Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти

Ли Юй

В последние года жизни Ли Юй много ездил по стране, а в 1678 году, вернувшись на родину, принял решение обосноваться в Ханчжоу, который очень любил. Недалеко от озера Сиху, на склонах горы Юньцзюйшань (Обитель облаков) он построил дом, разбил небольшой сад, который назвал Садом-террасой (или Ступенчатым садом). В 1679 году он умер и был похоронен на южном склоне горы Девяти светил. Несколько десятилетий спустя могила Озерного старца в бамбуковой шляпе еще существовала. Во всяком случае, даже в начале XIX века об этом последнем пристанище литератора писал один из почитателей его таланта (некий Чжао Куанфу), но потом она затерялась среди окрестных могильных холмов.

В китайской литературе имя Ли Юя связывается прежде всего с драматургией, и в первую очередь с циклом «Десять пьес Старца в бамбуковой шляпе». Его перу принадлежат, вероятно, и другие произведения

этого жанра, но их авторство не подтверждено. Особенностью пьес Ли Юя является их жизненная наполненность, которая, в частности, подчеркивается обилием бытовых комических ситуаций (юмор, ситуативный и словесный, – одна из особенностей творческой манеры писателя). Во многих пьесах Ли Юй выступает как искусный мастер плести сюжетную вязь и создавать динамичную интригу. Это видно, скажем, в пьесе «Ошибка с воздушным змеем», где фабула строится на комической запутанности знакомств нескольких героев. Весьма замысловат сюжет известной пьесы «По воле небес» («Найхэтянь»), изобилующей фарсовыми ситуациями. Художественные достоинства пьес снискала Ли Юю известность в сценическом мире Китая. Интересно, что драмы Ли Юя, как и его рассуждения о театральном искусстве, примерно в это же время (то есть в конце XVII – начале XVIII века) стали известны за пределами Китая – в соседней Японии.

Ли Юй называл себя «старым рабом театра», вкладывая в это понятие глубокий смысл. Он был не только почитателем и ценителем этой области культуры (многие современники звали его шиланом – театральным мастером), но и участвовал в создании теории театра. Свои знания в области драматургии и театра он изложил в первой части книги «Случайное пристанище для праздных дум», которая в полном виде увидела свет в 1671 году. Три первых цзюаня (тома) этого интереснейшего сочинения целиком посвящены театру и драматургии. Два цзюаня (под названием «Цыцюй» – «Драма») отражают специфику драмы, а третий цзюань (он имеет характерное название «Шэнжун» – «Звуки и образы») посвящен сценическому искусству. В частности, Ли Юй подробно пишет об особенностях актерского мастерства: каким должен быть актер, как он (или она) должен держаться в жизни и на сцене, как одеваться, носить украшения, совершать свой туалет. В книге содержатся советы для драматурга и актера едва ли не на все случаи жизни, это – своего рода практическая энциклопедия театрального искусства.

Поэтическое наследие Ли Юя не слишком велико, но весьма интересно, прежде всего своей теснейшей связью с эпохой и жизнью самого художника. Наиболее ярко оно представлено в книге «И цзя янь» – «Слово одного», в полном виде вышедшей в свет лишь спустя несколько десятилетий после смерти Ли Юя. Его поэтическое творчество в большой мере автобиографично. Он пишет о скитаниях в смутную пору («Семью потерял, где скрыться от дыма и пламени войн? Притулился у вас, господин, – обманом попал к мудрецу»), о запустении в стране («Куда взгляд ни падет – всюду одни пустыри. Из груди исторгается стон!»). Он вспоминает о друзьях, которых почти не осталось («Из былых знакомых у меня лишь ручей да луна»), часто сетует на бесприютность и бедность («Надо рты накормить, только вот что печально – даже зернышка нет!»). Есть стихи более оптимистические по содержанию. Он, например, с удовольствием вспоминает о своих встречах с друзьями, о путешествиях, о радостях бытия: «Дверь открыл: над зеленью вод вижу мостик, что к дальнему полю ведет. Близ моего очага прозрачный струится ручей, по бамбуковой трубке бежит ключевая вода».

Ли Юй был личностью известной во всем Южноречье (большой район вокруг Нанкина), о нем пишут многие современники, в том числе и весьма известные, такие как поэт У Мэйцунь, драматург Ю Тун (друг Ли Юя) и другие. У поэта У Мэйцуня есть стихотворение, посвященное Старцу в бамбуковой шляпе, в котором подмечены черты духовного облика Ли Юя: «На Западный склон переехал. Как отшельник живет средь лиан. Проносятся месяцы, годы… Их словно не видит шилан…» В глазах современника этот «раб театра» словно не знает счет времени, он живет праздной жизнью, свободный от мирских пут, как некий отшельник-эпикуреец, вроде тех «бессмертных из Бамбуковой рощи», о которых сам Ли Юй писал в своих произведениях.

