Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти
Шрифт:
Кто-то спросил, почему Одинокий Утёс не любит разъяснять священные сутры.
— Все, что написано в сутрах и священных писаниях, суть слова, исходящие из уст Будды и бодисатв, [34] а потому только им дано знать их сокровенный смысл. Поэтому всякое их толкование в грубых устах — не более чем бред безумца. Вспомните Тао Юаньмина, [35] который, читая книги, никогда не стремился дальше, чем нужно. Казалось бы, этот истинный сын Срединной империи прочитал разные сочинения, однако даже он не осмеливался идти дальше положенного. Но сейчас находятся люди, наши современники, которые, начитавшись заморских книг, торопятся их перевести на наш язык, сопровождая перевод досужими измышлениями. Что до меня, то я не осмелюсь называть себя каким-то особо заслуженным мужем, коему дадено право прислуживать буддам и бодисатвам. Мне достаточно одного: не преступить их учение. Вот почему, прекрасно сознавая свое тупое невежество, я и начертал для себя запрет: никому не растолковывать сутры.
34
Будда и бодисатва — основные святые в буддийском пантеоне. Главный Будда — Шакьямуни (Сакьямуни), кроме него популярны будды Амитаба (Амитофо),
35
Тао Юаньмин — великий китайский поэт, эссеист раннего Средневековья (365–427). Он упоминается здесь потому, что воспевал в своих стихотворениях уединенную и спокойную жизнь на лоне природы.
Еще кто-то спросил его, почему учитель отказывается жить в знаменитых горах.
— Тот, кто намерен очистить свой дух, должен избегать желаний, дабы освободить свою душу от суетных волнений. Но в Поднебесной существует немало вещей, к коим влечет человека. Это не только чудесные звуки или женская прелесть, но также красивые вещи и жизненные удовольствия. А чистый ветер, что овевает ваше тело, или ясная луна, которая приносит усладу вашим чувствам?! А пение птиц, что слышит ваше ухо, а аромат нежного папоротника! Все эти вещи не просто приятные, но и достойные нашей любви, к ним устремлены наши желания. Что до знаменитых гор, то в них водятся духи и оборотни, которые влекут человека к поэзии. Феи луны и ветра [36] привораживают его своими чарами. Неудивительно, что ученые мужи, попав в подобные места, тотчас забывают об ученье, а ревнители Пути теряют чистоту своих корней. Добавлю, что в этих горах можно на каждом шагу встретить прелестных дев, пришедших на богомолье, или служивых людей, которые ищут в подобных местах одни лишь забавы. Сияние ясной луны и зелень дерев являются здесь источником многих бед. Вот отчего я чуждаюсь знаменитых обителей и стараюсь удалиться в пустынные горы, дабы мои глаза и уши не соприкасались с окружающим миром.
36
Фея луны и ветра — образ женщины свободного поведения, певички. Ветер и луна — распространенный образ увеселений, чувственных удовольствий.
Все, кто обращался к монаху с подобными вопросами, проникались к нему уважением, считая, что даже высокочтимые наставники древности никогда не говорили столь правильных слов. Три заповеди сделали монаха знаменитым, хотя Одинокий Утёс, как мы знаем, не гнался за славой. Множество людей, живших окрест, а также в дальних краях, потянулись к нему за учением, однако он брал учеников с большой неохотой, а если и брал, то долго испытывал, стараясь разгадать в них «добрые корни» и выяснить, насколько избавились они от суетных мыслей. Лишь после этого Одинокий Утёс принимал у них постриг. Но если он испытывал к кому-то недоверие, пусть даже самое ничтожное, тут же гнал этого человека прочь. Вот почему за долгие годы схимничества Одинокий Утёс так и не нашел себе достойных учеников и по-прежнему — жил один возле горного ручья в хижине, крытой тростником. Он обрабатывал кусок поля, плодами коего кормился, а жажду утолял чистой родниковой водой.
