Полведра студёной крови
Шрифт:
– Да мне пох, что ты там думаешь, – цыкнул языком Ткач. – Доводилось мне как-то драпать на похожей штуковине из весьма негостеприимного местечка. Выезжали восьмером. До места было километров двадцать, когда водила сдох от пули в брюхе. Я хоть был занят, отстреливаясь от уродов на хвосте, но успел заметить, как тот управлялся с этим драндулетом. Так что, когда покойный выпал наружу, я без проблем довёл железяку до форта. Парни были признательны, все двое.
– Да уж…
– Не веришь?
– Я бы меньше удивился, увидев за рычагами такого вездехода менква, чем тебя, но раз ты так сказал…
– Побожиться?
– Ха-ха.
– Вот те крест, – Ткач перекрестился.
– А, ну тогда да, тогда
Ткач нахмурился и засопел. Морщины на его лбу и отрешённый взгляд говорили о напряжённой умственной деятельности.
– Не напрягайся, я тебе помогу. Горючее здесь хранится так же, как всё остальное, а аккумуляторы можно зарядить от генераторов, которые работают на том же бензинчике. Вон один такой в виде прицепа. Наверняка есть и поменьше. Осталось только найти всё это.
– Ну… может, ты в этом и разбираешься.
– Поговорим об увеличении моей доли?
– Нахера? Здесь же всего столько, что не вынесешь. Твои слова?
– Смотрю, чувство юмора у тебя барахлит.
– Я на голодный желудок смеяться не привык.
Обратно мы возвращались по другой линии, и здесь нам было не так интересно, потому что техника с обеих сторон попадалась на редкость чудная и, на мой взгляд, бесполезная. То колымага с передком в виде большой лопаты, вместо ручки у которой какая-то узенькая лестница, то точно такая же, но с барабаном гигантского лототрона впереди. За ними стояли обычные грузовики с цистернами вместо кузова, а после них с кузовами-ковшами или с вытянутыми решётчатыми конструкциями с крюком на конце. И все они имели следы расчленения.
– Мутанты почище твоего Красавчика, – ощерился Ткач. – Кстати, а где он? – Было видно, что отсутствие моего питомца доставляет ему натуральное удовольствие.
– Да по вентиляции где-нибудь за крысами гоняется, – легкомысленно ответил я. Хотя хранилище – не лес и в этих лабиринтах животина может легко заблудиться. – Но ты не беспокойся, как только мы попадём в беду, он нас спасёт.
– Как же, спасёт, – хмыкнул Ткач. – Свалит, как на поляне с менквами.
– Чувство иронии, Алексей, тебе ещё более чуждо, нежели чувство юмора.
– Да пошёл ты!
Выйдя из гаража, мы направились к узкой лестничной клетке, по спирали уходящей вниз, слева от шахты с грузовыми подъёмниками. В центре её располагался своеобразный колодец с толстым шестом посередине, подобным тем, на которых извиваются шлюхи в дорогих кабаках. На каждом этаже, или скорее уровне комплекса, в стенке колодца чернел проём. Шест этот, видимо, предназначался для быстрого спуска вниз в экстренной ситуации и был отполирован не одной сотней промежностей тутошних обитателей. Нам же с Ткачом предстояла долгая и трудная дорога по истерзанным временем ступеням. В таком тесном ходе рюкзаки и локти цеплялись за стены, а стволы и приклады то и дело пробовали на прочность отслаивающуюся штукатурку. Через два пролёта мы с белыми, словно у покойников, лицами, чертыхаясь и отплёвываясь, прибыли на второй уровень, если считать сверху. В ближайших помещениях нас не ждало ничего, кроме сырого, стылого воздуха с запахом мышиных экскрементов и нескольких грибниц устрашающего размера, расползшихся по углам. Перемножив количество провалов в стенах уходящего вниз колодца на количество дверей тянущегося в никуда коридора этого уровня, я пришёл к выводу, что только на обход всего хранилища нам понадобятся не один и даже не два дня. И это при условии, что такой винтовой спуск тут единственный! Размеры подземного комплекса впечатляли, но количество заброшенных комнат, коридоров и залов удручало. Для того чтобы найти иголку в стоге сена, необязательно прыгать на нём жопой, вот и мы решили устроить привал с перекусом, дабы хорошенько обмозговать наше положение. Вернее, Ткач только жевал, а я ещё и думал за нас двоих.
