Полведра студёной крови

Мичурин Артем

– И как на вкус? Ничего?

Красавчик вынул перемазанную в крови морду из своего позднего ужина и довольно оскалился.

– Когда вернёмся, я запру тебя в одной клетке с медведем и буду там держать, пока он не станет тебя бояться. За мной, ссыкло.

Глава 19

Организм человека – загадочная штука. У него имеются защитные приспособления на все случаи жизни, от соплей и мурашек до сложнейшей иммунной системы. Но в самых критических ситуациях, когда организм оказался перед лицом действительно

жуткой угрозы или когда уже огребает по полной, этот умник не находит ничего лучше, как отключить мозг и остаться абсолютно беззащитным. Пиздец как страшно? Отключить! Пиздец как больно? Отключить! Серое вещество ударилось о черепную коробку? Отключить к хуям, и не ебёт! Как по мне, более халатного отношения к делу сложно и придумать. Организм – слюнтяй и тряпка – решительно не желает бороться с угрозами, имеющими моментальный эффект. Но если ущерб растянут во времени, есть шанс, что ленивая размазня таки соберётся с силами и даст отпор.

Желая проверить свою теорию, я склонился над пребывающим в сладостной неге Ткачом и зажал ему нос со ртом рукавицей. Дремлющий организм смекнул, что если не прекратит заниматься хернёй, ему очень скоро настанет кирдык, включил мозг и послал в него запрос на электрошоковое реанимирование. Ткач дёрнулся всем телом и, вылупив глаза, замахал руками.

– Всё-всё, с возвращением, – поприветствовал я пациента, позволив воздуху свободно заходить в его лёгкие.

– Какого… хера?! – хватал он ртом живительную газовую смесь.

– Нужно же было как-то разбудить тебя.

– Дьявол… – Ткач сел в сугробе и тронул рассечённую бровь. – С-с-с… Зараза. Что произошло?

– Так… дай вспомнить. Ты бросил гранату под медведя, потом радостно что-то орал, потом схлопотал камнем в дыню и ёбнулся с дерева, без особой грации, но довольно удачно.

Крутя ушибленной башкой по сторонам, Ткач наконец-то заметил дохлого менква и схватил автомат.

– Остынь, – положил я руку на вскинутый ствол. – Он мёртв.

– Точно? А остальные? – нахмурился Ткач, от чего рассечённая кожа на брови разошлась и кровь заструилась по щеке. – Отвали, урод! – недобро зыркнул Алексей на подошедшего и заинтересованно принюхивающегося Красавчика.

– Двое готовы. Я проверил. Третий исчез. И не надо называть моего питомца уродом, а то он обидится и нассыт тебе в ботинок… или откусит что-нибудь.

Красавчик в подтверждение моих слов склонил голову и угрожающе зарычал.

– Херово, – дал экспертную оценку Ткач, не уточнив, чему конкретно. – А медведь?

– Ушёл искать место поспокойнее.

– Дерьмо. Башка трещит. – Алексей, встав на ноги, привалился к дереву. – У тебя кровь, – кивнул он в мою сторону.

Действительно. Левый рукав на плече порван и с пальцев капает.

– Должно быть, осколками задело, – подвигал я рукой. – Переживу.

– Сзади! – вдруг крикнул Ткач и вскинул автомат, целясь мне за спину.

Я обернулся, подняв «ВСС».

Из чащи на поляну, боязливо озираясь, выбрались две трясущиеся бабёнки, одной из которых оказалась Урнэ.

– Фух, – облегчённо выдохнул Ткач, опустив ствол. – А остальные где?

– Не видела, – покачала головой моя мансийская протеже. – Они в другую сторону побежали.

– Одна вон там, – указал я в направлении недавно обнаруженного трупа, изучая диковинное существо. – Мозги проветривает.

Урнэ с товаркой синхронно охнули и поспешили на опознание.

– Надо двигать отсюда, – обтёр Ткач лицо снегом. – И поживее.

– Знаю.

– Этот недобиток, что утёк, спалит нас.

– Знаю.

– Тогда какого хера ты расселся?!

– Посмотри, – кивнул я на распластавшегося в снегу менква, – разве не чудо?

– Ты о чём?

– У него две головы и, судя по всему, два сердца. Но при этом единая нервная система. Это тебе не сиамские близнецы-уродцы. Это – одно существо, с дублирующими органами. Потрясающе, правда?

– По мне, так это самый настоящий урод.

– Да? А я бы не отказался от запасного ливера. Интересно, как он сохранял тепло в таких лохмотьях? Глянь-ка, – откинул я полу куцой одёжки из шкур, которая не имела даже рукавов. – Мы в таком околели бы за минуту. А кожа… Ты посмотри на его кожу. Будто дублёная. Серая. Видимо, кровеносная система очень глубоко…

– Всё, хорош. Зови своих баб – и уходим. – Ткач вытащил из почерневших углей рыбину и тут же принялся жрать её, прямо как выдра какая-нибудь, омерзительно чавкая.

– Ты охренел?! Это же треть всех наших продуктов!

– Можешь съесть вторую, – промямлил он с набитым ртом. – Сомневаюсь, что удастся позавтракать. А подыхать на голодный желудок я не собираюсь.

Вернулись зарёванные дамы. Урнэ рассказала, что нашлась вторая пропавшая и что у неё обглодано лицо.

Тоже мне потеря. Небось сильно страшнее не стала. А Красавчик даже не наелся.

Кстати о еде…

– Ладно. Подберите сопли, девочки, хватайте пожитки и двигайте за мной. Проведаем мишку.

– Нужно похоронить Энны и Татью, – проскулила Урнэ.

– Кого? Я тебя умоляю, только не начинай.

Широкая кровавая борозда уходила глубоко в чащу. Звериная вонь до сих пор витала в стоячем воздухе. Следы лап всё чаще перемежались отпечатками туши, валящейся на снег от изнеможения. Метко брошенная Ткачом граната, судя по всему, повредила артерию, и кровь хлестала, как из пробитого ведра. Далеко медведь уйти не мог. И вскоре мы в этом убедились.

– Не дышит, – констатировал я, заглянув зверю в морду.

Пар поднимался только от раскуроченного бока. Мочка носа уже успела покрыться ледяной коркой. Остекленевшие жёлтые глаза смотрели в таёжную тьму. Громадный медведь, казалось, хотел подняться после короткого отдыха, чтобы продолжить путь, но так и не смог. Габаритами он едва ли уступал освобождённому мной чудовищу с фермы. Но у этого шея была значительно длиннее, а шерсть необычно светла и даже становилась вовсе белой ближе к холке. Голову и грудь зверя укрывало что-то вроде деревянной брони, скреплённой кожаными ремнями. Рядом лежало седло с порванной осколками подпругой.