Полуночный замок

Жильцова Наталья Сергеевна

Правда, завидев нас, она откинула капюшон, и оказалось, что это миловидная женщина средних лет с коротко остриженными каштановыми волосами и пронзительными карими глазами.

Я по инерции сделала книксен: все-таки муштра мадам Эльзы не прошла даром. В ответ, едва скользнув по мне взглядом, женщина негодующе уставилась на вошедшего следом старейшину и выдохнула:

— Аскенвальд, мы не можем допустить эту девушку к прохождению ритуала! Она слишком взрослая для иномирянки, чтобы выжить!

— Лаэрин, это ее решение, — спокойно проговорил тот. — Элена

все понимает и приняла его осознанно.

— Но…

— И она из Полуночного замка, — добавил старейшина, и женщина мгновенно осеклась.

— Что ж, — глухо произнесла она, вновь обратив на меня свой взор. — В таком случае я не вправе чинить препятствия. Пусть источник примет тебя, дитя.

Миленькое пожелание. Наверное, эту женщину следовало поблагодарить хотя бы за проявленное сочувствие, но сейчас мне просто хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Поэтому я обернулась к сэру Аскенвальду и спросила:

— Так что мне необходимо сделать?

— От вас практически ничего не требуется, Элена, — ответил старейшина. — Просто не думайте ни о чем плохом, ибо перед источником необходимо предстать с чистым духом и помыслами. Когда он пробудится, вы почувствуете это, почувствуете силу, проходящую через вас и изменяющую вашу суть. Процессу трансформации нельзя сопротивляться, наоборот, ему нужно открыться и принять. Это очень важно, ведь только так инициация завершится полностью. Именно умению открыть свою душу источнику мы учимся долгие годы. Вы понимаете, Элена?

— Открыться и принять, — повторила я и криво улыбнулась. — Понимаю, чего ж тут не понять.

— Вот и хорошо, — резюмировал сэр Аскенвальд. — В таком случае, если вы готовы, мы с Лаэрин покажем проход к сердцу Искристой обители.

Я кивнула, и старейшина направился к хрустальному столу. Встав напротив темноволосой женщины, сэр Аскенвальд положил руки на тотчас вспыхнувший сотнями огоньков камень столешницы. Спустя мгновение Лаэрин последовала его примеру, и одновременно с этим часть дальней стены бесшумно отъехала в сторону, открывая небольшой светящийся коридор.

— Ступайте, — тихо произнес старейшина.

Сглотнув, я резко выдохнула, после чего, не давая самой себе шанса отказаться, быстро пересекла небольшое помещение и переступила мерцающий порог. Потом остановилась и, обернувшись, выдавила:

— Спасибо вам.

— К сожалению, это единственное, чем мы могли помочь, — печально раздалось в ответ. — Прощайте, Элена.

Дверь закрылась.

Глава 7

Короткий, в три шага «тамбур» вывел меня… на дно колодца. Другого подходящего определения этому месту я не нашла. Ну а как еще назвать круглое, всего несколько шагов в диаметре, помещение, стены которого уводят ввысь, а потолок и вовсе отсутствует? Задрав голову, я увидела где-то далеко-далеко наверху маленький пятачок голубого неба.

Колодец — он колодец и есть. Только пол густо испещрен какими-то символами, а в хрустальных стенах то тут, то там встречаются вкрапления интенсивно сияющих ультрамарином кристаллов.

Интересно, кстати, чего это они так светятся? Радиоактивные, что ли?

Сознание с трудом верило в возможную магическую суть этих камней, зато теорию о радиации ухватило как ясную и наиболее вероятную. А что, логично: ведь тогда получается, и изменения, которые тут с людьми происходят, — обычная мутация. Местные все мутируют нормально, а у пришедших из нашего мира, видимо, что-то с генами не то. Вот мутации и неудачны.

Хм, что-то не о том я думаю.

Мотнув головой, я постаралась сосредоточиться и вновь вспомнить все, о чем говорил сэр Аскенвальд. Ключевыми требованиями при общении с непонятным светлым источником, судя по его словам, являлись чистый дух и помыслы, а также хорошее настроение. Насчет помыслов вопросов не возникало: я просто хотела выжить, и все. Вроде бы ничего преступного в таком желании нет. Настроение… ну, встречать возможную гибель с радостью — это, конечно, проблематично. Но хотя бы само требование звучало понятно. А вот с внутренней чистотой возникли проблемы, ибо я и понятия не имела, что конкретно подразумевал старейшина.

Верующей я никогда не была, но и грехов тяжких за мной не значилось, вроде бы. А вообще, вряд ли в этом мире распространено христианство, так что понятия о грехах и внутренней чистоте, скорее всего, другие. Учитывая аскетичность этих светлых, наверное, больше подошло бы сравнение с йогами или тибетскими монахами.

Придя к этой мысли, я несколько раз глубоко вздохнула и на всякий случай села, скрестив ноги. Настроение… чистота…

Сердце стучит все сильнее, спокойствие удерживать все сложнее. В голове бьется единственная мысль: когда уже пробудится источник?

В поисках ответа я еще раз огляделась и подняла глаза вверх, туда, где просматривался кусочек неба. Солнечные лучи уже достаточно низко спустились по шероховатым хрустальным стенам, вспыхивая на гранях радужными переливами. Ничего более красивого я не видела ни разу в жизни. Самое настоящее волшебство, оторваться от созерцания которого не было ни сил, ни желания. Представляю, как красиво здесь будет, когда солнце встанет прямо над колодцем!

Постепенно радужное сияние добралось до самого низа и едва коснулось пола, стены разом полыхнули, да так ослепительно ярко, что я зажмурилась, силясь уберечь зрение.

Одновременно тело внезапно онемело, а по коже пробежали сотни иголочек. Неужели?..

Мысль так и не оформилась до конца, прерванная обжигающей болью в груди, и я закричала. С этим криком волна дикого, невозможного жара прошла по телу, буквально сводя меня с ума. В этом безумии внезапной вспышкой вспомнились собственные рассуждения о мутациях, а потом почему-то кино про человека-паука. И я расхохоталась.

Падая на пол и содрогаясь в конвульсиях, я смеялась над собственной глупостью и доверчивостью, которые привели меня сюда, над надеждами, о которых теперь никто и не узнает. Над тем, что была слишком принципиальной и в моей жизни так никогда и не будет мужчины…