Поляна №4 (6), ноябрь 2013
Шрифт:
И вот уже можно различить дверь пристройки и перекрестие оконной рамы. И удивиться, что на этом острове снега выпало меньше и он почти весь растаял. Метров пятьсот до избы, наверное.
Несмотря на одеревеневшие мышцы, Гарт упорно держал свое плавсредство поперек волны. И, хотя плот все же отнесло мористей, Сашка надеялся «зацепиться» за самую оконечность западного мыса в километре от зимовья.
И все высматривал охотник свою собаку. «Где ты там, Таймыр, морда бессовестная? Почему не бегаешь по
Но вот и мыс. Совсем близко блестят мокрые камни, но скала крутая, не пристать. Разве броситься в море – и вплавь? Не вылезешь… Но сразу за мысом небольшая бухточка с плотным галечным берегом, дальше опять утесы, а еще дальше – море-окиян.
Гарт из последних сил навалился на весла, но то ли глубоко взял, то ли сильно рванул, – штырь правой уключины с жалобным криком отломился. И это буквально в двадцати метрах от берега!
Есть, есть закон пакости на белом свете! И он пакостно пакостит пакостями, где только может!
Плот опять закружило на волне и береговые камни сначала медленно-медленно, а потом с заметным ускорением стали удаляться. Начался отлив…
Несколько секунд Гарт стоял, как пришибленный, затем сорвал с себя одежду и обвязал вокруг пояса веревку. Прицепил к ней нож. Закинул за плечи карабин дулом вниз и прыгнул в море.
А-ах!.. От ледяной воды сердце замерло. Скорей к берегу! Минута. Две. Три.
Гарт ухватился за камень, подтянулся и вылез, оседлал выступ, завел за него веревку и потянул к себе плот.
И плот пошел!
Еще полметра… Еще пошел!
Медленно, неохотно, на полусогнутых, подполз плот к берегу и лениво ткнулся в галечник тупым рылом. Приехали!
Привязать. Вынуть затвор карабина. Продуть ствол.
Вынуть патроны. Достать рубашку из рюкзака.
Вытереть насухо затвор и рамку магазина.
Вытереть насухо патроны.
Уложить карабин на камень повыше, чтобы ветром вынесло последнюю влагу из ствола. Одеться. Обуться. Снять с плота груз. Похлопать бревна по мокрым скулам: спасибо, парни, что держались вместе! Артелью во-о-он какой пролив одолели!
Поднять над головой штурвал зверобойной шхуны и крикнуть над морем:
– Навигарэ нэцэссэ эст, и жить тоже неплохо эст, Помпей Великий!
И только затем ощутить, что зуб на зуб не попадает, что сердце бьется в горле, что колени плавятся и гнутся и стали мокрыми щеки.
– Боже мой! Я дома!
«Vater unser im Himmel Dein Name sei geheiligt! Amen!»
«Отче наш, Иже еси на небеси. Да святится имя Твое! Аминь!»
И прислониться к утесу, и поднять лицо к милому солнышку, и забыться.
41. Олени и волки
«А теперь – идем! Разыскать собаку, растопить печку, и – горячего чаю!»
Гарт вскинул карабин на плечо и взял в руки арбалет и штурвал, а молоток сунул в рюкзак. Домой не с пустой рукой.
Поднялся на берег, вглядываясь в зимовье, а потом присел на камень. Даже на расстоянии веяло нежилым от старых бревен, от почерневшей стены пристройки, от криво прилепленного к западной стене катуха, сарайчика для собак.
Но почему все так видится мутно? Это слезы или со зрением нелады?
Странное чувство охватило Гарта: будто он вернулся после смерти. Но как хорошо светит солнце!
Прогони, солнышко, мрачные мысли, верни глазам зоркость, а сердцу радость!
А где же Таймыр?
Куда этот сукин сын запропал?
Где этот прогульщик шляется среди бела дня?
Гарт стал обшаривать глазами горизонт и сразу легонько присвистнул: с пригорка, километрах в двух от зимовья, мчался табунок оленей, голов семь-восемь.
«Та-ак! Ну, и кого же вы, барашки, испугались? “Босого?”»
Через пару минут на пригорке появились три рыжеватых пятна. Большое и два поменьше.
Волки не спешили. Бежали трусцой. Взрослого оленя не догонишь. Но его можно испугать запахом, а в засаде, возле места, где должен пробежать табунок, поставить опытного волка-охотника.
Сначала Сашка подумал, что олени жмутся поближе к избе, чтобы избавиться от погони. Так уже случалось не раз, пока охотник не отбил у волков охоту появляться на его территории. Но проследив за направлением бегства «рогалей», Сашка с удивлением понял, что олени бегут мимо, что бегут они к берегу с очевидным намерением броситься в море и поплыть к следующему острову, спасаясь от хищников.
Олени знали, что зимовье пустует! Но и волки знали, что хозяина нет, иначе бы не появились на расстоянии выстрела из винтовки.
Так! Где тут матерый? Где тот волк, на кого гонят «загонщики» испуганное стадо? Сашка прикинул возможные варианты нападения из-за крупных валунов на берегу, и решил, что волк-перехватчик должен быть где-то рядом.
Осторожно, стараясь не клацать, охотник вынул все еще влажный затвор из карабина. Вытер его полой куртки, загнал патрон в ствол и положил карабин на колени. Теперь приходи, зверюка!
Неслышно, как привидение, появился волк из-за большого валуна в двадцати шагах от Гарта и стал вглядываться в набегающих оленей. Крупное тело его подобралось к броску, уши прижались, хвост струной. Гарт невольно залюбовался литой фигурой, но решил, что стрелять не станет. На загривке волка неряшливо свисали комки свалявшейся шерсти. Зверь вылинял, но старая шерсть не вся еще отошла, новая не до конца отросла и такая шкура не представляет ценности. А убивать животное зря… Мы зимой повстречаемся, волчара!