Полуночный ковбой (сборник)
Шрифт:
— Можно, наверно, с врагов народа. Этот вопрос надо согласовать.
Грилк затряс головой.
— Мы здесь сами выбираем, с кого снимать скальп, — сказал он. — Или мы у вас будем делать то же самое, или я больше не играю.
Василов стушевался.
— Вот зараза, — пробормотал он отходя.
Розанов спросил:
— Крегиткин, вы знаете, в какой док придет Золтин?
— Нет. Мы расстались на телефонной станции, не успев сговориться. Он выскочил в одну дверь, а я — в другую.
— Надо было держаться вместе! Что
— Связали.
Розанов оглядел безмолвные дома.
— Поскорей бы выбраться отсюда. Не нравится мне тут.
Неожиданно Малявин вскрикнул и поднял автомат. Впереди из-за угла появились Агнес Грилк и мисс Эверетт и направились к отряду. Мужчины остановились.
— Малявин, будьте начеку, — скомандовал Розанов. — Без моего приказа не стрелять.
— Это та самая женщина, чью машину мы взяли. — Лысенко узнал мисс Эверетт. — Она, наверно, успела поднять на ноги весь город. Я говорил, что ее надо было убить.
— Спросите, что им нужно, — сказал Розанов, когда Агнес, державшаяся впереди, решительно подошла ближе.
Лысенко отпустил Грилка и вышел вперед.
— Что вы хотите? — спросил он.
Ни слова ни говоря, Агнес ринулась мимо Лысенко прямо к своему мужу в орлиных перьях.
— Лютер, ты набитый дурак! — прошипела она сквозь зубы и заехала Хрущевскому в глаз. Схватив Грилка за руку, она выдернула его из рук Хрущевского, как пойманную рыбу из воды. Грилк отлетел к краю тротуара, шлепнулся в сточную канаву. Когда он вылез, перья облепляли его лицо, как мохнатое полотенце.
— Остановите ее! — крикнул Розанов, и моряки окружили Агнес. Для них это было все равно что оказаться рядом с вращающимся пропеллером аэроплана. Хрущевский нарвался на удар левой, рассекший ему губу. Крегиткин схлопотал ногой в пах, перегнулся пополам и свалился наземь. Малявин попытался ударить Агнес прикладом автомата, но грохнулся на спину от удара в солнечное сплетение. Только воспользовавшись превосходством в весе, моряки сумели повалить Агнес на землю. Все вместе они прижали ее к мостовой. Из-под груды тел слышались громкие и сочные проклятия, которые изрыгала Агнес, лягаясь и мыча. Мисс Эверетт, сняв туфлю, колотила ею по головам и спинам дерущихся, но это напоминало битву мотылька со стадом слонов. В конце концов Лысенко скрутил ей руки за спиной и вытащил пистолет.
— Хватит, — приказал он. — Прекратите, или я вас убью!
— Молодой человек, что вы сделали с моим авто? — требовательно спросила мисс Эверетт, тщетно стараясь повернуться.
— Ничего особенного, — ответил тот, направив пистолет на Грилка, медленно выползавшего из канавы. — Ты, индеец! Стой на месте!
— Насчет меня не волнуйтесь, — отвечал Грилк, придерживая одну руку другой. — Рука, по-моему, сломана. Черт возьми, Агнес, нельзя же так!
— Дай мне только отсюда выбраться, — заорала Агнес из-под кучи. — Я тебе покажу как надо.
Бродский, который был на самом верху, посмотрел на Розанова.
— Ну словили мы ее, а теперь что делать?
— Нельзя больше терять времени, — ответил командир. — Придется брать ее с собой.
— Интересно как? — поинтересовался Бродский. — Тут без железной клетки не обойдешься.
— Лысенко, переведите женщине, что, если она будет продолжать в том же духе, мы убьем ее дружка.
Лысенко перевел.
— Теперь вставайте по одному, — продолжал Розанов. — Тот, кто внизу, пусть подержит ее еще немного. Кто внизу?
— Угадайте, — прогудел снизу Хрущевский. — Кому всегда из кучи дерьма достается самый большой кусок?
— Ладно, вставайте, — скомандовал Розанов.
Пыхтящие моряки осторожно сползали с кучи и вставали на ноги. На земле остались двое — Агнес и Хрущевский. Ногами он, словно ножницами, обхватил ее талию. Одну ее руку ему удалось прижать к земле, но движения другой ее руки причиняли немало неприятности. Лицо Хрущевского исказилось от боли.
— Скажите ей, чтобы прекратила, — взмолился он. — Она меня убьет!
— Лысенко, переведите: если она не бросит сопротивляться, мы застрелим ее дружка.
Лысенко передал приказ, и Агнес подчинилась. Хрущевский перевел дух и поднялся, глядя на нее почти восхищенно. Вытерев ладонью кровоточащую губу, он произнес:
— Хотел бы я, чтобы она была на нашей стороне. — Наклонившись, он помог Агнес встать.
— Ладно, двинулись. — Держа Грилка на мушке, Розанов жестом велел ему идти вперед. Грилк поправил перья и заковылял, поддерживая поврежденную руку. Потрепанная процессия зашагала по улице. Василов, который не принимал непосредственного участия в схватке, пристроился рядом с Агнес. Она шагала, не озираясь по сторонам, и глаза ее пылали от гнева, как два огонька на болоте.
— Я восхищаюсь людьми, сильными духом, — начал замполит.
Агнес не отвечала.
— В Советском Союзе вы бы стали выдающейся личностью. Вас бы окружили почетом и уважением. Люди носили бы вас на руках.
Агнес хранила молчание, поэтому, немного помолчав, Василов изменил тактику.
— Вы счастливы здесь? Как вы считаете, ваши таланты ценят здесь по достоинству?
Агнес скользнула по нему взглядом.
— Хочешь, я тебе тряпочку одолжу, толстячок? — сказала она. — Чтобы ты в нее помолчал.
— Извините. Не понял.
— Что вы сделали с моим авто? — вмешалась мисс Эверетт. — Я недавно выложила двадцать долларов за покраску. Если вы ее поцарапали, придется вам платить. Где вы ее бросили?
— Мадам, вы зря переживаете из-за таких мелочей, — ответил Василов. — Смотрите на вещи шире. Вы должны радоваться, что ваша машина внесла свой вклад в дело победы коммунизма…
— Хорошо, что предупредили. Никогда в нее больше не сяду, — объявила мисс Эверетт.
— Да, вероятно, и не сможете, — улыбнулся Василов.