Однажды ранним осенним утром монах вышел из хижины и принялся сметать с порога опавшие листья. Уныло завывал ветер, в листве дерев стрекотали цикады. Сменив перед изваянием Будды воду. Одинокий Утёс возжег благовонные свечи и, опустившись на круглую подстилку путуань, [37] предался созерцанию. Вдруг в дверях появился юноша, по всей видимости студент, в сопровождении двух мальчиков-слуг. Внешностью своей молодой гость походил на весеннее облако, а его глаза источали блеск осенних струй, [38] весьма странный блеск, несвойственный обычным людям. Едва взглянув на лицо юноши, можно было сразу догадаться, что молодого человека обуревают недобрые мысли и греховные страсти и он вряд ли склонен к достойным деяниям. Действительно, для юноши не было желания слаще, чем разглядывать прекрасных дев, и в этом занятии он достаточно преуспел. При этом ему вовсе не обязательно было приближаться к женщине вплотную. Даже с расстояния нескольких чжанов, [39] а может быть, нескольких десятков чжанов, он с одного взгляда, брошенного в ее сторону, мгновенно определял, хороша она собой или дурнушка. Встретив прелестницу, юноша тотчас принимался строить ей глазки. Бывало, конечно, на его пути встречались вполне достойные женщины, которые, склонив голову, торопились пройти мимо, не удостоив его и взглядом. Все его немые призывы и красноречивые жесты пропадали впустую. Но случалось, что ему попадалась дева, схожая с ним по натуре, то есть зараженная тем же недугом, и тогда его молчаливые призывы находили отклик. Он бросил на нее взгляд — она приняла и ответила: будто послали они друг другу любовное послание. И вот уж меж ними завязалось знакомство. Кстати заметим, обладатель такого взгляда, будь то мужчина или женщина, всегда приносит несчастье. От него надо ждать разных бед: он чернит имя другого или рушит целомудрие. Поэтому скажем так: «Уважаемый читатель, если в жизни тебе придется встретиться с таким человеком, будь с ним осторожней!»
37
Подстилка путуань — специальная циновка (коврик для моленья), сплетенная из растительных волокон, на которой монах предается созерцанию с целью постижения Истины. В названии романа Ли Юя это слово имеет символический смысл: постижение смысла жизни через преодоление разнообразных чувственных соблазнов.
38
Осенняя струя (осенняя волна) — образ прекрасных женских глаз, чистых, как речная вода в осеннюю пору.
39
Чжан — мера длины, равная 3,2 м.
Юноша, войдя в хижину, совершил четырехкратный поклон перед Буддой, потом четырежды поклонился монаху и встал в сторонке. Монах, находившийся в состоянии созерцания, не ответил на приветствие гостя. Лишь спустя некоторое время, закончив свой священный урок, он, приподнявшись, поклонился молодому человеку и снова сел на циновку.
— Как зовут вас, почтенный? — спросил он.
— Зовут меня Вэйян, — ответил молодой человек, — вернее, это мое прозвание, что означает Полуночник. Сам я из дальних краев, а здесь, в Чжэцзяне, [40] путешествую. Я много слышал о вас, наставник, знаю, что вы знаменитый отшельник и люди чтут вас как живого Будду. Поэтому, прежде чем войти в этот скит, я постился и соблюдал положенные запреты. Я пришел поклониться вам и хочу с вами побеседовать.
40
Чжэцзян — приморская провинция в Центральном Китае.
Возможно, вам интересно узнать, почему гость на вопрос монаха не назвал своего настоящего имени, а сказал лишь прозвание. Любезный читатель, тебе следовало бы знать некоторые странные обычаи, которые царят в мире образованных людей. Ученые мужи, обращаясь друг к другу, не любят называть себя настоящим именем, а указывают свое прозвище. Известно, что молодой человек часто называет себя шэном — студентом. Муж, зрелый годами, зовется цзы — учителем, а старик величает себя даожэнем — праведником. Каждое слово, выражая достоинство того или иного человека, имеет определенный смысл, отражая устремления человека, особенности его повадок и чувств. Итак, выбрав один или два иероглифа, сей муж придумывает себе новое имя, смысл которого нередко бывает понятен лишь ему одному, и никому больше.
Молодой ученый нравом своим был сластолюбив, ибо находился во власти женских чар. Причем свои любовные дела он старался устраивать не днем, а ночью, и даже не просто ночью, но в первую ее половину, словом, в полночь. Однажды наш студент встретил в «Книге песен» фразу о юноше, что приходил в полночь, и взял эти слова в качестве своего прозвания. Так он стал Вэйяном, или студентом-полуночником.
