– Как понять: что? – ответила я, – Жить как-нибудь. Она же чётко сказала, что интересуется исключительно мальчиками.
Тут до нашего столика донеслись смешки. И мы, дружно повернув головы, увидели входящих
в столовую однокурсниц Таси. Они неоднозначно косились на меня, то и дело о чём-то шепчась.
– Так ты говоришь, они всё слышали? – нахмурив брови, переспросила Надя.
– Одна из них услышала и, скорее всего, стоило нам выйти, разболтала остальным, – уныло ответила я.
– Которая? – уточнила Надька.
– Вот та, крупная, в леопардовой блузке, – легонько кивнула я головой, – Кажется, они с Тасей лучшие подруги.
– Мда-а, – в задумчивости протянула Надя, рассматривая девушку, – Что-что, а подруг твоя Тася выбирать не умеет.
– Почему ты так думаешь?
– Да потому что змея она. И ещё себя покажет. Вот увидишь, – заверила меня Надька.
В людях Надя разбиралась лучше меня. Так что сомневаться в её пророчествах мне не приходилось.
Глава 3
Ненавижу
Спустя примерно три недели после моего
признания, я, бесцельно гуляя по городу в выходной, случайно забрела на ту улицу, где раньше не ходила. Я всё ещё плохо ориентировалась в Москве, поэтому нередко плутала, путала ветки метро и автобусные маршруты. Вот и сегодня, выйдя из метрополитена и сделав парочку поворотов, я поняла, что не знаю, где нахожусь. Настроение у меня в тот день было бодрым, и я решила погулять по неизвестной мне улице. Всё-таки я планировала остаться в Москве на ПМЖ. И вот, когда я шла мимо старого пятиэтажного дома с большими панорамными окнами на верхнем надстроенном этаже, я увидела знакомое лицо в одном из окон. Худая фигура, одетая в чёрное, курила в открытое окно и смотрела вдаль. Я сразу же её узнала: это была Тася. Какое-то время я наблюдала за ней с громко колотившимся сердцем, ведь за такое короткое время я, конечно же, ещё не смогла забыть её. Но тут радостный трепет сменился такой болью, что мне показалось, я умру прямо здесь, возле этой грязной мусорной урны. А всё потому, что в этот самый момент к Тасе сзади подошла её подруга. Та самая, которую Надя назвала змеёй. И она была голая!