Поля, Полюшка, Полина... [СИ]
Шрифт:
– Слава тебе господи, - целуя в пробор девушку, сказала старуха.
– Маменька вас ищут. Дохтур приехал, осматривать вас с Марией хочет.
– Ой! Нянюшка, а на кой предмет осмотр-то?
– Да не тебя, Марию. Господи, прости! Невинна ли, говорят князь велел!
– Князь? Так он только сейчас меня сюда привел. Не мог он.
– Да старый. Задумал чтой-то, старый лис!
– Нянечка, что ж будет-то? Ведь завтра Владимир должен на Марии жениться, - и хмыкнула в кулачок.
– Правда, Владимир из дома ушел, велел старому князю самому на ней жениться, коль ему это надобно! Но не мой
– Ой-яяй! Поняла я, что старый ловелас задумал!
– и покачала головой.
– Что, нянюшка?
– Аль ты сама не поняла еще? Сам он на Марии нашей жениться надумал, а тебя, сердешную, должен за сына отдать.
– А с чего ты так решила-то. Выводы сии с чего?
– Прознал он, видать, что вы там с его сынком в ивняке-то натворили...
– И что? Не уж-то решил сына на мне женить?
– Да, видать, выхода другого нет. Шкандаль!
Из спальни Марии слышался сильный шум и крики. То кричала невеста, отказываясь показываться врачу. Мать увещевала ее, что мол, надобно, коли жених настаивает, но Мария ни в какую, не хотела раздеваться перед врачом. В спальню к ней вбежала Полина, и решила встать на защиту сестры.
– А вот и вторая барышня. Ее велено тоже осмотреть и в случае, если она не чиста, князь примет другое решение.
– Како такое решение?
– запротестовала матушка, - он-то тут, каким местом к ней отношение имеет?
– Вот тем самым и местом!
– воскликнул доктор и залился краской и потом.
– Это на что ты, старый хрен, намекаешь?
– заорал вошедший в комнату старшей дочери протрезвевший граф.
– А то, что жених ваш важный от дочери вашей откажется, потому как не дева она уж! Все я приступаю к осмотру, а то ночь уж на дворе, а у меня во рту ни рюмки, ни маковой росинки не было!
– Так! Надвигаясь на меньшую дочь, - проговорил граф, - добегалась по лесам, да по озерам. Раздевайся! Учиняй досмотр, зубодер!
– Нет, - заплакала Полина, - не надо! Правда все! Я с князюшкой молодым любилась и ему только принадлежать буду. А на Марии он жениться и не собирался.
Что тут началось! Крики, скандал... Доктор из спальни вылетел пулей, и понесся к своему экипажу. Мать рыдает, Мария ехидно улыбается, а Полина, заламывая руки, на коленях выспрашивает прощения у отца.
И тут в фойе появляется старый князь. Он слышит крики и плач, отдает шляпу и перчатки старому Савелию и поднимается по лестнице к спальням.
– Что за шум? Я не вовремя?
– Ах, ты старый юбочник!
– заорал на него граф.
– Как посмел прислать сюда этого мерзкого докторишку? Опозорить меня перед всеми хочешь? Уж гости собрались, завтра венчание, а твой сынок натворил делов! Пусть теперь и берет мою дочь, коли напакостил!
– Успокойся, графушка! За тем я и явился к вам в столь поздний час. Известно мне все это стало сегодня, вот и подумал я, кое о чем...
Полина, воспользовавшись заминкой из-за приезда князя, улучив момент, когда матушка была занята разговором с доктором, выскользнула из комнаты Марии, и, что есть духу, понеслась из дома. Она даже не попрощалась со старой няней. Выскочив на аллею, она немного испугалась темноты, окружающей ее. Но пробежав до дороги, быстро нашла тропу, ведущую к лесному прибежищу князя Владимира. Пока она шла по ночному лесу, в голову приходили разные мысли. Одного она не могла понять, зачем доктор приехал проверять девушек, по чьему наущению? Да и сам князь явился почти ночью с разговором к отцу. Как все чудно... Вдруг она услышала топот копыт позади себя. Она решила, что это Владимир тихим шагом возвращается к себе в охотничий домик. Но природная осторожность взяла свое. Она отошла с тропинки, спрятавшись в густой сени деревьев, и затаилась. Было совсем темно, лишь слабые отблески месяца свешали тропу. Вот он - всадник. Она всматривалась в темноту, пытаясь узнать в запоздалом всаднике молодого князя, но это был не он.
На чалой кобыле медленно ехал мужчина совершенно ей не знакомый. На дворянина он похож не был, но и на крестьянина тоже... Он едва держался в седле, и был как-то странно одет. Хоть и было темно, Полина разглядела на нем яркую кепи, почти такую же, как и у той девушки - Ирины, которая явилась к ним недавно и вела себя более чем странно. Потом мужчина достал из кармана сюртука, совсем не похожего на сюртуки, которые носили теперь мужчины, такую же штуку, что они с князем рассматривали, взяв у Ирины. Было темно, но она видела, как он пальцами нажимал на нее, и загорались огоньки. Он почти остановился на тропе, пытаясь еще и еще раз нажать на странную штуку. Потом громко сказал что-то и пустил кобылу шагом.
Полина вышла из укрытия и тихо шла за ним, но он понял, что за ним кто-то идет и резко повернулся.
– Полина?
– удивленно и радостно воскликнул он.
– Ты-то что тут в лесу одна делаешь?
– Я иду к домику князя, - с легкой опаской сказала Полина.
– А это старый дом лесника? Ты там живешь? Тебя там приютили? Мы с ног сбились с Ириной, чтобы найти тебя.
И тут Поля поняла, что это друг Ирины.
– Слезай с лошади, - велела ему она.
– Зачем?
– спросил он.
– Я сяду вперед, а ты сзади - так мы быстрее доедем, а то, как бы не было погони! Ты совершенно не умеешь ездить верхом.
Василий соскочил с лошади, Полина лихо запрыгнула на нее и велела ему сесть прямо за ней:
– Да держись крепче, а то свалишься.
Василий еще пока ничего не понимал. Он вроде узнал Полю, но ему показалось, что она не такая как обычно. Во-первых, одета как в театре, во-вторых, голос немного другой или говор, он понять не мог, но что-то было не так!
Неужели они все же в 19 веке. И все это не сон?
Он легко смог сбежать из домика, куда его посадили "дворовые", так их называл тот дядька - красиво и по-старинному одетый, которого называли князем. Но мужик, охранявший его, к вечеру напился и заснул. И, когда этот самый князь куда-то уехал Васька сделал ноги, выхватив из конюшни эту кобылку. Конюх спал, и тоже, видать, не без помощи спиртного. Странная ситуация, похожая на сумасшествие. Телефон не отвечал, люди вокруг были более чем чудные, а сам он так и вообще будто из "дурки" только что выписался. Да и Полина ведет себя так отчужденно, как будто впервые его видит. Ни радости, ни испуга, вообще никаких эмоций на лице!