Полвека охоты на тигров
Шрифт:
Хотя по прямой расстояние было всего верст восемь, принимая во внимание проделанный нами по следу путь, это расстояние по крутым горам и оврагам должно было составить 25 верст.
Тигр кружил, охотился, два раза скрадывал коз, но ни разу не ложился. Видно было его стремление уйти за ночь как можно дальше. Проехав по следу Семивершинную падь, мы перевалили в Медвежьи распадки и обратили внимание, что в версте от нас, в ольховнике, на деревьях сидела и каркала большая стая ворон. Мы решили, что след свернет туда и мы наткнемся на бывшее пиршество тигра, остатки которого обычно доедают вороны и орлы. Однако мы ошиблись: след миновал
Наша бдительность оставалась все время напряженной. Мы миновали все три Медвежьих распадка, после чего след повел по густым камышам, прямо с выхода с полуострова на перешеек, шириной в 2 версты лежащий между морским заливом и Лебяжьим озером и отдаляющий полуостров Янковский от материка.
Убедившись, что тигр вышел с полуострова, мы решили преследовать его дальше на материке, тем более, что в этой своей части он, на расстоянии 10 верст был солнопечный, не заросший лесом, что давало большое преимущество при погоне на лошадях.
Перешеек был болотист, с непромерзлой землей, что мешало проводить слежку по следу, и мы, оставив его, сделали круг назад, в объезд к берегу озера. Ломая тонкий лед речки Рубикон, мы выбрались на сушу и напали на тигровый след, но убедились, что он ведет вновь на полуостров. Почему тигр повернул назад, мы понять не могли, а узнали об этом только позже.
След вел нас по болоту, заросшему высокими густыми камышами параллельно берегу озера, в направлении леска, в котором мы видели стаю ворон. Болото было полупромерзшим, лошади часто проваливались и порядок нашей слежки был нарушен — каждый из нас, постоянно завязая, выбирался куда попало. Я часто думал впоследствии, что напади на нас в этот момент тигр, дело бы кончилось трагедией. Помощи мы друг другу оказать не могли бы, а убить тигра в высоких камышах было почти невозможно.
Наконец, след вышел на заросшую густым орешником репу. Было уже два часа дня. Все порядком устали и проголодались, а до леска с воронами оставалось еще версты три.
Обыкновенно считается, что хорошо, когда люди, делая одно и то же дело, думают одинаково, но тут на проверку вышло не так. Мы почему-то все были уверены, что тигр скрывается именно в том леске, в котором мы видели ворон, а потому вели себя беспечно, повесили ружья за плечи и поехали не цепью, а гуськом. След продолжал идти по репке, густо заросшей средней величины орешником, с еще не опавшими листьями. Почему-то Платон ехал первым, я — вторым, Александр третьим, а последним — Турунтаев.
Проехав немного, я снял из-за спины свою любимую со связанным ложем бердану-однозарядку и положил ее перед собой на седло, как делал это всегда, когда надо было быть наготове к выстрелу. Лошади наши шли друг за другом на расстоянии сажени. Не успели мы проехать и ста шагов, как вдруг справа, на расстоянии четырех саженей, зашумели листья орешника и одновременно раздался рык нападающего тигра, рык, от которого, казалось, могла бы отлететь на стене штукатурка. На нас с Платоном, разинув пасть, прыжком летела ласточкой красавица-тигрица. Лошади, как будто загипнотизированные, встали, как вкопанные. На их глазах Платон поднял руку с нагайкой, чтобы стегнуть Звездача и отскочить.
Мысль работала молниеносно. Ружье у меня было в правой руке. Нужно соскочить на ноги за лошадь, взвести курок и тигр, долгожданный тигр, будет мой, ибо скрыться он не успеет, а лошадь, скрывающая меня, после первого момента испуга бросится удирать и не помешает.
Все последующее произошло, как во сне. Спрыгивая с лошади, я успел увидеть занесенную руку Платона, затем видел момент, когда тигр, поднявшись на задние лапы передними оперся на круп Звездача и через мгновенье схватил Платона за руку и стащил с лошади.
Я спрыгнул на землю, одновременно взведя курок. Я даже не заметил, как скрылись лошади. В нескольких шагах от меня на снегу катался какой-то клубок человека с тигром. Действие происходило на кромке площадки над небольшим оврагом.
В первый момент я не мог выстрелить, чтобы не убить человека, но в последующее мгновение тигр стал пятиться, т. к. тянул свою жертву к оврагу. Я так быстро соскочил и был готов к выстрелу, что тигр, схватив Платона зубами за руку, не успел хватить за другое место. Я вскинулся и на расстоянии трех шагов выстрелил тигру в бок.
Получив тяжело ранившую его пулю, тигр отпустил свою жертву, взглянул на меня и, круто повернувшись, бросился в овраг. Достав из патронташа патрон и зарядив вновь бердану, я вновь выстрелил по раненому тигру шагов на 30, в угон через овражек. Одновременно со мной выстрелил и мой брат Александр. Тигр с переломленным двумя пулями спинным хребтом упал и скатился на дно овражка. Он рычал и пытался подползти к нам, будучи от нас на расстоянии 20 шагов.
В этот момент Платон вскочил на ноги и закричал:
— Стреляйте, стреляйте его, ребятушки!..
Мы его успокоили, сказав, что тигр уже не сможет подняться к нам на бугорок, полюбовались немного на обезоруженного врага и добили его. В этот момент мы увидели в расстоянии 200 шагов наших лошадей, удиравших с поднятыми хвостами. Турунтаев также удирал от нас, но в другую сторону, и мы с трудом криками заставили его вернуться.
Грустную картину являл собой незадачливый Платон. От новой суконной поддевки остались только одни клочья. Вата лезла из всех дыр, а часть ее висела на орешнике. С головы до ног он был в снегу и крови. Его громадная борода была всклокочена, и клок ее, вместе с куском оторванной кожи, висел на подбородке. Над левой бровью зияла большая рваная рана. Такая же была и на затылке. Из правой руки и из других ран текла кровь. Рукавицы, шапка и винчестер были затоптаны в снегу. Платон уверял, что, лежа под тигром, он кричал «Спасите!», но за ревом тигра я ничего не слышал, ибо думал только об одном — о спасении своего спутника.
Посадив Платона на лошадь Турунтаева, мы отправили его домой, а сами осмотрели место засады тигра, который проделал свой излюбленный прием: пройдя несколько шагов дальше своей лежки, он сделал круг и, вернувшись, залег в четырех саженях от своего собственного следа и бросился на нас в тот момент, когда мы не ожидали, видя, что след пошел дальше.
Убитой оказалась тигрица, а по наблюдениям старых охотников установлено, что они чаше самцов нападают при преследовании.
Промедление со стрельбой по тигру у моего брата произошло, по его словам, потому, что он, как и я, охотился всегда с берданой, а на этот раз, из-за отсутствия отца, вооружился винчестером, рассчитывая для более быстрой стрельбы на магазин в 6 патронов, но в волнении забыл об этом и запутался с затвором. На это молодым охотникам следует обратить внимание, насколько опасно иногда бывает в рискованной охоте делать подобную замену.