С одной стороны, никаких признаков массового вывоза содержимого хранилища, как то: разбросанная пустая тара и оставленные на погрузке припасы, что не поместились в транспорт, я не заметил, и это обнадёживало. С другой – лазить сутками напролёт по тёмным закоулкам этого подземелья мы тоже не можем. У нас просто нет столько жрачки и воды.
– Ты особо-то не налегай, – предупредил я Ткача, отправляющего одну горсть сушёной клюквы за другой в свою зловонную пасть, – неизвестно, когда ещё удастся разжиться жратвой.
– А что, твой Красавчик уже не в состоянии натаскать десяток-другой крыс, или ты уже не надеешься на его появление? – хмыкнул мой напарник.
Я только зевнул в ответ. Сытный обед в относительно комфортных условиях не способствовал выплеску агрессии. В этом наше отличие от упомянутого всуе Красавчика, чтоб ему там икнулось в вентиляционном коробе. Тот, как пожрёт, сразу норовит взобраться на всё, что движется или только-только подаёт признаки жизни. Круговорот энергии в его паскудной природе: сожрать и трахнуть, трахнуть и сожрать. Хотя от местной природы Красавчик в этом смысле мало отличается. Та если и не сожрала нас до сих пор, то имела регулярно.
– Вставай, пошли. – Так ничего и не придумав, я решил, что нынешнее наше бездействие – наихудший вариант из возможных. Под лежачий камень вода не течёт. Под нас тоже не текла, а это верный признак того, что где-то в этой системе есть электричество. Иначе бы мы сейчас не возлежали у импровизированного костерка, а бултыхались по пояс в дерьме. Дымок от костра, кстати, тоже непринуждённо улетучивался сквозь ржавые вентиляционные решётки. Этими своими наблюдениями с Ткачом я делиться не спешил. К тому же где-то на грани слуха, как мне казалось, я улавливал ровный тяжёлый гул. Стараясь прислониться ухом к холодной шершавой бетонной стене так, чтобы мой напарник ничего не заподозрил, я откинулся назад и задержал дыхание.
Да. Так и есть! Гудит! Вроде бы где-то там внизу, в той стороне, откуда мы пришли по коридору. Значит, нужно вернуться к лестнице и спускаться до тех пор, пока гул не станет громче.
– Придумал чего? – Ткач наконец перестал вытирать об себя руки и повернулся в мою сторону.
– Видение было мне. На два уровня вниз и направо ожидают нас врата в рай земной…
– Чего, опять приход у тебя? Накрыло? То-то я смотрю, взбледнул чего-то ты. Поначалу подумал, грибы бабкины сушёные брюхо твоё скрутили, а оно вон как. По мозгам шандарахнуло.
– Попустись, Ткач. Шутка это. Идём вниз. Всё равно выбора у нас нет.
Наверное, не одна сотня лет приёму, когда на дорогу выбрасывается пустой кошелёк на веревочке, который чудесным образом движется и приводит жадного прохожего к неприятностям за углом. Мы с Ткачом тоже оказались в этой огромной многоуровневой ловушке, влекомые жаждой наживы, совсем как тот глупый прохожий. Ставки, конечно, были разные, но суть-то одна.
Примерно через три часа наших блужданий по четвёртому сверху уровню мне стало казаться, что за нами кто-то наблюдает. Ткачу ничего говорить не стал, дабы не раскормить его паранойю до чудовищных размеров, но дробовик свой взял поприкладистее. Напарника я пропустил немного вперёд, потому что постоянные метания луча его фонаря заставляли привыкать мои глаза к темноте раз за разом, мешая сосредоточиться на остальном. Поэтому и без того запоздалый возглас Ткача пробился к моему занятому адаптацией изображения мозгу с большой задержкой. Массивная металлическая дверь закрылась у нас перед носом. Секундой позже её судьбу повторила и та, через которую мы только что вошли. Мышеловка захлопнулась, а сыра мы так и не увидели.