Современники воспринимали писателя как оригинала из круга «фэнлю», склонного к неожиданным, подчас необъяснимым поступкам. В эпоху Ли Юя таких людей нередко звали также «ижэнь» – чудаками. Оригинальность поступков и мыслей была как бы их привычкой и второй натурой. В ней проявлялся их своеобразный характер, неординарный талант, часто отмеченный чертами откровенного эпатажа. Многие представители

этой «культурной богемы» не просто удивляли, но и шокировали современников своим поведением. Например, художник Чжу Да, павший в это же время, годами не раскрывал рта, а другой знаменитый художник – Ши Тао прикидывался слепцом. Некоторые из них приняли постриг (как. например, литератор Дун Юэ – автор «Дополнения к Путешествию на Запад»), другие старались проявить свою «странность» в эксцентричных и замысловатых именах и прозваниях («Старый безумец из Восточного Лу» и т. п.). Тот же Ши Тао называл себя Монахом Горькая тыква или Слепым изваянием, а Ли Юй стал Разжалованным в простолюдины и Гостем-дровосеком. Подобное «оригинальничанье» не просто дань моде или традициям, но и жизненная позиция, в которой проявлялось неприятие сложившихся стереотипов жизни, попытка творчески одаренных людей утвердить свою индивидуальность.

Духовный мир Ли Юя всесторонне отражен в его прозаическом творчестве, раньше мало привлекавшем внимание исследователей. Правда, многое в нем требует уточнения (например, проблема авторства некоторых произведений). Проза Ли Юя включает в себя три цикла повестей и два романа, авторство которых вызывает споры. Наиболее ранний цикл – «Безмолвные пьесы» (всего их двенадцать). Написанные, в общем, в традиционном ключе (по своему сюжету это главным образом любовные и бытовые произведения с оттенком авантюрности), они были опубликованы в пятидесятых годах XVII века. Впоследствии Ли Юй на основе этого цикла выпустил другой сборник, фактически с теми же произведениями, но под другими наименованиями. В полном виде (восемнадцать повестей) он сохранился лишь в Японии. Сюжеты многих повестей тесно соприкасаются с содержанием пьес Ли Юя, например сюжет известного произведения «Рыба камбала», и эта связь разных жанров уже заложена в самом названии сборника («Безмолвные пьесы»). Она проявляется также в художественной структуре произведений, в характере развития действия, в специфике героев, в особой «театральной» фразеологии, которая в обилии встречается в прозаическом тексте. Влияние драматургии ощущается также и в романах (например, в романе о Вэйяне), где действие происходит как бы на сцене невидимого театра.

Цикл «Двенадцать башен», появившийся несколько позже, ознаменовал новый этап в творчестве Ли Юя – прозаика, охарактеризованный значительно более высоким уровнем художественного мастерства. Этот цикл, большая часть которого представлена в данном сборнике, писатель создал в пору творческой зрелости. В своих произведениях он развивает лучшие традиции жанра повести, ярко проявившиеся ранее в знаменитых собраниях Фэн Мэнлуна и Лин Мэнчу. Не случайно цикл Ли Юя имеет и другое название, очень близкое наименованиям сборников Фэна: «Слово знаменитое, мир пробуждающее». Действительно, повести Ли Юя воспроизводят стиль предшествующей прозы: сказовый характер повествования, особенность композиции, слог, однако в них можно заметить и нечто новое – черты авторского художественного видения, яркого индивидуального стиля. Его повести – это уже не те старые «хуабэнь» («основы рассказа» – подстрочники для сказителя), которые ведут свое начало от Сунского сказа, отличаются они и от «подражательных хуабэнь», популярных в эпоху Мин.

Ли Юй был большим мастером рассказа, умевшим как в устной беседе, так и на письме увлечь слушателя и читателя. Современники отмечали «удивительность и новизну», свойственную его письму. Сам же он подчеркивал, что стремится «обновить слух и зрение» современников. Элемент «интересной беседы» писатель вводит в прозу и пьесы, благодаря чему сюжет произведений делается более динамичным, а действие – занимательным. «Интересность» историй усиливается юмором, который в произведениях этого литератора принимает самые разные оттенки: от легкой иронии до сарказма. Современники нередко писали и о его «грубой шутливости». Ли Юй не чурается в своих произведениях фривольностей и эротизма, которые обычно носят у него черты утонченной чувственности.

Ли Юй написал два небольших романа, хотя авторство обоих полностью не доказано (до сих пор не найдены авторские рукописи или экземпляры с авторскими замечаниями). Это – «Повествование о круговых письменах» («Хуэйвэньчжу-ань») и «Подстилка из плоти» («Жоупутуань»). Они написаны в разной манере и как бы «разным слогом»: первый в традиционном романтическом ключе (роман о верной любви), а второй в манере бытового нравоописательного рассказа, который восходит к знаменитому роману конца XVI века «Цзинь, Пин, Мэй». Наиболее интересен второй роман, так как именно в нем выражены некоторые характерные тенденции эпохи и мироощущение самого автора.