Полумесяц над морем
Шрифт:
По «мосту» из османских фуст и галиотов, прилепившихся к венецианскому флагману, на «Латерну» перебирались свежие силы Сулейман-бея.
Венецианцы во главе с Нани добивали последних телохранителей Сирокко и не видели новой угрозы.
– Федерико!
Нет, не слышит. Шлем глушит сорванный голос. Столько орать пришлось сегодня…
Барбариго поднял забрало.
– Федери…
Он не договорил: турецкая стрела вонзилась ему в правый глаз.
– Мессир! Не-е-ет!
– Смерть неверным!
Янычары вновь в мгновение ока заполонили, казалось, только что очищенную от них палубу «Латерны». Через пять минут все было кончено.
Сулейман-бей взошел на венецианский флагман и принял капитуляцию Нани, который с отсутствующим взглядом сидел на палубе рядом с бездыханным телом своего командира…
Через полчаса и в центре сражение стало затихать. Люди Али-паши, к которым присоединились воины Сирокко, полностью подавили сопротивление христиан на крыле дона Альваро. Сам он погиб. Дон Хуан пережил вернейшего из своих полководцев всего на двадцать минут. На мачтах «Реала» взвились знамена с полумесяцами. Уцелевшие христиане массово сдавались в плен.
Крыло Марко Антонио Колонны продержалось дольше всех. Папский гвардеец добился значительных успехов и едва не обратил в бегство противостоящие ему силы османов. Их командир, Пертау-паша, погиб, его флагман достался Колонне. Капитан Ремегассо, командовавший папским флагманом, швырнул под ноги Марко Антонио янычарский туг – знамя из конских хвостов с навершием в виде полумесяца из кабаньих клыков, и прокричал:
– Сия галера нами взята! Поищем другую, или поможем «Реалу»?
Колонна выбрал последнее, но помочь дону Хуану не удалось, выход папской галеры из гущи правофлангового сражения затянулся и на южную баталию христиан обрушился Улуч Али.
Половина его галер в тылу атакующего строя связала боем Веньера и Дориа, а другая нанесла по кораблям Колонны удар столь сокрушительный, что те, измотанные боем, казавшимся бесконечным, не выдержали. Несколько галер Мальтийского ордена сразу сдались, лишь одна сопротивлялась до последнего человека. Колонна вынужден был забыть о помощи «Реалу». Победа над Пертау-пашой досталась ему дорогой ценой, и прибытие к османам подкреплений вышибло у папского гвардейца палубу из-под ног. Он приказал отступать.
Итальянцы и немецкие ландскнехты принялись отходить на галеры второй и третьей линий, образовавших плавучий остров. Самые крайние спешили расцепиться и, неуклюже давая задний ход, пытались выбраться из дантова Ада. Господу было угодно, чтобы его верный и доблестный воин уцелел в невиданной бойне. Колонна, неоднократно раненый, спасся, отступив на запад всего с пятью галерами.
Веньер и Дориа разделались с противостоящими им берберами, правда, при этом они больше мешали друг другу, чем помогали. Осознав, что сражение проиграно, генуэзцы и венецианцы стали отходить.
Из бойни при Лепанто спаслось всего три десятка христианских галер. Около пятидесяти сгорели дотла или затонули. Остальные были захвачены турками. В том числе все шесть галеасов, которые достались османам очень дорогой ценой. К тому же самый большой из них, «Сан-Лоренцо», был настолько изувечен, что годился теперь лишь на дрова. Османы по этому поводу не слишком переживали. Венецианцы не успели вывести из строя большую часть пушек и те стали самым значительным трофеем капудан-паши.
И все же победа османов вышла пирровой: потери оказались столь огромными, что об осаде Корфу, которую планировал Муэдзини Али, уже не могло идти и речи. Сам флотоводец почестей не дождался: он умер от многочисленных ран на третий день после сражения. Из первоначальных команд «Реала» и «Султанши» не уцелел ни один человек. Схватку на их палубах завершили совсем другие люди. Истерзанный флот, уменьшившийся втрое, возглавляемый Улуч Али, вернулся в Лепанто и стал готовиться к переходу на Кипр.
Османы подтвердили репутацию непобедимых на море. Селим Пьяница торжествовал. Он совершенно уверился в том, что разгром «Священной Лиги» – его личная заслуга. Мехмед-паша деликатно помалкивал, но истинного (как он считал) архитектора победы буквально засыпал золотом и дарами.
Из-за бестолкового бодания двух высокопоставленных дураков счастье наконец-то улыбнулось Гассану-эфенди, капитану-неудачнику. Он вступил в сражение на калите, а вышел из него владельцем двух призовых галер, сицилийской и венецианской.
Гассан был представлен султану вместе с другими героями: французом Джаффаром, албанцем Дали-Мами, Сулейман-беем, Драгут-реисом и, конечно же, Улуч Али.
Все они были щедро награждены. Гассан получил должность бейлербея Алжира, а освободивший ее Улуч Али – почетное имя Килич [20] и титул капудан-паши.
Новый капудан-паша энергично взялся за восстановление флота. Чудовищные потери и тот факт, что даже захваченные галеры большей частью оказались непригодны для дальнейшей службы без капитального ремонта, ничуть не расстроили Килич-пашу. Весной следующего года новый флот в двести пятьдесят галер осадил Корфу и совершил разорительный рейд у берегов Далмации.
20
Меч.
Встревоженная Венеция била в колокола. Колонна обвинил Веньера и Дориа в измене. Их обоих отдали под суд, но Джанандреа смог доказать свою невиновность. Веньер лишился головы, но разве могло это воскресить тысячи моряков?
«Священная Лига» распалась. Возможно, именно это приблизило смерть ее главного идейного вдохновителя, папы Пия V.
Король Испании Филипп воспылал жаждой мести, и начал было активно готовиться к новой кампании против османов, щедро расходуя на нее золото Нового Света, но вскоре крепко увяз в борьбе за Испанские Нидерланды. Война на два фронта вытягивала все соки из Испании.
На помощь некогда могущественной торговой республике больше никто не пришел. Контрибуция, выплаченная османам по условиям мирного договора, едва не разорила Венецию, но победители ею все равно не удовлетворились. Османы прорвались в Адриатику и, несмотря на то, что осадить Венецию так и не решились, та не выдержала многолетней блокады (довольно дырявой, но все же весьма болезненной) и начала хиреть на глазах. Спустя половину столетия от былого могущества Венеции не осталось и следа.
Османы господствовали во всем восточном Средиземноморье и активно покушались на его западную половину. Через три года после Лепанто пала Мальта. Постоянным набегам подвергались Сицилия, Корсика и Сардиния.