Полюби меня красного
Шрифт:
Что ж, делать нечего, как говорится в классическом фильме, «старший приказал». Посему ждем-с. К счастью, куковать на заре пришлось недолго, так как Белыч с Джимми давно выработали привычку просыпаться одновременно. Для каких таких ратных дел? Не знаю, но догадываюсь.
Как показалось мне в Манчестере, чтобы оказаться одновременно голыми в ду?ше. Вот почему. Но только не подумайте ничего такого, просто читатель с тафгайцем были начисто лишены какого-либо стыда. И потому ходили мыться в душ по коридору в чем мать родила, превзойдя в сто крат упомянутого мной выше арапчонка. Так, видимо, у хоккеистов и читателей принято. Или они друг
Либо, на худой конец (простите за невольный намек), демонстрировали полную раскомплексованность перед очередным матчем. Правда, стоны из душа раздавались очень даже характерные, но спишем их на отсутствие горячей воды или сочтем репетицией новых манчестерских частушек, тщательно собираемых и заносимых в блокнот Белычем на «Олд Траффорде».
Принеся в номер клубы пара и бабьи запахи, намытые и надушенные RR-овцы (я не в счет) медленно, но верно стали готовить себя к выходу на улицу. Заняло это добрых полтора часа, но в конце концов Белыч бросил последний грустный взгляд на не дочитанный им до конца справочник по Лондону (мой, как ни странно) и стал наставлять неразумного Джимми, совсем уж заигравшегося со своим мишкой.
Когда же он наконец осознал всю бесперспективность своих усилий, кто-то из авторов прочитанных книг подсказал Белычу спасительную идею. Выразилась она в том, что он предложил Джимми выйти на улицу... покушать.
Тафгаец тут же прекратил рычать и водить с мишкой хороводы, мгновенно испытав прилив нешуточного голода. Тем из вас, кто сейчас не смеется, спешу сообщить следующее. Джимми к тому времени не только сходил в душ, держа в руках вместо полотенца здоровенную банку с тушенкой, но и сыграл с мишкой в девочку Машу. Ту самую, из сказки, что опустошила в медвежьей хатке и маленькую, и большую, и среднюю плошки. Другими словами, Джимми просто добил все съестные припасы, предательски выпиравшие из его необъятного рюкзака. Вот, собственно говоря, зачем нам потребовались полтора часа на подготовку к уходу.
Выйдя на улицу, соратники и не подумали проинформировать меня о плане действий. Как выяснилось в дальнейшем, Джимми настоял в ходе приватной беседы с Белычем на плотненьком завтраке, без которого он не мыслил начало экскурсии по столице, а то, что он слопал в номере, посчитал чем-то мимолетным и не заслуживающим внимания.
Белыч, выразивший полное согласие с нашим потенциальным топ-боем [79] , тут же нашел соответствующую Джимминым запросам забегаловку, а сам уселся в углу с газетой. Правда, не чтения ради, а чтобы не видеть процесса «употребления внутрь» некой массы под кодовым названием «твелв».
79
Лучший из драчунов в составе моба.
Когда же Джимми «немного подкрепился», а я допил на улице свое пиво, Белыч повел нас к остановке туристских автобусов прямиком через Гайд-парк. В связи с тем, что я уже довольно подробно описал этот маршрут в предыдущей главе, сразу же перейду к началу экскурсии.
Знаменитые красные двухэтажные автобусы (даблдеккеры) растянулись по всей южной границе парка в ожидании туристских потоков, которых, как мы поняли, давненько не наблюдалось. Иначе откуда такое количество пустых машин? Действительно, мы были чуть ли не первыми из числа желающих прокатиться, о чем нам поспешил поведать довольный кассир. Однако особой радости в связи с этим мы не испытали. Все дело в том, что к моменту нашего появления у южного выхода из Гайд-парка пошел дождь и хорошее настроение держалось в буквальном смысле на соплях.
Правда, нам сообщили, что с помощью наушников мы сможем услышать русскоязычную версию экскурсии. Что ж, и на том спасибо. Какой-никакой, а плюс все-таки.
Некоторое время вежливые негры удерживали нас на улице, но, когда дождь пошел сильнее, позволили забраться внутрь автобуса, где мы тут же поняли, что услышать русскую речь будет непросто. Русскоязычный номер 7, расположенный на панели прикрученной к сиденьям машинки, не работал, и осчастливленный этим Белыч бросился вчитываться в инструкции.
Как вы догадываетесь, остальные шесть номеров, представлявших языки различных народов мира, включались с полтычка, а вот с номером 7 творилась странная непонятка. Через какое-то время Белыч выяснил, что «русский язык работает только на втором этаже, да и то не везде», и мы расползлись по верхней палубе в поисках исправных «говорилок».
Там-то и обнаружилось, что в первом ряду, словно по заказу, наличествовали четыре такие коробочки. Не помню, правда, возликовали мы или нет, но, так или иначе, присели, надели наушники и стали внимать русскому голосу. Увы, Лондон предлагал своим гостям точно такую же заунывную хрень, которой нас потчевали на ливерпульском кораблике во время речной прогулки по Мерси. Просто поразительно! Неужели ответственные лица местных турфирм не имеют никакого представления о качестве работы своих русскоговорящих гидов-переводчиков?!
В связи с этим мне невольно вспомнилась история о молодом пройдохе Фрэнсисе Форде Копполе. Позвольте уж старому киноведу рассказать эту байку. Точнее, поведать правду о заморской знаменитости. Так вот, в студенческие годы классический мамин сын Коппола втихаря выкидывал разные фортели и был готов заработать на чем угодно.
Наткнувшись на объявление в газете, помещенное известным режиссером и продюсером Роджером Корманом, искавшим переводчика с русского, он тут же объявился у него на студии в числе других таких же «знатоков» российской словесности. Ну а Корману, в свою очередь, требовался человек, способный перелопатить на язык Шекспира текст советского фильма «Садко», который он купил по дешевке у наших киночиновников для последующего проката в США.
Когда же Корман увидел у себя в офисе целую армию юных филологов, он решил пойти на хитрость, сообщив им о том, что собирается заплатить за перевод по самому низкому тарифу. Действительно, толпа мигом рассеялась, однако Коппола был не лыком шит и, в отличие от других искателей легкой наживы, хорошо знал, кто такой Корман.
В итоге в офисе остался только он один, когда заигравшийся продюсер договорился до того, что вообще не заплатит за эту работу, так как рассматривает ее в качестве студенческой практики.
Но и этот приговор не поднял со стула будущего автора «Крестного отца». Коппола клялся и божился, что готов работать из одной лишь любви к русскому языку и советскому киноискусству. И тогда хитрый Корман сдался. «Ладно, беру, но только скажи что-нибудь по-русски», – приказал он Копполе, и тот не моргнув глазом издал что-то типа «бамбарбия кергуду».
В радостном возбуждении Корман побежал к своей жене Джулии (тоже продюсеру), чтобы сообщить ей о том, что дешевый переводчик найден и уже очень скоро они смогут срубить большую капусту. Фильм-то гениальный, хоть и за копейку куплен! Однако женушка оказалась куда умнее своего муженька. «А ты сам-то понял, что он сказал?» – поинтересовалась она, приперев тем самым Кормана к стенке.