Необыкновенная учтивость гостя поначалу смутила монаха. Ответив несколькими церемонными фразами, он предложил ему отведать вместе с ним скромную монашескую трапезу из глиняной плошки. Они сели друг против друга и завели разговор о Чань [41] — ученье о созерцании, и эта беседа показала полное их согласие в мыслях. Надо вам знать, что Вэйян отличался острым умом и обширными знаниями — он умудрился прочитать едва ли не все книги Трех учений и Девяти школ. [42] О таинствах Чань другие могут говорить тысячи слов и все невпопад, а он схватывал самую суть мысли, которую излагал монах.
41
Чань — одно из важнейших ответвлений буддийского вероучения (в Японии дзэн-буддизм). Чань — постижение смысла жизни через самосозерцание.
42
Три ученья и Девять школ — образ многочисленных философских направлений и школ. Под Тремя ученьями обычно имеют в виду конфуцианство, даосизм, буддизм.
«Весьма начитанный юноша!.. — с удовольствием подумал инок. — Жаль только, что природа, сотворив его, совершила оплошность, дала ему этакую красивую внешность. Как глубоки его познания в учении Будды, но какая греховность исходит от его лика! Наружность и манеры говорят, что он великий любодей! Если вовремя не обуздать юношу, не засунуть его в мое кожаное вретище, он может принести громадные беды, ибо он готов на все, дабы удовлетворить свои желания. Чтобы пробраться в женские покои, он проползет в любую щель и перелезет через любую стену. Неизвестно, сколько жен в Поднебесной будет отравлено ядом, который он источает! Нет, никак нельзя допустить, чтобы этот сеятель греха вводил в искус людские души. Если я не остановлю его, значит, путь милосердия и печали, по коему я иду в этой жизни, очень плох!»
И монах сказал:
— С тех пор как я, бедный инок, покинул семью, мне приходилось встречаться с разными людьми — мужчинами и женщинами. Не стоит сейчас вспоминать о тех тупицах и невеждах, которые отказывались приобщиться к добрым деяниям. Скажу о других, о тех ученых и чиновных мужах, кто приходил сюда, чтобы постичь Закон и вникнуть в тайны ученья Чань. Даже они являли свое невежество, и мало кто из них был способен овладеть секретами этого ученья. Неудивительно, мне довольно трудно было предположить, что вы, сударь, покажете столь яркие дарования и проявите желание познать наше ученье. Через короткое время вы смогли бы подняться к самой вершине Трех таинств [43] — вершине самадхи. В человеческой жизни проще всего обрести форму, гораздо труднее добиться высоких качеств характера; гораздо легче потратить время жизни, нежели достойно пройти чрез ее превратности. [44] Вы, сударь, имеете все качества, достойные деяний Будды, а потому вам не следует вступать на путь злых духов. Пока не рассеялись утренние пары, отриньте прочь греховные влечения и страсти, и вы войдете во Врата пустоты. Я, бедный инок, всего лишь обыкновенный человек с грубой плотью, однако же даже я способен стать одним из камешков, из коих строят гору. Я готов проявить свое умение и отдать все свои силы, чтобы объяснить вам тайны Причин и Следствий. [45] Пройдет сотня лет, и вы приобщитесь к счастливой монашеской братии — самгхе [46] и боле не станете слушать наказы демонов — лоча. Что скажете на это, сударь?
43
Три таинства (саньмэй, санскр. самадхи) — состояние внутренней сосредоточенности и уравновешенности, собрание всех внутренних сил для постижения Истины. Как говорится в одном священном тексте: «Когда добрая душа покоится без движения в одном мире — это и есть саньмэй».
44
Превратности (кит. цзе) — жизненные беды, катастрофы, которые поджидают человека в жизни и преодоление которых составляет смысл движения к Добру и Истине.
45
Причина и Следствие («Иньго») — категории буддийской философии, входящие в качестве основных элементов в учение о взаимосвязанности поступков и о воздаянии.
46
Самгха (кит. сэнцзя) — буддийское понятие монашества, церкви.
— Я давно мечтал приобщиться к ученью Чань, с тем чтобы в свое время войти во Врата закона. Дело, однако, в том, что я еще не исполнил двух своих жизненных желаний. Мне трудно от них отказаться, почти невозможно. Нет, в последующие несколько лет я прежде хочу попользоваться всеми радостями жизни и тем самым исполнить два своих завета, а уж потом я вновь приду сюда в обитель, и вы, наставник, возложите свою руку на мою главу. Думаю, будет еще не поздно. Ведь годами я еще очень молод.
— Позвольте спросить, сударь, какие же ваши желания?