась, мы еще немного похихикали и решили обсудить сложившуюся ситуацию.
– Тат, а кто тебе сказал, что муж твой умер?
– задал закономерный вопрос Нат.
– Так Гарнилай и сказал, - ответила я.
– Муженька уже несколько дней дома не было, и что самое интересное, от подельников его бывших тоже ни гу-гу, хотя раньше просто доставали до невозможности. Вот я и решила выяснить, в чем дело, только в обход местных силовых структур. Так сказать, своими силами. Вот и позвонила Гарнилаю, а он через пару дней сам связался со мной по коммуникатору и сказал, что тот умер, и тело его даже не достать никак, чтоб похоронить, потому как "злодеи сожгли", он, мол, и по семейному древу проверил.